Космический Апокалипсис - Рейнольдс Аластер (книги онлайн .TXT) 📗
Как бы там ни было, а действовать надо было быстро.
Как только основные тесты были завершены, всех четырех положили в глубокую заморозку. Холод должен был как бы законсервировать наметившиеся изменения, вызванные Трюкачами, хотя они, безусловно, должны были начать блекнуть, как только контактеры проснутся, даже при условии лечения психотропными средствами.
Их держали во сне все время перелета к Завесе Ласкаля и еще несколько недель, пока исследовательский спутник совершал сложные маневры, намереваясь подойти к Завесе на три астрономических единицы — номинально безопасное расстояние. Разбудили контактеров перед самой отправкой к Завесе.
— Я помню, — сказал Силвест, — я помню Спиндрифт! А затем наступила бесконечно растянувшаяся минута, когда медик, продолжая постукивать стилосом по нижней губе, внимательно разглядывал показания медицинских приборов. Наконец, он кивнул головой, что означало — Силвест испытания прошел!
— Знакомые места, а как здорово изменились! — сказал Манукьян.
Он был прав — Хоури видела это и сама. С большой высоты смотрела она вниз и никак не могла узнать Чазм-Сити. Не было больше Москитной Сетки. Город теперь был открыт стихиям, а его ничем не прикрытые башни смело поднимались в атмосферу Йеллоустона, забыв о том, как еще недавно они прятались под грязными драпировками куполов. Теперь Шато де Карбо — замок Мадемуазель — уже не входил в число самых высоких городских зданий. Поставленные на высокие колонны, чем-то неуловимо похожие на космические корабли, готовые к взлету, новые гигантские строения могучими клинками врезались в раскаленное ржавое небо. Одно из них — почему-то заставлявшее вспомнить акулий плавник, а может, острые лопатки сфинкса — смотрело на мир сотнями узких окон, и было украшено огромным математическим символом — эмблемой Конджойнеров. Как паруса белоснежных яхт реяли они над остатками трущоб, и их острые края резали на огромные ломти свежий ветер из-за гор. Только кое-где еще торчали обломанные зубы старой архитектуры — а на их верхних этажах доживали остатки Кроны. Старый город-лес падал под ударами лезвий отважных новостроек.
— Они чего-то выращивают в Провале, — продолжал Манукьян. — Аж в самой глуби. Почему-то кличут это «Лилией». — В голосе звучало застарелое отвращение. — Те, кто видел, говорят: похоже на колоссальный кусок шевелящихся вонючих потрохов. Вроде как бы божьих кишок. Их лепят прямо на стены Провала. Та пакость, которую отрыгивает Провал, — она, стало быть, ядовита, но когда она пройдет через лилиево нутро, так ею вроде бы и дышать можно.
— И все это за двадцать два года!
— Да! — Ответ пришел откуда-то сзади. По блестящей черной броне ставней прошло быстрое движение. Хоури удалось повернуться вовремя, и она увидела паланкин, который только что остановился. Его вид напомнил ей и о Мадемуазель, и о многом другом. Ей показалось, что между их последней встречей и нынешним появлением паланкина прошло не больше минуты.
— Благодарю вас, за то, что вы ее привели, Карлос.
— Теперь все?
— Думаю, да. — Ее голос рождал слабое эхо. — Времени у нас мало, знаете ли. Даже спустя столько даром прошедших лет. Я нашла корабль, на который нужен кто-то вроде Хоури, но он пробудет тут всего несколько дней, а потом уйдет из Системы. А ее надо еще натаскать, заставить выучить роль и свести с командой, пока возможность не упущена.
— А если я скажу — нет? — спросила Хоури.
— Но вы же не скажете, правда? Во всяком случае теперь, когда вы знаете, что я могу вам сделать? Вы же помните?
— Да уж, этого так просто не забудешь.
Она очень четко помнила, что именно ей показала Мадемуазель. В другом «коконе» для глубокого сна кто-то лежал. И этим «кем-то» был ее муж. Фазиль. Вопреки тому, что ей сказали когда-то, ее с ним никогда не разлучали. Их обоих доставили сюда с Края Неба. И чиновничья ошибка была совсем не та, о которой сказали Хоури. Ее просто обманули. Доказательства деятельности Мадемуазель были очевидны с самого начала. Недаром же Хоури так моментально получила место наемного убийцы в Игре Теней! Эта роль, как она теперь поняла, была нужна только для одного — для доказательства того, что она выполнит совсем другую задачу. Ну а заручиться ее согласием взяться за эту задачу было проще простого. Фазиль был в руках Мадемуазель. Если Хоури откажется сделать то, чего от нее требуют, мужа она больше не увидит.
— Я же знала, что у вас есть здравый смысл, — сказала Мадемуазель. — И вообще то, чего я от вас жду, не так уж тяжело, Хоури.
— А что там с тем кораблем, который вы нашли?
— Это торгаши, — сказал Манукьян очень спокойно. — Я сам когда-то был таким. Именно в этом качестве мне удалось спасти…
— Хватит, Карлос…
— Извините. — Он оглянулся на паланкин. — Я хотел только сказать одно: тут не угадаешь, насколько крутыми ребятами они могут оказаться.
То ли по случайности, то ли по причудам игры подсознания, но инженеры, строившие по заданию СИИС корабль для исследования Завесы, выбрали форму символа бесконечности. Он состоял из двух модулей, сходных по рисунку с мочкой уха, соединенных между собой «воротником». Модули были набиты аппаратурой жизнеобеспечения, сенсорикой и средствами коммуникации, а в «воротнике» находились двигатели и разнообразная исследовательская аппаратура. Каждый из исследователей должен был находиться в своем модуле, а в случае нештатной ситуации — например, ослабления импринтированных черт личности одного из экспериментаторов, — его модуль может быть отделен.
Включив реактивную тягу, корабль контактеров стал падать на Завесу, тогда как сама исследовательская станция отошла на безопасное расстояние — туда, где ее ждал суперсветовик. Повествование Паскаль заканчивалось тем, что контактный корабль стал быстро удаляться, уменьшаясь в размерах, пока не превратился лишь в лилово-синее пятно ракетного рыхло па с пульсирующими красным и зеленым бортовыми огнями. Вскоре они тоже исчезли. Все залила темнота, подобная расплывшейся кляксе черной блестящей туши.
Никто достоверно не знает, что произошло потом. В ходе дальнейших событий большая часть информации, собранной в полете Силвестом и Лефевр, была безвозвратно утеряна, включая и ту, которую они передавали на исследовательский спутник и суперсветовик. Не только на показания измерительных приборов, но даже на изложение последовательности событий положиться было нельзя. Все, что известно, известно со слов Силвеста. Но ведь и он, по собственному признанию, бывал близок к потере сознания и даже терял его на неизвестное время вблизи от Завесы. Так что его воспоминания трудно считать абсолютно точным источником.
