Галактический враг - Уэйс Маргарет (бесплатные версии книг txt) 📗
Изнутри послышались звуки открывающейся и закрывающейся двери. Глазок, сделанный из пуленепробиваемого стекла, врезанный в чугунную дверь, открылся. Саган и священник встали так, чтобы невидимый им наблюдатель мог рассмотреть их. Глазок закрылся. Они снова услышали, как открывается и закрывается дверь. Потом послышалось легкое шипение, точно изнутри стали выпускать воздух, давление внутри понизилось, стало таким же, как и снаружи.
– Не знаю, была ли на то воля Всевышнего, – спросил Саган, глядя на дверь, – или я неправильно понял? Я сопротивлялся, не хотел выполнять приказ, когда они решили отослать меня из монастыря, в котором я вырос. Но король решил, что отпрыск Королевской крови не должен расти в невежестве и изоляции от внешнего мира. Он приказал отправить меня в Академию, и, хотя она была таким же независимым и сильным институтом, как Орден, ректор не посмел ослушаться и не выполнить королевский указ. Когда мне стукнуло восемнадцать, мне разрешили выбрать: вернуться в Орден или остаться в миру. Я был полон амбиций, рвался к власти, славе, богатству. И выбрал светскую жизнь.
Они услышали какой-то зловещий звук, потом скрежет. Кто-то медленно открывал чугунную дверь.
– Но тем не менее, – сказал брат Фидель, – вы носите рясу, отправляете все обряды священника-воина, тогда как эту секту давным-давно запретили.
Тяжелая дверь поддалась не сразу. Ее, видно, редко открывали, и грубый механизм, состоящий из каких-то цепей и колес, срабатывающий с трудом, наконец, заскрипев, пришел в движение. Двое мужчин терпеливо ждали, представляя, как по ту сторону дверей монах-привратник потеет, пытаясь повернуть огромную ручку.
– Так что, можете себе представить, в какой тайне мы все держали, – сказал Саган, глядя на священника.
Бледное лицо брата Фиделя вспыхнуло, он опустил глаза.
– Простите, милорд. Я не хотел...
Саган не стал слушать извинений.
– Теперь можно сказать правду. Вам так и так надо ее знать, – добавил он, понизив голос, мрачно. – Это может спасти вам жизнь... Или жизнь тех, кого я перепоручу вам.
Лицо брата Фиделя теперь стало мертвенно-белым, кровь отхлынула от щек. Он кусал губы, но молчал. Дверь закачалась, пришла в движение, но вместо того, чтобы распахнуться, она стала закрываться еще плотнее, потом замерла и, наконец, поползла в верном направлении.
– Каждый ребенок Королевской крови должен пройти обряд инициации. У нас с леди Мейгри был один наставник, и мы должны были пройти этот обряд вместе. Мне тогда было двадцать три года, а ей шестнадцать. Я был старше, чем положено для этого ритуала: я поздно начал учиться, к тому же надо было подождать, пока Мейгри достигнет совершеннолетия. Нам сказали, что мы должны совершить этот обряд здесь, на планете, где я родился. Мы решили совершить его в храме.
Когда мы прибыли сюда, нас встретили члены Ордена, они отвезли нас тайно, под покровом ночи, в аббатство, впустили внутрь. Леди Мейгри была единственной женщиной, которой позволили войти в аббатство. В полном молчании нас подвели к алтарю. Мой отец сам совершал обряд. Он заговорил с нами, нарушив в первый раз обет молчания, который взял на себя после того, как сознался в совершенном грехе. Тогда я единственный раз слышал его голос. Голос моего родного отца!
Дверь открылась не до конца, но войти они смогли. Они очутились в узком шлюзе, в котором широкоплечий Командующий с трудом поместился. То ли от этой теснотищи, то ли почуяв, как страдает Саган, хотя голос его звучал твердо, юный священник положил руку ему на плечо, словно хотел приободрить его без лишних слов.
Саган не отозвался на это прикосновение, верно, был где-то далеко, вспоминая былое.
– Мой отец сказал, что получил знамение от Господа, согласно которому вопреки королевскому указу, традициям и правилам меня примут в Орден без установленного там предварительного курса обучения и сделают воином-священником. Я должен буду дать один обет – обет верности Господу. Мой отец сказал еще, что ждет леди Мейгри и меня, а потом отступил в тень к алтарю и исчез. Тогда я видел его в последний раз.
