Небесные просторы - Брин Дэвид (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
Давайте, занги. Поджарьте большие отвратительные груды колец!
Но расстояние между двумя гигантами сокращалось, а дела шли по-прежнему. Шар обильно тратил свое вещество, чтобы преградить дорогу снарядам и смертоносным лучам с дредноута. Однако вопреки этому некоторые лучи и снаряды проходили, со страшной яростью обрушиваясь на корабль-шар. Взвивались фонтаны липкой материи и сгорали с великолепным сиянием. По бокам корабля зангов пробегали волны конвульсий. Но он продолжал продвигаться вперед, а глейверы вопили и, казалось, побуждали водородников продолжать.
— Приближается вход в п-пункт, — послышался усиленный голос дельфина. Голос слегка шипел, и это означало, что говорящий находится в воде, так что доносится этот голос скорее всего с мостика. — Всем подготовиться к переходу. Каа говорит, что наши проводники странно ведут себя. Они выбрали необычный курс сближения, так что нас может потрясти.
Джиллиан и Сара взялись за ручки кресел. Дельфины в ситуационной комнате включили магниты, так что ноги их машин для ходьбы прилипли к полу. Но мне и глейверам ничего не оставалось, как только смотреть по сторонам диким взглядом. На переднем экране я теперь видел, как звездный ландшафт прерывается абсолютно черным пятном. Созданные компьютером линии сплетались, на экране возникали цифры и глифы, от которых Сара возбужденно бормотала.
Я следил за кораблем перед нами. Первый шар зангов задрожал, делая крутой поворот в сторону этого пятна.
А потом упал в направлении, которое я не смог бы описать, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
До этого мгновения я и не подозревал, что такое направление существует.
Я быстро посмотрел на экран заднего обзора. Второй корабль-шар двигался в сторону, продолжая отражать удары, а корабль джофуров отчаянно действовал оружием ближнего поражения. Теперь оба гиганта находились почти рядом, скорость их сравнялась, и они продолжали лететь за нами.
Корабль зангов задрожал, по шару пробежала гигантская волна, разорвав его на несколько частей, тоже принявших шарообразную форму.
В этот момент я подумал, что все кончено.
Я решил, что джофуры победили.
Но вот два таких шара свернулись, почти как живые щупальца, и устремились к сверкающему металлическому корпусу. Прилипли к его поверхности. Стали расплываться. Просачиваться.
И несмотря на расстояние и плохую видимость, у меня создалось впечатление, что они проникают внутрь.
И тут изображение исчезло.
Я повернулся к главному экрану. Переход начался.
КАА
Умение провести звездный корабль через искаженную геометрию пункта перехода — это настоящее искусство. Никакая машина или логический алгоритм одни не в состоянии это осуществить.
Часть этого искусства заключается в догадках, умении почувствовать, когда необходимо отключить боковые поля, удерживающие тебя на одной нити, и выбрать точный момент для перескакивания — этот момент занимает одновременно мгновения и века — через пустоту, более глубокую, чем вакуум… затем проворно прикрепиться к очередному тонкому разрыву непрерывности (на самом деле его не касаясь) и двигаться дальше к цели.
Даже спокойный п-пункт — это подлинный водоворот. Переплетение сверкающих арок и нитей-спагетти, сгибающих ткань пространства во множестве измерений.
Лабиринт ослепительных, волокнистых несовершенств.
Струноподобных трещин в зеркале творения.
Для тех, кто умеет разумно ими пользоваться, эти сверкающие линии представляют собой настоящее сокровище. Возможность быстро переместиться от одной галактики к другой, с ней связанной. Переместиться гораздо быстрей, чем через гиперпространство.
Но неосторожным и невнимательным эти нити сулят быстрый и огненный конец.
Каа больше любых других видов полета любил это перепрыгивание с нити на нить. Что-то в этом соответствовало глубинам природы неодельфинов.
