Агент Тартара - Иванов Борис Федорович (читать полную версию книги .TXT) 📗
Он усмехнулся собственной наивности. Скорее всего, его потому всегда тянуло на общение с неуспевшими повзрослеть подростками, что сам он так еще до конца не стал взрослым.
«Ладно! — сказал он себе. — Нечего разводить сантименты! Пора браться за дело!»
Открыв чемодан, он извлек на свет божий свой переносной комп — на вид слегка уже устарелый и слегка громоздкий, но хорошо «заапгрейженный» и оснащенный многими «специальными функциями».
Весьма специальными.
Пригасив освещение, он занялся подключением своего верного компа к корабельной Сети.
Само по себе деяние это не могло рассматриваться как противозаконное. В явное противоречие с недвусмысленными положениями Трех Конституций Ким вступил лишь тогда, когда, осенив себя крестным знамением и порядком попотев, взломал защиту видеоканала службы внутренней безопасности «Саратоги».
На этой стадии его действия, хотя и были предосудительными, все же не представляли очень уж крупного греха: камеры, совершенно открыто установленные в узловых пунктах корабля — местах общественного пользования, узловых переходах и тамбурах — вообще говоря, не слишком стесняли права личности членов экипажа и пассажиров, а вот пользу при возникновении разного рода экстренных ситуаций бывало, что и приносили.
Ким «прошелся» по картинкам, поступавшим с этих точек, и с некоторым облегчением умозаключил, что Клаус не засел ни в каком из укромных уголков корабля, а скорее всего находится в своей каюте. А вот на Валентина и его друзей он наткнулся в самом неожиданном месте: вся пятерка — трое мальчишек и двое Псов активно исследовали какое-то довольно просторное помещение — на вид совершенно пустое. Ким и не подозревал, что на тесноватой «Саратоге» есть такое. По всей видимости, это был грузовой трюм, который то ли уже разгрузили на орбите вокруг Констанса, то ли готовили к загрузке на «Памире» или уже в Системе Чур. Оставалось только гадать, как это лихая компания исхитрилась просочиться в недра технических отсеков корабля. Судя по поведению ребят, им это было не впервой.
«Припугну сорванцов! — твердо решил агент. — Но закладывать капитану не стану...»
Со вздохом он принялся за следующий этап своей правонарушительной деятельности.
Вряд ли кто из офицеров «Саратоги» или другого лайнера признался бы в том, что на его борту, в личных апартаментах пассажиров и экипажа установлены замаскированные микрокамеры наблюдения. А если уж и бывали пойманы за руку, то оправдывали такое безобразие той полуправдой, что включается подобное наблюдение только с санкции федерального прокурора или региональных прокуратур достаточно высокого уровня. С большой степенью вероятности можно было ожидать наличия таких камер и в каютах пассажиров «Саратоги».
Ожидания не обманули Кима.
После полутора часов возни с довольно хитроумными «крякерами», разработанными лучшими хакерами Обитаемого Космоса, Ким смог полюбоваться на собственный затылок, довольно неудобно панорамируемый камерой, расположенной за декоративным софитом под низким потолком его каюты.
Это вдохновляло.
Меланхолически поразмыслив о том, какую пользу приносят сыскному делу компьютерные умельцы, гуляющие по лезвию довольно острой бритвы закона, и о том, во сколько ему обошлись бы плоды их деятельности, не будь они нагло сворованы и проданы по дешевке другими такими же умельцами, Ким приступил к систематическому поиску картинки с камеры, которая непременно должна была работать и в каюте Гильде. Это было не таким легким делом — ужасно глючили то ли «софт» корабельной сети, то ли ее «железо», то ли и то и другое вместе. Путь по этому лабиринту был тернист и небезопасен.
На пути этом Киму попалось и изображение интерьера, показавшегося удивительно знакомым, — то была уже приобретшая некую индивидуальность, благодаря развешанным на стене постерам и разбросанной как попало одежде, каюта Валентина Старцева.
Ощущая некую неловкость, Ким приблизил изображение оставшегося так до конца и не убранным стола, за которым не так давно пил прекрасный чай. Его заинтересовало фото, торопливо скрытое от его глаз странноватым Валькой.
