Космический Апокалипсис - Рейнольдс Аластер (книги онлайн .TXT) 📗
Из лифта Вольева и Хегази вышли на террасу, лежавшую над главным населенным пунктом «карусели» — Рим-тауном. Это была группа домов, расположенных между двумя обрывистыми склонами долины. Глазам было больно смотреть на этот разнобой архитектурных стилей, возникших благодаря чехарде арендаторов домов, сменивших друг друга за годы существования «карусели». На земле стояла очередь рикш, дожидавшихся пассажиров. Один из самых близких к началу очереди пил ананасный сок из банки, вставленной в специальный поддон, приваренный к оглобле повозки. Хегази протянул рикше бумажку, на которой был написан адрес — куда ехать. Рикша пробежал ее своими черными, близко посаженными глазами, затем пробурчал что-то, означавшее согласие. Вскоре они уже влились в поток электрических и педальных машин. Те старались обогнать друг друга, создавая невероятную сутолоку, а пешеходы вклинивались в каждый наметившийся просвет между машинами.
Почти половину людей на улице составляли Ультранавты. Их было легко отличить по бледности, худобе, шегольскому увеличению некоторых частей тела, любви к черным оттенкам в кожаной одежде, квадратным километрам всяческих украшений и татуировок, а также профессиональным трофеям. Никто из попавшихся на глаза Вольевой Ультра не был истинным химерийцем, возможно, за исключением Хегази, который по своим размерам, вероятно, входил в пятерку самых крупных мужчин «карусели». Большинство носило прически по моде — густые косички или пряди, символизирующие число погружений в глубокий сон. Многие делали разрезы в одежде, чтобы стали видны протезы рук или ног. Вольевой пришлось себе напомнить о том, что и она принадлежит к этой субкультуре.
Ультранавты, конечно, не единственная категория людей, постоянно путешествующих в космосе. Пираты, например, составляли среди них достаточно заметную долю, насколько могла судить Илиа. Их бесспорно можно было считать жителями космоса, но в составы команд межзвездных кораблей они записывались редко, и внешне весьма отличались от похожих на привидений Ультра с их локончиками, косичками и старинными лексическими оборотами. Были и другие. Ледовые скитальцы, отколовшиеся от Пиратов, в психическом отношении были кондиционированы для перенесения одиночества, а потому чаще всего использовались для работы в поясах Куйпера, и отличались тем, что непоколебимо стояли друг за друга и ни с кем не смешивались. Жабраки — люди, измененные для пребывания в воде, — могли дышать растворенным в ней воздухом. Они работали в командах кораблей, ходивших на малые расстояния, но с большими перегрузками. Их было много в полицейских силах Системы. Некоторые Жабраки настолько отвыкли от обычного способа дыхания, что их, когда они не работали, перевозили в огромных роботизированных баках, предназначенных, вообще-то говоря, для перевозки рыбы.
Наконец, были еще Конджойнеры — потомки одной экспериментальной группы с Марса, которые систематически усиливали свои умственные способности, заменяя живые клетки механизмами, до тех пор, пока не произошло скачкообразное и странное изменение. В считанные годы они достигли совершенно непредставимого уровня мышления, но в процессе подобного преобразования им пришлось пережить страшную, хотя и короткую, войну. В толпе они сразу угадывались: недавно они с помощью биоинженерии обзавелись большими и очень красивыми черепными гребнями с перфорацией, чтобы сбрасывать часть жара, генерируемого работающими в мозгу механизмами. В последнее время их стало меньше, но тем больше внимания они привлекали, когда появлялись. Были и другие фракции или расы людей — в частности, Демаристы, которые иногда причисляли себя к Конджойнерам, но все знали — только настоящие Конджойнеры умеют строить машины, дающие кораблям возможность идти со скоростью света.
— Подожди тут, — сказал Хегази. Рикша отъехал к тротуару, где на сложенной стопке столов для игры в карты и ма-джонг сидел старый седой человек. Хегази вложил рикше в ладонь плату и последовал за Вольевой по тротуару. Прямо к бару, который был им нужен.
— «Трюкач и Странник», — прочла Вольева надпись на вывеске. Голографическая вывеска изображала нагого мужчину, выходящего из моря. На заднем плане виднелись страшные, совершенно фантасмагорические существа, играющие в волнах прибоя. На мутном небе висел большой черный шар. — Что-то тут не то.
— Здесь собираются все Ультра. Привыкай.
— Ладно, намек поняла. Думаю, я ни в одном баре для Ультра не буду чувствовать себя хорошо, по определению.
— Ты нигде не будешь чувствовать себя хорошо, Илиа, если там не будет навигационных систем и уймы вонючего топлива.
— Что ж, на мой взгляд, вполне грамотное описание примет здравого смысла.
Из дверей на улицу вывалилась группа молодежи, воняя потом и тем, что Вольева приняла за пролитое пиво. Очевидно, они только что занимались армрестлингом: один держал протез руки, оторванный от плеча, другой пересчитывал толстую пачку денег, которую выиграл в баре. У всех были традиционные косички за долгий сон и обычные звездные татуировки, что заставило Вольеву почувствовать себя старой и завистливой. Она сомневалась, что проблемы ребят выходит за рамки того, где сегодня добыть выпивку и ночлег. Хегази бросил на них испытующий взгляд, и ребята, хотя притворялись настоящими химерийцами, несколько сдрейфили — ведь у него на лице не было ни единой детали, которая не была бы протезом.
— Пошли, — сказал он, продираясь сквозь толпу. — Улыбнись, и вперед, Илиа.
Внутри бара было темно и накурено, отчего в сочетании с музыкальными синкопами — на пульсацию ритмов Бурунди накладывались дикие человеческие вопли — и резким запахом духов и галлюциногенов, примешанных к табаку, просто захватывало дух. Вольевой потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Хегази указал ей на незанятый столик в углу, и она последовала за ним с полным отсутствием энтузиазма.
— Сядем здесь? — предложил он.
— Не думаю, что у нас такой уж богатый выбор. Мы должны выглядеть так, будто нам по меньшей мере хорошо вдвоем. Иначе люди заподозрят неладное.
