По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф. (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
– Что? – потрясенно спросила Лора. – Вы хотите сказать, мы все это время летим медленнее скорости света?
– На девяти десятых скорости света с тех пор, как мы попали в Бездну, – почти шесть лет назад, – с горечью подтвердил Корнелий. – К счастью, стазис-камеры по-прежнему работают штатно, иначе это была бы просто катастрофа.
Первой ответной мыслью Лоры было: «Почему вы не выдернули меня из стазиса в самом начале? Я могла бы оказаться полезна». Но, надо полагать, так подумал бы любой на корабле. А судя по тому, что она уяснила об их положении, капитан неплохо справлялся в нынешних обстоятельствах. К тому же ее специализация в области молекулярной физики вряд ли будет очень уж полезна при анализе другой структуры пространства-времени.
Ее внимание обратилось к яркому полумесяцу впереди.
– Планета пригодна для жизни?
– Мы полагаем, да.
– Вот почему вы откупорили меня? Для участия в ее исследовании?
– Нет. Мы в шести миллионах километров от планеты и вовсю тормозим. Выйдем на ее орбиту через два дня. Не представляю, как мы справимся с посадкой, но уж так или иначе справимся, когда дойдет до дела. Нет, вы здесь, потому что наши сенсоры обнаружили некий объект в первой точке Лагранжа этой планеты.
Корнелий закрыл глаза, и изображение сместилось, сфокусировавшись на точке Лагранжа в полутора миллионах километров над освещенным солнцем полушарием планеты – точке, где гравитационное притяжение звезды полностью уравновешивалось гравитацией планеты. В этом месте находилось нечеткое пятно, на котором не могли сосредоточиться то ли сенсоры, то ли взгляд Лоры. Пятно казалось пестрым, словно было составлено из тысяч мелких пятнышек.
– Что это? – спросила Лора.
– Мы называем его Лесом, – сказал Корнелий. – Группа объектов длиной около одиннадцати километров, поверхность которых имеет искажения, как у нашего приятеля небесного властителя.
– Разновидность небесных властителей?
– Вряд ли. Форма другая. Эти объекты тонкие, с утолщениями в виде луковиц на одном конце. И еще кое-что. Вся точка Лагранжа излучает сигнатуру квантового состояния, отличную от остальной части Бездны.
– Еще одна иная квантовая среда? – скептически спросила Лора.
– Похоже на то.
– Как такое может быть? – Плечи Лоры опустились, когда она внезапно поняла, зачем ее откупорили – ее и других научников, которые находятся здесь, на мостике. – Вы предлагаете нам отправиться туда и выяснить, что это?
Корнелий кивнул.
– Я не могу затормозить «Вермиллион» в потенциально враждебной среде для проведения научного исследования. Моя главная задача сейчас – привести корабль в целости и сохранности к пригодной для жизни планете. Поэтому была собрана небольшая научная команда. Вы отправитесь на шаттле к Лесу и проведете все исследования, какие только сможете. Вылазка может оказаться нам полезной, а может и нет. Но, честно говоря, на данном этапе все, способное добавить хоть что-то к нашей базе знаний, должно считаться полезным.
– Да, – покорно сказала Лора, – я понимаю.
– Возьмете четырнадцатый шаттл, – сказал капитан.
Лора почувствовала, что четырнадцатый был выбран не просто так. Об этом говорило ожидание, пропитавшее мысли капитана, но она все никак не могла сообразить, в чем дело. Лора велела юз-дублю извлечь файл из ее ячейки памяти. Данные о шаттле проносились в ее уме, а она все еще не понимала…
– Почему именно его?
– У него есть крылья, – тихо сказал Корнелий. – В случае отказа одной из основных систем вы все равно сможете выполнить аэродинамическое торможение и спуститься на поверхность планеты.
Наконец до Лоры дошло.
– А, точно! Шаттлу не нужны установки инверсной гравитации для посадки.
– Шаттлу не нужны.
Ее кровь заледенела, словно вернувшись к температуре стазиса. «Вермиллион», длиной более километра и даже близко не аэродинамической формы, полностью зависел от антигравитации, чтобы сбросить скорость до нуля относительно планеты, и от инверсной гравитации, чтобы опуститься вниз и приземлиться легко, как перышко. Разумеется, все важные системы корабля были дублированы, и неоднократно, а движущиеся части отсутствовали, делая сбой почти невозможным. В нормальной Вселенной.
