Война за возвышение - Брин Дэвид (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Закон требовал, чтобы даже люди проходили генетическое обследование, прежде чем заводить детей. Но для клиентов – неошимпанзе и неодельфинов – законы чрезвычайно строги. В этой сфере либеральное земное общество точно выдерживало галактические стандарты. Приходилось либо подчиняться, либо потерять шимпов и финов. Их передадут каким-нибудь другим старшим патронам. Земля слишком слаба, чтобы позволить себе отвергать наиболее почитаемую галактическую традицию.
Примерно треть шимпов обладает зелеными картами воспроизводства; это позволяет им рожать детей под присмотром Совета возвышения и предусматривает наказания, если они пренебрегут осторожностью. Шимпов, имеющих серые и желтые карточки, гораздо больше и ограничений у них больше. Присоединившись к брачной группе, они имеют право использовать свою сперму или яйца, запасенные в отрочестве, до обязательной стерилизации. Если они добиваются успехов в жизни, то такое разрешение им дается. Но гораздо чаще шимми с желтыми картами получают и вынашивают введенные техниками возвышения эмбрионы более «усовершенствованных» поколений.
Обладателям красных карт даже приближаться к детям шимпов не разрешается.
По стандартам до Контакта такая система может показаться жестокой. Но Фибен прожил в ней всю жизнь. На быстром пути возвышения генетическим фондом клиентов всегда управляют. По крайней мере с шимпами консультируются в ходе этого процесса. Не многие клиенты могут этим похвастать.
Недостаток такого положения в том, что появляется социальное расслоение. Обладателей синих карт, как Фибен, не очень доброжелательно встречают в таких местах, как «Обезьянья гроздь».
Но именно это место выбрано связным для встречи. Больше никаких сообщений не поступало, и Фибену ничего не остается, как ждать здесь.
Глубоко вздохнув, он перешел улицу и направился к рычащей и гремящей музыке.
Когда его рука коснулась дверной ручки, слева из тени послышался шепот:
– Хочешь розовую?
Вначале Фибен решил, что ему показалось. Но слова повторились, на этот раз чуть громче.
– Розовую? Ищешь напарницу?
Фибен вгляделся. Свет из окна мешал видеть в ночи, но он разглядел маленькое обезьянье лицо, почти детское. Шимп улыбнулся, сверкнули белые зубы.
– Розовую напарницу?
Фибен выпустил ручку, почти не веря своим ушам.
– Прошу прощения?
Он шагнул вперед. Но в этот момент распахнулась дверь, выпустив на улицу свет и шум. Его оттолкнуло несколько темных фигур, гогочущих, с пропахшей пивом шерстью. А когда гуляки исчезли и дверь закрылась, темный грязный переулок был уже пуст. Маленькая неясная фигура исчезла.
Фибену захотелось отыскать ее, лишь бы убедиться, что ему предложили именно то, о чем он подумал. И почему предложение, только что сделанное, вдруг было отменено?
Очевидно, многое изменилось в Порт-Хелении. Правда, в подобных злачных местах, как «Обезьянья гроздь», он не бывал с колледжа. Но проститутки на темных улицах даже в этой части города – редкость. На Земле, может быть, или в старых трехмерных фильмах, но здесь, на Гарте?
Он удивленно покачал головой и открыл дверь, собираясь войти.
Ноздри Фибена раздулись от густого запаха пива, понюшек и влажной шерсти. Сразу от входа посетитель начинает нервничать из-за яркого стробоскопического света, который вспыхивает на танцевальной площадке.
Здесь качаются несколько темных фигур, размахивая над головами чем-то вроде побегов. Над группой сидящих музыкантов установлены усилители, которые издают тяжелый, западающий в душу ритм.
Посетители лежат на тростниковых матрацах и подушках, курят, пьют из бумажных бутылок и обмениваются хриплыми репликами по поводу танцующих.
Фибен пробрался между тесно уставленными столиками к затянутому дымом прилавку и заказал пинту горького. К счастью, колониальные деньги, по-видимому, еще в ходу. Он прислонился к поручню и принялся медленно разглядывать посетителей. Хотелось бы ему, чтобы сообщение связного было определеннее.