Новые участки мозга, добавленные генетиками-людьми, позволяли ему рассматривать каждую нить как трещину в квантовой метрике, оставшуюся с тех времен, когда вселенная остывала в состоянии раздувшейся перегретой пены, съеживаясь, как многослойный торт, состоящий из множества уровней реального и гиперпространства. После этого остывания и сжатия оставались дефекты — границы и трещины, где физические законы искажались и где становились возможными кратчайшие пути. Каа мог рассуждать обо всем этом с помощью тех дисциплинированных мыслительных процессов, которые капитан Крайдайки называл инженерным мозгом.
Однако параллельно Каа использовал и более древние древние участки в глубине своего мозга. Древнейшие клочки серой материи, которые настроены на слушание — на то, чтобы услышать шуршащую структуру течения или циклоидный ритм волны. Инструменты, которые способны проникать глубоко через топологические границы, поставляя данные, создающие сонарные образы. И Каа почти интуитивно чувствовал, когда заканчивается нить перехода и как самым удобным способом переместиться на соседнюю нить. И посылал «Стремительный» по новой сверкающей тропе к цели.
Томас Орли однажды сравнил этот процесс с «перепрыгиванием с одних несущихся санок на другие в самом центре грозовой тучи».
Крайдайки выразил это по-другому:
Сводящаяся воедино природа
Начинается и заканчивается, живет и умирает там,
Где прилив встречается с отмелью и небом…
Даже в начале экспедиции, когда капитан был с ними, а замечательный главный пилот «Стремительного» Кипиру проводил все самые сложные маневры, все соглашались, что ничто не сравнится с полетом в пункте перехода, когда за рулем Каа. Совершая отчаянно смелые ошеломляющие маневры, он, казалось, не способен допустить ошибку. Однажды, когда серия нелепо удачливых прыжков позволила ему побить миллионолетний рекорд и преодолеть расстояние от Танита до Галафии за пять с четвертью миктааров, экипаж присвоил Каа особое прозвище.
«Счастливчик».
На тринари это слово-фраза означает нечто гораздо большее, чем на англике. Оно соответствует особому вкусу глубокого моря, глубинного царства случая, где Ифни бросает свои кости и древние спящие напевают свои песни, которые существовали еще до рождения звезд.
Это великая честь. Но говорят, что такие титулы, однажды завоевав, очень трудно удержать.
Каа начал терять свой во время фиаско на Оакке, на этой ужасной зеленой планете предательства, и после этого дела быстро пошли по наклонной. И к тому времени, когда «Стремительный» укрылся в туманной пропасти на дне океана Джиджо, почти никто не называл Каа Счастливчиком.
Но потом, в течение нескольких дней, судьба совершила лучший и самый жестокий поворот. Он нашел любовь… и потерял ее, когда долг увел Каа от любимой, на многие парсеки удалил от Пипое и продолжает удалять с каждой минутой.
И это в тот момент, когда она больше всего во мне нуждается.
Поэтому сейчас прыжки с одной сверкающей нити на другую не доставляли ему радости. И поддерживал его только угрюмый профессионализм.
Каа учился не рассчитывать на свою удачу.
Заполненная водой контрольная рубка за ним казалась удивительно тихой. Не открывая глаза и не нарушая сосредоточенности, Каа чувствовал, как остальные неофины изо всех сил сдерживают свои рефлекторные сонарные щелчки, чтобы не отвлекать его.
У них есть основания нервничать. Этот переход не похож ни на какой другой.
Причина находится прямо перед «Стремительным» — огромный объект, который одно мгновение кажется Каа гигантской медузой… затем огромным спрутом, со щупальцами такого размера, каких не видел ни один звездный корабль. Вид его гибкой поверхности, преобразованной в процессе движения в п-пункте, заставлял Каа вздрагивать. Инстинкт побуждал Каа уходить, отключить поля и перескочить на первую подходящую нить, куда бы она ни вела, — лишь бы не видеть эту ужасающую фигуру.
Но это наш проводник. И если мы попытаемся свернуть, занги, несомненно, убьют нас.