– Как только подтвердится пригодность планеты для жизни, я запущу все двадцать три шаттла с орбиты, – сказал Корнелий. – «Виконт» и «Бердан» сделают то же самое.
Лора скомандовала своему юз-дублю сместить фокус настенной панели на планету. Но он по-прежнему не мог взаимодействовать с сетью корабля.
– Э-э… сэр, а как вы загрузили свои приказы в командное ядро?
– Через Гея-сферу. Ее узел восприятия – единственная из наших систем, не затронутая Бездной.
А узел восприятия, создающий Гея-сферу на корабле, встроен в корабельную сеть, поняла Лора. Это интересно, какие системы продолжают работать в Бездне, а какие нет.
Лора подумала, что центр подготовки к вылазкам выглядит точь-в-точь как мостик «Вермиллиона»; только серо-синий ковер оказался заметно светлее. В качестве причины она предположила кофе, который на мостике шесть лет расплескивали на пол. Удивительно: проект строительства трансгалактических кораблей для колонизации столкнулся с бюджетной проблемой – дело было то ли во времени, то ли в эстетике дизайна. Когда дошло до помещений в командном отсеке «Вермиллиона», кто-то просто нажал кнопку «дубликат».
Вместе с Лорой в команде четырнадцатого шаттла было пять человек. Собравшись вместе, они напоминали компашку приятелей наутро после особенно разгульной вечеринки. Все выглядели дерьмово, смущенно пялились в свои кружки с травяным чаем и грызли сухие галеты.
Лора села рядом с Ибу, профессором граватоники, который почти вдвое превосходил ее размерами, причем тело его состояло из сплошных мышц. Стазис не пощадил и его. Плоть обвисла, отчего казалось, что он странным образом сдулся, а его обычно бронзовая кожа была серой, еще бледнее, чем у Лоры. Мужчина скорбно взирал на свое тело.
– Отказ бионоников – он хуже всего, – признался профессор. – Чтобы вернуться в форму, понадобится уйма времени.
– Интересно, как континуум Бездны отличает природные органеллы от бионоников, – сказала Лора. – В основе своей они одинаковы.
– Биононики не секвенированы в нашу ДНК, – высказала мысль Аянна, физик квантового поля. – Они не естественны. Должен быть какой-то способ обнаружить различия.
– Больше похоже на дискриминацию, – сказал Джоуи Стейн, их теоретик гиперпространства. Его опухшие щеки непрестанно подергивались, и Лора заподозрила, что его откупорка прошла с осложнениями. – Все наши микроклеточные ячейки работают как миленькие. А они не являются естественной частью человеческого генома.
Теперь они часть нас, – сказала Аянна. Она расчесывала длинные каштановые волосы, морщась, когда дергала за спутанные пряди.
– Бездна откликается на наши мысли, – сказала Лора. – Кто-нибудь пробовал думать, что биононика действует?
– Да мы об этом не просто думаем, а молитвы возносим, – отозвался Ибу.
Рохас, пилот шаттла, сел рядом с Джоуи. Капитан Корнелий вывел его из стазиса месяц назад, прося помощи в планировании посадки «Вермиллиона» на планету. У него была здоровая белая кожа северянина и мощный подбородок, покрытый проступившей к вечеру щетиной, и Лора подумала, что он единственный из них не похож на третьесортного зомби.
– Попытки мыслями привести системы в рабочее состояние были, – сочувственно сказал Рохас. – Бодрствующий экипаж из года в год пытался мысленно влиять на оборудование корабля. Пустая трата времени. Бездна так не работает. Нельзя силой мысли заставить нашу технику действовать.
– У Бездны что, есть распорядок работ? – недоверчиво спросила Аянна. – Ты говоришь так, будто она живая или как минимум обладает сознанием.
– Кто знает? – небрежно бросил Рохас. Он кивнул на одну из больших настенных панелей, которая показывала изображение Леса. – Вот наше задание, и давайте сосредоточимся на нем, прошу вас.