Фибен искал кого-то похожего на рыбака, хотя это место находится далеко от залива Аспинал. Конечно, радист, принявший сообщение бывшего студента доктора Таки, мог все перепутать. В этот вечер Хаулеттс-Центр горел, а над головой завывали санитарные флиттеры. Шену показалось, что Гайлет Джонс сказал что-то вроде «таскающий рыбу доходяга».
– Здорово, – сказал Фибен, когда ему передавали это указание. – Вот это по-шпионски! Великолепно. – В глубине души он был уверен, что радист все перепутал.
Не очень благоприятное начало для восстания. И неудивительно. Для всех, кроме нескольких шимпов, прошедших специальную подготовку, шифры, переодевания и пароли были только приметой старинных триллеров. А те военные, которых целенаправленно готовили, теперь, вероятно, мертвы или интернированы. «Кроме меня. А моей специальностью не была разведка или саботаж. Дьявольщина, да я не обманул бы и старый „Проконсул“!»
Сопротивлению придется всему учиться заново.
Но пиво вкусное, особенно после долгой пыльной дороги. Фибен прихлебывал из бумажной бутылки и старался расслабиться. Он кивал в такт грохочущей музыке и улыбался выходкам танцоров. Разумеется, под ярким стробоскопическим светом прыгали только самцы.
Среди работяг и испытуемых страсть к танцам настолько сильна, что ее можно даже назвать религиозной. Люди, которые отвергали любые формы сексуальной дискриминации, в этом случае не вмешивались. У клиентов есть право создавать собственные традиции, пока они не идут вразрез с выполнением их обязанностей или возвышением.
Так что, по крайней мере, в нынешнем поколении у шимми не было места в танце грома.
Фибен смотрел, как рослый обнаженный самец прыгнул на вершину груды покрытых ковром «скал», размахивая веткой. Танцор – днем, вероятно, механик или фабричный рабочий – махал гремящей веткой над головой, а барабаны грохотали, стробоскоп метал вверху искусственные молнии, окрашивая танцора то в ослепительно-белый, то в черный цвет.
Ветка дребезжала, а танцор прыгал и кричал в такт музыке, бросая вызов небесам.
Фибен часто думал, насколько популярность танца грома объясняется врожденной, унаследованной любовью к грому. Хорошо известен факт, что невозделанные, немодифицированные шимпы в джунглях Земли часто исполняли грубый «танец» во время бури с молниями. Он подозревал, что эта «традиция» неошимпанзе – просто подражание поведению невозделанных, немодифицированных предков. Подобно большинству обучавшихся в колледжах шимпов, Фибен считал себя слишком образованным для такого туповатого и бесхитростного поклонения предкам. И звукам искусственного грома предпочитал Баха или песни китов. Но иногда, один в своей квартире, он доставал запись группы «Гремящие», надевал наушники и старался проверить, какой гром выдержит его череп, не расколовшись. И сейчас, под ревущими усилителями, он не мог сдержать дрожь, когда по помещению метались «молнии», а барабаны сотрясали посетителей, мебель и арматуру.
Другой обнаженный танцор поднялся на гору, тряся своей веткой и громко бросая вызов. Поднимаясь, он опирался на костяшки пальцев одной руки – манера, вызывающая негодование ортопедов, но которая встретила одобрение веселящейся аудитории. Парень на утро расплатится болью в спине, но что эта боль по сравнению с великолепием танца?
Самец наверху ответил криком. Он искусно и расчетливо подпрыгнул и развернулся, и в этот момент новая стробоскопическая молния выбелила комнату. Картина свирепая и мощная, напоминающая, что всего четыре столетия назад дикие предки танцора точно так же бросали вызов непогоде с вершин лесистых холмов. И им не нужны были люди, не нужны скальпели хирургов, чтобы понять, что ярость неба требует ответа.
Шимпы за столиками засмеялись и зааплодировали, король, улыбаясь, спрыгнул с вершины холма. Он бежал, по дороге сильно толкнув соперника.
Это еще одна причина, по которой самки редко участвуют в танце грома.
Взрослый самец-неошимп обладает физической силой своего предка с Земли.
