Степень превосходства (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич (список книг .TXT) 📗
— Не поняла, — перебила его Кэт. — Эта семейка что — питается одними питонами?
— Может, мы зря с ними связались, — сказал я. — Если они не в силах позволить себе никакую другую пищу, кроме продукции собственной фермы… Ты уверен, что хорошо проверил их платежеспособность, Крейг?
— Это была презентация, — прервал нас Малыш ничуть не смутившись. — Были приглашены гурманы со всего света и профессиональные дегустаторы экзотических блюд. Мистер Паркинсон хотел доказать, что мясо питонов, выращенных по специальной технологии, ничуть не хуже, чем у диких. Он не только фермер, но и сторонник защиты природы.
— Не слишком распространенное сочетание, — заметил я. — Можно назвать десяток планет, где кроме животных в загонах не осталось никаких других. Именно стараниями фермеров.
— Ну а этот не такой, — сказал Малыш. — Он хочет сделать рекламу своему хозяйству, расширить дело и одновременно сохранить перламутровых питонов на Соломонии.
— Напрасные потуги, он не первый, — сказала Кэт, помахав в воздухе вилкой. — Настоящие лакомки никогда не променяют мясо диких животных на мясо домашних, в каких бы условиях их ни выращивали. Для них большая часть кайфа в том и заключается, чтоб есть мясо зверей добытых, понимаешь? А другие и этим не довольствуются, сами выезжают на место, чтоб охотиться на то, что потом съедят. О сафари для гурманов слыхал?
— Да, — ответил Малыш. — И даже участвовал — как запасной стрелок. О-о, это было большое дело! Фирма «Галактическое сафари» заключило договор с «Клубом любителей путешествий и активного отдыха» с Кадикса. Насмотрелся я там этих «любителей». Разные люди — промышленники, политики, богатые лодыри, и даже ученые. Богема еще — художники, режиссеры, актеры… Многие просто помешаны на первобытном образе жизни, им нравится ощущать себя дикарями и вести себя как дикари. Туши животных, не требующих обработки, сами разделывают, обязательно вручную. Кое-кто при этом ест сырое мясо, лишь слегка его присолив. Ну и все прочее в том же роде.
— Это ерунда, — сказал я. — А ты слыхал про ребят вроде Живоглота Хадсона?
— Про Живоглота слышал, конечно. Но его самого не встречал.
— Ну а мы с Кэт знали его лично. Работал у Джонни Берка, отличный охотник, кстати. Он не просто сырое мясо любил — ему было надо живое. Поймав животное, связывал его, разделывал и ел по кусочкам. И если ты думаешь, что Хадсон — это исключение какое-то печальное, так ты ошибаешься, я таких знал до черта.
— Ничего удивительного, — ввязался в разговор Крейг. — Это лишь развитие до крайних пределов некоторых человеческих пристрастий. Испокон веков отдельные виды употребляются в пищу живыми.
Кэт постучала костяшками пальцев по столу:
— Может, хватит? Вы мне весь аппетит испортили!
— Это мы специально, — поспешил я ее порадовать. — Надеялись, что ты встанешь и уйдешь — нам бы больше досталось.
— Почему ты всегда стараешься выглядеть обжорой и лакомкой? — поинтересовалась она. — Все же знают, что ты не такой. Тоже хочешь заработать какое-нибудь прозвище?
— «Обжора Дуглас» — это звучит, — одобрил Малыш.
— А ты вообще молчи, — сказала Кэт. — Уж если кто из нас четверых обжора, так ты.
Крейг молча уткнулся в тарелку, делая вид, что его здесь нет. На деле-то самым большим любителем вкусно покушать среди нас был он.
— Конечно, я не обжора, — сказал я Кэт. — Просто люблю обедать плотно и с удовольствием. А сырое мясо — это чтобы тебя добить — я тоже пробовал. Еще в детстве. У моего отца была ферма на Хапи… И сейчас есть, как ты знаешь. В лесу, недалеко от дома, мы с братьями охотились на всякую мелкую дичь с луками и мелкокалиберками. Потом жарили мясо над костром, воображая себя то индейцами, то трапперами времен Дикого Запада, то первопроходцами космоса, потерпевшими крушение на неисследованной планете. Заводилой у нас был Фрэнк, но и остальные старались как могли. Однажды мы играли в первобытных людей, и Билли, который уже тогда увлекался историей и археологией, сказал, что неплохо бы попробовать съесть добычу сырой, ведь у самых древних людей огня еще не было. Мы попробовали, но никому не понравилось. Потом, в армии, на занятиях по выживанию, нас тоже заставляли есть и сырое мясо, и много еще такого, от чего и стервятника стошнило бы. Клянусь, ни одному самому рьяному фанатику экстрим-туризма даже и в голову не пришло бы есть то, чем приходилось питаться нам. И с тех пор я больше всего на свете люблю самые обычные, хорошо прожаренные бифштексы.
