Крепче цепей - Смит Шервуд (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
Но оно не проходило. В ушах звучал вкрадчивый голос Архона Шривашти на этом проклятом приеме: «...незадолго до того, как Тареда Л'Ранджа и меня утвердили в правах Архонов — меня на Тимбервелле, а его на Лусоре...»
Разговор шел о памяти, и это замечание могло быть случайным, но оно вонзилось в сердце Себастьяна, как шип. Возможно, он сказал это случайно — но вряд ли. Тау знал, что Себастьян тоже был там и пил за здоровье своего лучшего друга Тареда в ночь его торжества. «Но с какой целью? Чтобы отпугнуть меня от политики? Я слишком стар для нее, Тау. Слишком стар и полностью лишен иллюзий».
Лицо Тареда упорно не желало уходить из памяти — смеющееся, лучащееся честностью и умом. Официально празднество быстро сменилось буйным весельем, как часто бывало в присутствии Илары.
Илара, Илара. Это горе никогда не пройдет, но теперь к ее вечно живому, любимому образу добавились лица его друзей. Как молоды были и он, и они, как много обещали, какие планы строили. И как много из них уже ушло из жизни.
Наома, Таред, Илара, Танри...
Капсула остановилась, и Себастьян с трудом поднялся на ноги. Он как-то сразу постарел. Старый, усталый неудачник.
Он даже своему бывшему ученику не может помочь. Когда Брендон показал нос всему правительству и сбежал с собственной Энкаинации, где после взорвалась должарская бомба, он лишил Себастьяна возможности помочь ему.
Дверь заскрипела, открываясь, а он все стоял, пытаясь вновь обрести цельность и равновесие, и глядел на огни над головой. Звезды...
Звезды. Он вспомнил о своей работе, и остатки прежней энергии зашевелились в нем. «Не такой уж я неудачник», — подумал он, сходя по пандусу к Обители. У него есть проект «Юпитер», и тайны Ура ждут разгадки. Политика — это для молодых, а вот Ур...
«Оставьте старину старикам», — с угрюмой улыбкой подумал он. Он уйдет с головой в работу и освободится от своих призраков.
9
Адмирал Трунгпа Найберг закрыл глаза, ожидая, когда первый глоток кофе произведет свое магическое действие. Тепло разошлось по телу, но так и не вызвало желанного притока энергии.
Антон Фазо, устало улыбнувшись Найбергу, прошелся по клавишам пульта.
— Это поступило ночью. Не хотелось бы портить вам завтрак, но, мне кажется, вы должны это посмотреть.
Найберг обратил глаза к пульту. На экране развевалось незнакомое знамя, красноречиво говорящее о богатстве и власти.
— Синдикат Рифтхавена, — пояснил Фазо.
Затем, без предупреждения, перед ними открылась ошеломляющая картина. Распотрошенный корабль лениво вращался в космосе на фоне скопления звезд. Похожий на кровоподтек лимб красного карлика в одном углу давал понять, что это происходит неподалеку от Рифтхавена.
Корабль, все еще раскаленный и до того исковерканный, что трудно было распознать его марку, медленно, но неотвратимо двигался к зрителю. Вскоре стали видны детали. То, что издали казалось пузырями, оказалось человеческими трупами, раздутыми от смерти в вакууме. Все они были привязаны тросом к корпусу корабля — кто за руку, кто за ногу.
У Найберга свело желудок. Кто-то очень потрудился, чтобы сделать расправу как можно более зверской.
Жуткая картина внезапно сменилась видом богатой, обшитой темными панелями комнаты. Там сидели рядом трое: похожий на дракона скелетообразный субъект с красными подпиленными зубами, оскаленными в хищной усмешке, здоровенная бабища со злорадной улыбкой, вся увешанная драгоценностями (помимо них, на ней почти ничего не было), и темноволосый старик с жестокими, холодными глазами.
— Три самых влиятельных синдика на Рифтхавене, — сказал Фазо. — Ксибл Банс, Оли Пормагат, Джеп Хуманополис.
Дракон заговорил шипящим голосом, рассчитанным на наиболее отрицательный эффект:
— Этот корабль назывался «Меч Аримана», и вела его Телиу Даймонд. Она плавает как раз около мостика.
Следом нарочито ноющим голосом высказалась Пормагат:
— Даймонд только что вернулась из рейда на Ториган, который, видимо, прошел очень успешно.
