Сады Солнца - Макоули Пол (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Я бы не назвала исследование технологии дальних напрасной тратой времени, — возразила Шри. — Я каждый день узнаю что–нибудь новое и полезное.
Но Томми не клюнул на приманку и тут же рассказал, что сам узнал пару небесполезных вещей во время своего пребывания на лунах Сатурна.
— А удивительней и приятней всего для меня было узнать, что на лунах есть свои песенные тропы, — добавил он и пояснил, что в древности песенные тропы были ключом к выживанию в культуре его предков. — Давным–давно мои предки жили на земле, которая была сплошь пустыней либо сухой саванной, где мало дождей и они непредсказуемы. Потому предки были кочевниками и бродили от одного источника к другому. Понимаете, источники служили не только местом, где можно утолить голод и жажду, но и центрами, где собирались племена, чтобы провести церемонии и обменяться товарами — по сути, почти как на бирже, регулирующей экономику дальних городов и поселений перед войной. Так что для предков источники были неимоверно важными, а соединяли людей песенные тропы. Вот они и были главным товаром для обмена. Каждое племя имело свои циклы песен и обменивалось ими с соседями. Обмен вещами далеко уступал обмену песнями, ведь те, понимаете ли, определяли землю, по которой шли мои предки.
— Песни–карты, — заметила Шри.
Она подумала о сети стационарных линий, проложенных командой в черных зарослях вокруг купола с фенотипическим джунглями, которые Шри так и не сумела обследовать.
— Именно так, — подтвердил Томми Табаджи. — Человек мог пересечь сотни километров пустыни, по какой никогда раньше не ходил, если знал песни о ней. Но тогдашние люди не думали, что просто используют заключенное в песнях знание. Предки считали, что песня вызывает землю к существованию и потому эту песню нужно выучить в точности. Конечно, на лунах земля еще безжалостнее — никаких источников воды, никакой еды. Даже воздуха нет! Но дальние рассыпали по своим владениям купола и оазисы, и, по–моему, пути между ними можно назвать «песенными тропами». Могу с радостью заверить, что дальние на Япете именно так и относятся к своим маршрутам. Дальние отлично знают территорию и ориентируются по приметам, как и мои предки.
— Так затем вы и прибыли — выучить песни Япета и прочих лун?
Лукавая усмешка Томми открыла щербину между зубами.
— Профессор–доктор, я надеюсь, вы не пытаетесь осмеять мое культурное наследство.
— Отнюдь нет, — заверила Шри.
Конечно, вызывание земли к существованию и песенные тропы — это попросту мифологизация простейшей стратегии выживания. Но, кажется, эта точка зрения выдает кое–что интересное о планах Тихоокеанского сообщества насчет захваченных территорий.
— Я слыхал, вы очень интересуетесь гением генетики Авернус, — умело меняя тему, заметил Табаджи. — Вы знаете о том, что у нас на Япете — один из ее садов?
Атташе рассказал, что на стороне спутника, обращенной от Сатурна, близ горной гряды, опоясывающей весь экватор, есть небольшой оазис под куполом. Земля внутри засажена чем–то с виду напоминающим бамбук: высокими черными стеблями, упруго качающимися и стучащими друг о друга от случайных порывов ветра из атмосферной системы. Каждые тридцать дней стебли выпускают ростки всех цветов радуги, одновременно умирают и выбрасывают на ветер длинные лоскуты–флажки. Те от порывов перепутываются, сбиваются вместе огромным химеричным комом, слипаются, обмениваются генетическим материалом, а потом разделяются и падают наземь, в слой перегноя, оставшийся от стеблей. Затем вырастают новые стебли, и все повторяется бесконечным циклом размножения и смерти, рождающим мимолетные образы удивительной неповторимой красоты.
— Может, вы мне объясните, что это значит и зачем, — подытожил Томми Табаджи. — Провалиться мне, если я понимаю.
— Вряд ли оно значит что–либо большее, чем красота ради красоты.
— То есть это произведение искусства?
