Рациональная сказка. Трилогия (СИ) - Гаранин Александр Николаевич (е книги txt) 📗
Конец
Книга 2. Рациональная сказка 2
Глава 1. Тана
Поздним майским вечером в здании железнодорожного вокзала города Самара появилась небольшого роста худенькая девушка. За руку она вела маленького мальчика на вид лет трех. Одеты они были на вид бедно, да и вещей у них много не наблюдалось — лишь небольшая котомка висела за плечами у девушки. Они медленно прошли через громадный зал к выходу на привокзальную площадь. У дверей они чуть задержались, что дало повод дежурному полицейскому подозрительно на них посмотреть. Тем не менее, он не предпринял никаких действий — видимо много за день приходило через эту дверь таких вот мигрантов из республик бывшего СССР. У входа в монументальное здание вокзала царила суета, все люди спешили куда-то, тащили сумки и чемоданы, шумели на разные голоса. Девушка с малышом отошла чуть далее. Там стояли торговые палатки и немногочисленные торговки предлагали купить всякую снедь для пассажиров. Рядом продавала пирожки пожилая женщина с интеллигентным на вид лицом.
— Черт принес сюда этих цыганят, — покосилась она на странную парочку, — еще своруют чего. — Да нет, это скорее какая-то узбечка — вон глаза у нее чуть раскосые. И вправду, девушка была очень красива, но какой-то нездешней, скорее азиатской, красотой. Не портила "узбечку" ни смугловатая кожа лица, ни малый рост, ни бедная одежда. Вдруг женщина увидела, что из под длинной юбки у девушки выглядывают босые ноги. И это в конце мая месяца, когда еще нередки заморозки на почве и температура воздуха не всегда поднималась выше плюс десяти градусов… Ей вдруг до слез стало жалко эту бедную парочку детей — видимо на свете есть еще люди, которым живется еще хуже, чем ей. Глядя на исхудалые лица новых знакомых, она немного неожиданно даже для себя с теплотой сказала:
— Вы, деточки, верно, голодные — вот, покушайте пирожки. Я сама пекла, еще теплые, с картошкой и с капустой.
Несмело, те взяли по пирожку и жадно стали из есть.
— Откуда вы такие будете? — спросила торговка.
— Из Барнаула, тетенька, — ответила "узбечка".
— Бежите от кого-то?
— От плохих людей убегаем.
— Да, много их сегодня развелось, а куда путь-то держите?
— Не знаю, тетенька, куда подальше…
— Меня Татьяна Ивановна зовут, а тебя как?
— Тана.
— Как, как?
— Тана, мы с Алтая, а там это обычное имя.
— А братика твоего как зовут? — обратила внимание женщина на светлокожего и светловолосого малыша с ярко синими, прямо-таки светящимися глазами и чуть грязной мордашкой. Он прямо притягивал взор своим спокойствием и незримым свечением. Глядя на него, хотелось верить, что все будет хорошо в дальнейшей жизни.
— Светомир его зовут, только это не братик, а мой сынок.
— А сколько лет-то тебе самой?
— Уже восемнадцать, а сыну чуть больше годика.
— Надо же, а на вид года три уже будет — хоть и худенький, но на вид крепкий.
— Он у меня быстро растет и смышленый очень.
Татьяну Ивановну пронзило чувство острого сожаления, что вот у нее, скорее всего, уже не будет вот примерно такого чудесного внука.
— А где же отец его? Не от него ли вы бежите?
— Нет, его отец замечательный, но он улетел далеко, наверно, на другие звезды…
— Понятно, — подумала Татьяна Ивановна, — на вид вполне здравая девушка, — и еще раз посмотрела на ее босые ноги. А вслух сказала:
— А они всегда так: сделал свое дело и улетел. — А сынок то, верно, весь в отца пошел, типичный русак, да и имя у него русское…
— Нет, он совсем не отсюда. Но он говорил мне, что сын мой принесет мир и свет на всю Землю, поэтому и назвала я его так.
Посмотрела Татьяна Ивановна в светлые глазенки малыша и пришла к ней непоколебимая уверенность в том, что так и будет, что ждет Светомира великое будущее. И приняла она единственно верное решение:
— Вот что, милые мои, вижу, что податься вам некуда, да и поздно уже — пойдемте ко мне домой ночевать. У меня невелики хоромы — ну да как-нибудь поместимся. А здесь не так далеко, всего три остановки. На маршрутном такси мне дорого, а троллейбуса по нашим временам не дождаться — так мы пешочком, не спеша…
Жила Татьяна Ивановна в панельном девятиэтажном доме в двухкомнатной квартире на третьем этаже.