Ничего необычного на этом фото не было. Собственно, это было обычное — семейное, надо думать, — фото: сам Валентин и положивший на его плечо руку высокий сухощавый человек лет сорока — сорока пяти, со светлыми, слегка волнистыми волосами. Судя по одежде их обоих, снимок был сделан где-то в довольно прохладном климате. Здания, составлявшие фон снимка, полоска голубого неба над ними и прозрачная вода у самых ног этих двоих, запечатленных на снимке, не слишком характеризовали место действия. Это могла быть любая из землеподобных планет.
«Не суй нос в чужие дела, — совершенно справедливо упрекнул себя Ким. — Наверно, Валентин сфотографировался на память с кем-то из родственников. Вряд ли с отцом. Снимок вроде совсем недавний. Даже одет Валентин почти так же. Значит, отец и мать его уже были в Системе Чур... Так или иначе, это не мое дело...»
Картинка каюты Клауса возникла на дисплее не сразу, и сперва порядком разочаровала Кима. Никакого Клауса на ней не было и в помине. Но было на ней нечто, что заставило Кима приглядеться к экрану внимательнее. И это «нечто» было небольшой горой нераспакованных контейнеров линии пневматической доставки, сваленных у окошка этой самой линии.
Завтрак, обед и ужин сегодняшнего дня.
Предварительный заказ по телефону. Осталось найти заказчика.
Ким переключил экран на почти максимальное разрешение и стал осматривать каюту миллиметр за миллиметром. Не всегда самый скучный способ поисков чего-либо путного оказывается самым эффективным.
Или сколь либо эффективным вообще. Но в данном случае именно такой вот метод тупого созерцания принес cвои плоды. Увидел Ким немногое: сначала скомканную пачку сигарет, потом — рассыпанный по покрытию пола пепел, и наконец — краешек некоего округлого, поблескивающего предмета, заслоненного от камеры установленным перед терминалом бортовой вычислительной Сети креслом. Предмет этот показался ему до боли знакомым.
Шлем нейротерминала Клауса Гильде.
Поколдовав еще немного с программой считывания сигнала от камеры, Ким перевел свой комп в режим считывания голографического сигнала и смог «заглянуть» за спинку проклятого кресла, в пространство между ним и сделанным по всем правилам эргономики и дизайна рабочим столом.
И тогда он увидел наконец самого Клауса Гильде.
Его наниматель лежал, скорчившись на манер эмбриона во чреве матери, бессильно свесив голову набок. Нахлобученный на нее шлем нейротерминала не позволял рассмотреть глаза Клауса. Рот же его был безвольно приоткрыт, и по подбородку стекала влажная струйка слюны. Руки сжимали ворох листов распечатки. Поодаль валялся выпавший, видно, электрокарандаш.
На какую-то долю секунды Ким ощутил себя находящимся в полутьме кабинета профессора Кобольда. Ощутил даже запах кожаной обивки кресел и дорогих сигар — небольшого пристрастия своего покойного учителя. И услышал хрипловатый голос майора Лесных:
«Доктор блокировал предохранители своего агрегата, напялил на голову колпак психозонда и врубил машинку на полную мощность. Ну и этим стер всю свою память обо всем. О том, как надо дышать, например. Так мои люди его и нашли — мертвого, как египетская мумия, и с проклятой кастрюлей на голове...»
«Неужели Всевышний решил воздать Клаусу его же монетой? — подумал агент, — И вообще — сработал закон парных случаев?»
Помянув черта, Ким вскочил на ноги и опрометью кинулся к двери. Вовремя остановился и торопливо уничтожил следы своего присутствия в бортовой Сети. Проверил — на месте ли отмычки, сунул в карман парализатор, в другой — первое попавшееся из липовых удостоверений о своей принадлежности к органам правопорядка и сломя голову устремился на место пренеприятнейшего происшествия.
Отмычка, которой снабдила Кима Спецакадемия, была, возможно, и последним достижением криминальной науки и техники, но чудила, словно капризная кинозвезда. Так что он предпочел воспользоваться своей — менее продвинутой, но более привычной. И она его не подвела.