Кэт отодвинулась от стола вместе со стулом и задумчиво посмотрела на меня.
— Чем ты займешься, когда придется уйти на покой? — неожиданно спросила она.
— Если удастся скопить достаточно денег, куплю большой участок на какой-нибудь тихой, спокойной планете с хорошей природой и ровным климатом… Не на Земле. Но и не в пограничных мирах. Лучше там, куда уже добралась цивилизация, но еще не успела все испортить.
— И что ты там будешь делать? Устроишь ферму?
— Нет, — решительно сказал я. — На моем куске земли все останется как было. Я только построю дом. Одна половина будет обычная, современная, а вторая… Там будет так, как было веке в двадцатом — двадцать первом. Или еще раньше — как у первых американских поселенцев. Как у тех русских, что осваивали когда-то просторы Сибири. И те и другие — мои далекие предки. Ну, иногда я буду охотиться на своей земле… Так, как это делали они, для пропитания. Ночевать возле костра в лесу, жарить над огнем мясо. Иногда, может, буду уезжать, странствовать по другим планетам, как сейчас. А потом возвращаться домой. И мой дом будет местом, куда стоит возвращаться.
Глава 14
— Двадцать минут до захода солнца, — сообщила Диана по громкой связи. — Около двух часов до наступления полной темноты. Через два часа десять минут взойдет первая луна. Две другие — за ней следом. Четвертая появится через шесть с половиной часов. Пятую этой ночью вы не увидите вообще, но все равно будет очень светло.
— Что с температурой? — спросил Крейг.
— Восемнадцать градусов по Цельсию на закате, потом будет падать, но медленно. Часть дневных птерозавров останется активна, насколько долго — уточню позднее. Вампиры, естественно, будут активны всю ночь, будьте внимательны.
Из всех местных летающих ящеров только черные вампиры приспособились к ночному образу жизни — словно специально, чтобы ночная охота на планете никому развлечением не казалась. Они плохо переносили жару и вылетали из гнезд только когда становилось достаточно прохладно. Мы еще ни одного не видели; зонды, запущенные Дианой над районом лагеря, тоже не фиксировали никого, кроме дневных обитателей. Среди всех птерозавров черные вампиры считались наиболее опасными. К счастью, встречались они редко — что одновременно снижало риск встречи с ними и создавало определенный спрос на их чучела.
«Жучки» уже успели прибрать со стола остатки нашей трапезы, сам стол разобрали и утащили в недра корабля. Солнце Айхамара налилось тяжелым багровым свечением и коснулось линии горизонта. Мы сидели, лениво развалившись на стульях, перебрасывались ничего не значащими фразами, наблюдая, как последние птерозавры, пировавшие на телах своих убитых соплеменников, нехотя поднимаются в воздух и, сделав «круг почета» над нашим лагерем, улетают к месту ночного отдыха. Двигаться никому не хотелось, торопиться было некуда, и так приятно было видеть над собой настоящее небо. Диана лапочка, конечно, но все ее попытки превратить твою каюту во что-нибудь более уютное и просторное, чем коробка из-под обуви, в конечном счете обречены на провал. Достаточно протянуть руку в сторону, чтобы убедиться — стена каюты по-прежнему на месте, а березовая роща, бесконечная степь за рекой и прочее в таком духе — чистая фикция.
Предвкушение предстоящей охоты на всех нас действовало по-разному. Крейг нервно позевывал и время от времени потягивался; его длинный и тонкий нос еще больше заострился и вытянулся, ноздри раздувались, втягивая посвежевший вечерний воздух. Глаза Малыша блестели от плохо скрываемого возбуждения. Через каждые пять минут он сцеплял пальцы, пытаясь похрустеть суставами — уже после второго раза у него перестало получаться. Кэт ничем не выдавала внутреннего состояния, оставаясь холодной и сосредоточенной, а у меня по телу время от времени пробегал легкий озноб — верный признак готовности номер один.