— Эту квартиру еще в советское время мой покойный муж получил. Он токарем шестого разряда на заводе работал. А я учителем русского языка и литературы почти тридцать лет проработала. Но вот пришлось три месяца назад уйти из школы. Беда ко мне пришла. Сынок мой, Сашенька, бросил год назад медицинский университет и уехал воевать на Донбасс. Говорил, что не может спокойно жить, когда русских людей и всю нашу страну унижают и обливают грязью, когда на Донбассе убивают людей только за то, что они хотят жить вместе со своей родиной. Он у меня очень хороший и совестливый человек. Ну а полгода назад позвонили мне из госпиталя донецкого, что лежит мой сынок там весь израненный и необходимо мне быстрее приехать, так как уверенности в его выздоровлении у них нет. Заняла я денег и поехала в Донецк. Целый месяц я провела у постели сына. Он так и не приходил в себя. Врачи говорят, что у него глубокая кома из-за ранения в голову. А еще у него потеряна одна нога и много других повреждений. Волонтеры согласовали перевоз и дальнейшее лечение Саши в самарском госпитале и помогли транспортом и деньгами. Еще два месяца лечился Сашенька уже здесь, в Самаре, но так ничего у врачей не вышло. Денег за дальнейшее лечение запросили. А какие у меня деньги… Да и никаких обещаний по выздоровлению никто не давал. Пришлось мне уволиться из школы и ухаживать за сыном дома. Саше оформили пенсию по инвалидности. Пенсия по инвалидности — "смех один", говорят, что не положена ему военная пенсия. Вот и живем на эти копейки. А чтобы совсем не загнуться от голода, я продаю пирожки на вокзале. С картофелем и капустой — мяса мы давно не видели. Стыдно мне торговать, да что поделать, хоть какая копейка…
За этими разговорами они подошли к дому. В квартире Татьяна Ивановна помыла гостей в ванной, напоила чаем все с теми же пирожками и уложила спать на диване в проходной комнате. А сама легла на кушетке в комнате у сына.
Тана проснулась ранним утром. За окном светило солнышко и орали весенние птицы. Приятно было проснуться чистой телом и в чистой постели. Рядом тихо посапывал ее сынок — Светик. На Тану впервые за последние месяцы снизошло чувство покоя и защищенности. Она стала вспоминать те сначала удивительные, а потом и страшные события последних двух лет ее жизни, которые и привели ее сюда — в квартиру бывшей учительницы Татьяны Ивановны.
Два года назад еще совсем юной девушкой Тана жила в алтайском крае планеты Земля в поселке со смешным названием Ая. И как это часто бывает ее любимый парень, с которым она дружила уже три года, сказал ей, что любит другую. Она так мечтала о свадьбе, мечтала родить ему ребенка. Тана сидела в беседке на маленьком островке в середине горного озера Ая ранним рассветным утром. Еще затемно она утащила соседскую лодку, переплыла на этот островок и теперь ждала рассвета с банальной целью — утопиться. Ведь ее жизнь теперь не имела никакого смысла. С первыми лучами солнца она поднялась, чтобы пойти к озеру. И тут случилось чудо: высоко в небе раздался резкий крик и к озеру стали спускаться с небес две маленькие точки. Приблизившись, они превратились в два прекрасных сказочных существа — дракона. Один крупный иссиня-черный с золотистыми вставками дракон и чуть меньше — синий с изумрудными разводами. Солнечные лучи вспыхивали яркими цветными вспышками на чешуе и полупрозрачных перепонках. Это было феерическое зрелище: драконы гонялись друг за другом, иногда ныряли в воду, выхватывали из нее больших рыбин, тут же заглатывали и вновь взмывали ввысь. Тана с замиранием сердца смотрела на игры существ, которых и на свете быть не должно. Наконец драконы угомонились и опустились на берег озера. В следующее мгновение на месте их приземления возник стройный широкоплечий парень и девушка, неземной красоты. Они смеялись и бегали по мелководью друг за другом, а потом разделись и "занялись любовью". И это было так прекрасно, что Тана опять горько пожалела о своей загубленной судьбе. Ей до дрожи в коленях захотелось очутиться на месте красивой незнакомки. А потом родить чудесного ребенка и рассказывать ему долгими вечерами про чудо, свидетелем которого она была.