Дверь захлопнулась, щелкнул запор. Послышался звук включенного насоса, затем – слабое шипение: в шлюз накачивали воздух. Они терпеливо ждали, когда можно будет снять кислородные маски.
– Вас что-то тревожит, брат мой? – спросил Саган.
– Если мой повелитель простит мне...
– Да, да, – сказал с внезапной досадой Командующий, видно, ему было не по себе, хотя он старался не показать виду.
– Не понимаю, милорд, как вы могли поддержать Революцию, которая провозгласила атеизм и объявила запрет на Орден, в верности которому вы поклялись?
– Вы ошибаетесь, брат мой, я поклялся в верности Господу, а не Ордену. Я видел, что монархия – немощна и погрязла в коррупции. Видел, как цивилизованные, некогда процветающие области королевства гибнут от царящей там разрухи, от войн и хаоса, потому что наш король – бессилен, а его законы – глупы и недейственны. Даже Орден оказался жертвой коррупции, его члены в открытую нарушали обеты, стали стяжателями, поддались плотским желаниям. Я поверил, что Революция свершилась по воле Божьей.
– Вы и сейчас этому верите? – спросил мягко брат Фидель.
Саган посмотрел на него пристально своими темными глазами из-под капюшона.
– Да, брат мой. Орден прошел очищение огнем и кровью. Он снова возродился, чистый, освященный Господом. Поэтому у нас новый король, тоже рожденный в огне и крови. Вы понимаете, брат мой?
Поначалу Фидель не мог ответить, его сковал благоговейный страх, его пронзило внезапное прозрение, во всяком случае, ему показалось, что он постиг промысел Самого Господа.
– Я понимаю, милорд! Впервые я воистину все понял.
– Поздравляю вас, брат, – сказал с иронией Саган. – А мне пришлось потратить на это восемнадцать лет.
Замок на внутренних дверях в шлюз отомкнулся, и они открылись. Командующий и брат Фидель сняли свои кислородные маски и ступили в аббатство Святого Франциска.
Внутри было темно. Светила лишь одна, почти догоревшая свеча в маленьком фонаре, стоявшем на полу, отчего их тени нависли над ними. Скорее всего этот фонарик на пол поставил монах-привратник, пока открывал дверь, им он, наверно, освещал себе путь. Теперь он поднял его повыше, направив свет в лица незнакомцев.
– Я брат Фидель, – сказал юный священник, щурясь под ярким светом, – а это лорд Дерек Саган. Нас ждут в аббатстве.
Монах утвердительно кивнул, по крайней мере так можно было истолковать легкое движение его капюшона. Он еще подержал фонарь в поднятой руке, направляя на них луч, очевидно, внимательно рассматривая их, в первую очередь Сагана. Командующий стоял неподвижно, с невозмутимым безразличием. Оставшись доволен своим осмотром, привратник опустил фонарь, поклонился в молчаливом приветствии и, махнув белой рукой, казавшейся рукой призрака в тусклом свете, предложил им последовать за ним.
Все шло хорошо. Их приветствовали, как уже раз двадцать приветствовали брата Фиделя, когда он возвращался в аббатство. Но священнику было не по себе. Он старался освободиться от этой тревоги, убеждая сам себя, что это всего-навсего результат мрачных рассказов Сагана и дурных предчувствий.
Фидель смотрел на Сагана, пока они неслышно ступали по каменным плитам узких коридоров. Священник не видел в полумраке его лица. Но зато видел глаза, в которых отражался свет фонаря, видел, как они шныряют по сторонам, стремясь проникнуть в плотную завесу темноты, отступавшей под отблеском пламени свечи, но тут же еще плотнее окружавшей их, как только фонарь проплывал дальше.
Раньше, когда брат Фидель возвращался домой – а это аббатство стало его домом, – тени влекли его в пахнущее ладаном надежное тепло, и в миру он торопился закрыть глаза, чтобы не видеть его резких, ярких огней, торопился вернуться в эту обитель и найти здесь умиротворение. Сейчас они казались ему зловещими, угрожающими, словно в них притаились чудовища.
