Путь (СИ) - Yagger Егор "Yagger" (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
— Да уж, — ответил я. — Представляю, как рада корпорация — вот так, за здорово живёшь, не вложив ни цента, подгрести под себя кучу высококлассных спецов. Молодцы, снимаю шляпу!
— Тут ты не прав, Мишка — они мне всё оплатили!
— Я в восторге, но… оплатили всё?..
— Ага. Оплатили все расходы за пятнадцать лет и помогли оптимизировать программу адаптации, так что она теперь займёт не год-полтора, а всего несколько месяцев!
— Хе-хе, Таэль… И скоро тут появятся твои родичи?
— Первая партия прибудет через два месяца, остальные — в течение полугода.
— Сколько их будет?
— Немного, всего около полутора тысяч.
— Хм-м-м, вроде мало… но столько ваших сразу — ни разу не видел.
— Ха! Вот и посмотришь!
После того, как вылез из скафа, мой начальник, как говорится, дорвался до сладкого… Хотя, с учётом того, что, из-за скафандра, у него с женским полом на протяжении многих лет было плохо… то есть, скорее, совсем никак — его можно понять. Да ещё и незамужние кумушки просто западали на красавчика-Таэля. Полгода он куролесил по всей колонии, снискав себе славу донжуана, падкого на женщин, и перепробовал, наверное, всех незамужних девчонок… хотя, скорее, это они его все попробовали, хе-хе… Потом, правда, остепенился, и вот уже несколько месяцев у него бурный роман с начальницей пресс-службы губернатора: с цветами, конфетами, походами в ресторан и голо. Дама там — просто загляденье: 90×60×90 и IQ не менее 140 при изумительном по красоте лице. Где только такое чудо наш Белов нашёл и чем сюда заманил эту красавицу, с мелодичным именем Хелен Хортен?
Таэль плюхается в садовое кресло, стоящее рядом, и смотрит на мою работу.
— Помочь?
— Помоги, друже, — иду в гараж, беру ему второй тестер, и мы, в четыре руки и две головы, начинаем искать неисправность. А в это время в гараже всё опять затихает и снова слышится громкий Женькин голос:
— Всё, на сегодня закончили, иначе я сейчас просто сорвусь, и вам будет больно, а мне — стыдно…
— Да ладно тебе, Лисёнок, что ты психуешь? — отвечает Тамил. — На вот, соку попей, успокойся…
— Ты, наверное, всё уже выучил? Порадуй меня, Тамэ, скажи, что у тебя текст готов к исполнению!
— Ну, не совсем, но уже почти… вот только скажи, зачем нам петь на немецком? Что, перевести нельзя?
— Тамэ! Ну это же стихи! Их правильно переводить — талант нужен, побольше даже, чем писать. А у меня, увы, такого таланта нет. Так что учи на немецком.
— Ладно-ладно, такую песню выучу. Уговорила, красноречивая, — бурчит Тамил.
— И где ты только эти песни нарыла? Ничего подобного раньше не слышал! Лисёнок, колись давай — откуда дровишки? — слышится голос Алексея.
— Из экстранета, вестимо! Этим песням — по триста лет и более, так что на них и закон об авторском праве уже не распространяется. Если что, можем даже клип снять, если вдруг понравится кому.
— Тебе славы захотелось? — спрашивает Вэсил.
— Не-е. Ну мало-ли что, я ведь даже не пою почти нигде, так что вся слава парням достанется.
— Жень, а спой что-нибудь! — просит Джина.
— Чего изволите, госпожа? — уже успокоилась и шутит Женька.
— Да всё равно — тебя послушать хочу.
— Ну, я даже не знаю… у меня пока плохо получается.
— Нормально у тебя получается! Давай, спой, Лисёнок, душевное что-нибудь, — поддерживает Хэймон.
— Ну, э-э-э…
Слышны голоса всех детей, наперебой уговаривающих Женьку.
— Эй-эй, хватит! Спою, конечно! Дися, давай гитару.
— Что будешь петь? — спросил Тамил.