— До того успешно, — проскрипел Хуманонолис, — что она позабыла о наших новых правилах. Всякий другой, кто захочет торговать с нами, найдет их на канале Братства.
Все трое улыбнулись — зрелище было не из приятных.
— Будем рады заключить с вами сделку.
Экран погас. Найберг взглянул на Фазо, и тот поднял брови.
— Похоже, Рифтхавен крепко стоит на своем, несмотря на всеобщий хаос.
— Таков уж закон природы — дерьмо всегда сверху плавает.
Несмотря на тщательную подготовку, вечер Тате Каги не удался — по крайней мере так говорили многие, в основном нижнесторонние, утверждавшие, что прискорбный финальный эпизод был почти неизбежен, раз старый нуллер выбрал Сады Аши. Другие, в основном высокожители, вместо «прискорбный» говорили «забавный».
«Точно мальчуган разворошил палкой гнездо псандо», — сказал один из этих последних. Некоторые Дулу сочли, что это высказывание весьма дурного вкуса, — им не понравилось сравнение с трудолюбивыми насекомыми, подчиняющими свою индивидуальность коллективу.
Тате Кага, когда ему передали эту метафору, хохотнул и сказал: «Жаль, что у меня не оказалось палки побольше!»
— Тате Кага говорит, что я могу пригласить, кого захочу, — сказал Ивард.
Вийя, сидя у окна, смотрела в него. Ивард чувствовал, что она раздражена. С чего бы? Ведь ее приглашают на вечеринку чистюль — возможно, лучшую во все времена.
— Тате Кага тебе понравится. Он из чистюль, но говорит не как они. Он старый, как Бабуля Чанг, а ведь она тебе нравится. Может, даже старше. И он смешной.
— Мне надо работать.
— Но нельзя же работать все время, а я не хочу идти один. — В голосе у Иварда, как голубая молния, промелькнул какой-то сложный образ, слишком быстро, чтобы его ухватить. Ивард только понял, что это келлийский Архон, но к этому он уже как-то привык. — Эйя тоже возьмем, — сказал он. — Надо показать им хоть разок Сады Аши — им там понравится. Тате Кага так сказал.
Вийя долго молчала, совершенно не замечая того, что часовой-десантник, который обычно стоял снаружи у блока номер пять, теперь ненавязчиво поместился внутри, у самого входа. Ивард не знал, что слышит и чего не слышит Вийя, мысленно общаясь с эйя. Во всяком случае, он не собирался говорить вслух, что Марим приглашать не станет.
При мысли о Марим у него больно сжалось сердце. Он знал, что одни люди то и дело бросают других, но разве обязательно говорить о своих новых любовниках за едой, точно он, Ивард, какое-то растение?
Его нос дернулся, реагируя на запах, слишком слабый, чтобы его опознать, и голубой огонь в голове вспыхнул снова. Образ на этот раз был более понятным, и мальчик почувствовал приближение врачебной троицы келли — образы Архона всегда делались четче, когда Портус-Дартинус-Атос находились поблизости.
Потом на пороге своей комнаты появились эйя, мерцая фасеточными глазами. Ивард понял, что келли каким-то образом оповестили их о приеме — если эйя, конечно, знают, что такое прием. Они подошли к выходу и замерли там, как привидения.
— Твоя взяла, — сказала Вийя. — Пошли.
Келли присоединились к ним на остановке транстуба. Когда они все вместе вышли у Садов Аши, Вийя заколебалась, а Ивард застыл, как завороженный. То, что они увидели, было невероятно, вызывающе, великолепно и дышало тонким юмором, который Ивард, среди множества новых впечатлений, только начинал понимать и не считал принадлежностью мира Дулу.
Но Тате Кага тоже чистюля, и это его вечеринка.
Голубой огонь изобразил келлийский эквивалент смеха, дав Иварду понять, что чистюли такие же разные, как и рифтеры, и что Сады Аши — такая же часть мира чистюль, как и невозмутимая вежливость, которая у Иварда всегда связывалась с Дулу.
Парк, лежащий под искусственным ночным небом Ареса, на первый взгляд казался таким же, как любой нижнесторонний сад, защищенный гравитацией планеты. Его стройные очертания готовили ум к безупречной симметрии посыпанных гравием дорожек и мраморных лестниц, плавно и закругленно восходящих к центру сада. Но лестницы продолжали расти ввысь, изгибаясь под немыслимыми углами — то по вертикали, то вбок, то вверх тормашками, обрамляя в полном беспорядке пузырь невесомости в середине.