— Авернус любит играть. Ее игры — одновременно и шутка, и серьезная работа. Они — детское лицо ее таланта. А еще эти игры позволяют проверить, до каких границ можно дойти, пользуясь ограниченным набором доступных искусственных и естественных хромосом. Эволюция занималась именно этим четыре миллиарда лет на Земле, немного меньше — в океане Европы. Она произвела много удивительнейших чудес, но они — лишь капля в море информации обо всех возможных формах жизни. Работы Авернус — вылазки за границы нынешней генетики. Авернус создает новые территории — так же как ваши предки, по их вере, создавали песнями новые земли под своими ногами.
— …Ведь вам она нравится, — подумав немного, заметил атташе.
— Я восхищаюсь ей.
Шри на секунду уколола тревога. А вдруг этот проницательный маленький человечек знает, как жестоко была унижена Шри при ее первой и последней встрече с Авернус?
Но человечек стал расспрашивать про найденные и обследованные сады, и они с Шри мило проговорили до тех пор, пока белопиджачные морпехи не явились с кофе, а Арвам Пейшоту не встал с краткой речью о необходимости сотрудничества трех крупнейших сил Земли. Когда генерал закончил, Томми сказал Шри, что ему нужно попеть ради своего ужина, встал и произнес очень вежливую, но непринужденную ответную речь.
Обед закончился.
Перед тем как уйти, Томми сообщил, что однажды повстречал «эко–святого», учителя Шри.
— Я его помню, — сказал атташе. — Оскар Финнеган Рамос. Приятный человек. Я огорчился, узнав о его смерти.
На этот раз Шри встревожилась гораздо сильнее. Ей словно проткнули сердце иголкой. По официальной версии, Оскар умер от множественного отказа органов — обычный синдром тех, кого многократно подвергают терапии продления жизни. До недавнего времени Шри думала, что правду знают только двое: она и Арвам. Но за несколько дней до отбытия на Янус Шри обнаружила на складном столе в своей каюте написанное от руки краткое послание:
«Я восхищен вашим дерзким шагом. Если вам понадобится помощь — свяжитесь со мной».
Шри узнала круглый детский почерк: Эуклидес Пейшоту, кузен и соперник Арвама, руководивший одним из проектов Шри перед войной. Шри проверила записку на следы ДНК, ничего не обнаружила и сожгла ее. Шри не проинформировала людей генерала, хотя записка значила: на борту есть агенты Эуклидеса. Шри уже случилось сильно обжечься, когда она поневоле сунулась во внутреннюю политику клана Пейшоту. Лучше уж ни под каким видом не лезть в их интриги. Но Эуклидес мог распространять слухи о смерти Рамоса с тем, чтобы ослабить позицию генерала. Вдруг они дошли до Томми Табаджи? Вдруг он заподозрил, что ей пришлось убить Рамоса? Иначе Шри не могла вырваться из петли, уже сдавившей ее шею. Потому и пришлось объединиться с генералом и отправиться на войну.
Гений генетики сказала атташе, что безвременная смерть Оскара Рамоса — огромный удар и лично для Шри, и для клана Пейшоту, и для всего научного мира. Если Томми и заметил мучительное напряжение, исказившее лицо Шри, то не подал виду. Атташе поддакнул, сказав, что Рамос — великий человек, давший столь многое великому делу.
— Если у вас хотя бы половина его совести и четверть таланта — я снимаю перед вами шляпу, — заключил Томми.
После того как он и делегация Тихоокеанского сообщества вернулись на свой корабль, Арвам перехватил Шри и потребовал рассказать о беседе с атташе.
— Вы шептались ну точно как парочка договаривающихся воров.
— Но разве вы не хотели именно этого? — осведомилась Шри. — Он сказал, что нашел сад Авернус на Япете. Фактически пригласил меня в гости.
— Ну уж это вряд ли, — изрек генерал.
— Я могла бы вызнать что–нибудь важное об их планах.
— Они бы скормили вам мешанину из полудостоверной инфы и откровенной пропаганды, а сами бы качали из вас полезные сведения. К тому же вы — ценный специалист. Я буду выглядеть последним болваном, если разрешу вам лететь к ним, а вы решите дезертировать.
Шри не могла понять, шутит он или нет.
— Мне жаль, что вы считаете меня настолько наивной и не способной оправдать доверие.