— Это романс времён страшной трагедии моего народа. Времён гражданской войны 20-го века, тогда русские раскололись на два лагеря — красных и белых, и пять лет безжалостно убивали друг друга в поисках правды. А в это время «добрые соседи» и «союзники», пользуясь безвластием, грабили мою страну и народ.
— Пой уже, историк! — просит Денис.
Зазвучала печальная мелодия в переборе струн и тихим девичьим голосом потекла песня:
Не надо грустить, господа офицеры,
Что мы потеряли — уже не вернуть…
Пусть нету отечества, нету уж веры,
И кровью отмечен нелёгкий наш путь.
Пусть нету отечества, нету уж веры,
И кровью отмечен нелёгкий наш путь.
Пусть мы неприятелем к Дону прижаты
За нами осталась полоска земли…
Пылают станицы, посёлки и хаты,
А что же ещё там поджечь не смогли?
Пылают станицы, посёлки и хаты,
А что же ещё там поджечь не смогли?
— Откуда она её знает? Никогда не слышал. Такая удивительная… — рядом сидит Таэль и, подперев щёку рукой, печально смотрит в пространство. И я с удивлением понимаю, насколько созвучна эта песня трагедии его народа… А голос дочери продолжает выводить под гитарный перебор:
По нашим следам смерть над степью несётся,
Спасибо, друзья, что я здесь не один.
Погибнуть и мне в этой схватке придётся
Ведь я тоже русский, и я — дворянин.
Погибнуть и мне в этой схватке придётся
Ведь я тоже русский, и я — дворянин.
Пусть нас обдувает степными ветрами,
Никто не узнает, где мы полегли.
А чтобы Россия всегда была с нами,
Возьмите по горсточке русской земли.
А чтобы Россия всегда была с нами,
Возьмите по горсточке русской земли.
Вижу задумчиво стоящую мать, сжимающую в руках рыхлитель — она просто стоит в палисаднике и слушает, глядя в небо. Жаль, отец улетел на Землю — он большой поклонник авторской песни, особенно старинных романсов. Хотя такого я у него не слышал. Замечаю, что, видимо машинально, включил запись на инструметроне. Отец приедет — дам ему послушать, как поёт его внучка. Боюсь только, что старый адмирал станет первым большим поклонником её исполнения… Из гаража доносится:
Не надо грустить, господа офицеры,
Что мы потеряли — уже не вернуть…
Пусть нету отечества, нету уж веры,
И кровью отмечен нелёгкий наш путь…
Пусть нету отечества, нету уж веры,
И кровью отмечен нелёгкий наш путь… [7]
Музыка стихла, и какое-то время в гараже стоит тишина.
— Да уж, душевнее некуда, — говорит Хэймон. — Прямо за душу берёт… откуда такая тоска, Женька?
— Не знаю, Хэмэ… предчувствия нехорошие какие-то, тревога на душе.
— А ведь и у меня что-то такое присутствует — будто мешает что-то, как камушек в сапоге, — говорит Тамил.
— Когда это ты её выучила играть и петь? — спрашивает Наин.
— Зимой ещё. Почему вам не спела, даже не знаю. Как-то не по теме была песня, видимо.
— Какая грустная… неужели тогда было всё так плохо? Такие песни рождаются, только когда очень и очень тяжело, — проговорила Вэсил.
— Последствия этой трагедии, Вася, живы до сих пор. Весь двадцатый век для русских был очень тяжелым испытанием. Три тяжелейших войны, унёсшие около сорока миллионов жизней. Дважды половина моей страны лежала в руинах. И всё равно — мой народ поднялся из пепла, отстроил разрушенное, первым вышел в космос, стал одним из локомотивов нашей цивилизации и, в итоге, именно СССР стоял за созданием Альянса Систем.
— Слушайте, а может, вставим в программу этот романс? Пусть Женька тоже споёт! А мы подыграем, как сможем, — спросил Алексей.
В гараже разгорелась жаркая дискуссия по этому поводу. В итоге Женька поставила точку в обсуждении, сказав, что репетировать романс они будут только тогда, когда закончат с остальными песнями. И исполнять его она будет, только если зрители попросят спеть ещё что-то. Похоже, за этот короткий перерыв дети смогли восстановить силы и решили продолжить — из гаража снова зазвучала музыка.
