Куколка - Олди Генри Лайон (книга регистрации TXT) 📗

– Синьорита! Один кофе!

– Со сливками? Со взбитым желтком? С ромом?

– Просто кофе.

– Пти? Грандо? Супер?

– Грандо…

Лючано с наслаждением потянулся, хрустнув позвонками, и откинулся на спинку полиморфного кресла. Кресло тут же начало подстраиваться под новое положение тела клиента. По прошествии сорока минут ожидания эта услуга, сперва забавная, раздражала сверх меры. Как собраться с мыслями, если под тобой все время что-то шевелится?

И задницу гладит, зараза. В смысле, массирует.

Он ткнул пальцем в подлокотник, вызывая пульт-проекцию, и перевел назойливую технику в пассивный режим. Вздохнув с облегчением, сделал глоток «Елового утра». Слишком много льда. А в релаксатории не жарко. Надо сказать бармену, чтоб прикрутил кондиционер…

Релаксаторий Лючано успел изучить вдоль и поперек. Стойка бара – натуральное дерево. За стойкой, смешивая коктейль, жонглирует посудой бармен – не натуральный, голем. Рядом колдует над джезвой-самогрейкой пышногрудая мулатка – вот это с гарантией натуралка. Напротив, взгромоздясь на антиграв-табурет, парит в метре от пола субъект экзотического вида. Холеное, наглое лицо, жидкие усики-«таракашки», тщательно завитые локоны спадают на плечи…

Мелкий аристократ из варваров.

Ишь, вырядился: кружева, золотое шитье, ботфорты выше колен, со шпорами… Кого ты в звездолете пришпоривать собрался? Капитана? Стюарда? Хорошо хоть, шпаги нет. И лучевика. Такие типы обожают прогресс, свалившийся им на головы в буквальном смысле слова – теперь, упившись, можно не только рубить, но и палить во все стороны. К счастью, не в баре космопорта: законы Лиги не делают различий между «благородными» и «чернью».

«По букве закона не делают. А по духу… Есть у законов такой милый душок. Когда пахнет не голубизной крови, а количеством кредиток на счету…»

– Эй! Ты пялиться? На мой? Вызов?!

– Вам показалось, синьор. Я просто жду кофе.

Унилингва хама оставляла желать лучшего, как и его манеры. Все ясно: местный барончик (или как они на Террафиме титулуются?) впервые отправился Галактику посмотреть, себя показать. Если б не впервые, не лез бы на рожон. И не хлестал бы галлонами «Звездный путь» – на вкус это пойло еще хуже, чем на вид. Заливает обиду, красавец: фамильную секиру, которой прадед кромсал врагов в капусту, в каюту взять не разрешили. Пришлось сдавать в багаж.

Теперь в ожидании рейса надувается спесью и алкоголем.

Остальная публика интереса не вызывала. Техноложцы в деловых костюмах, на лацканах – наклейки с посадочными талонами бизнес-класса; группа вехденов в национальных одеждах; толстенный вудун сверкает белозубой ухмылкой в окружении целого гарема – жены, наложницы, эскорт-любовницы; за столиком чинно обедает помпилианская семья – супруги и двое мальчишек-сыновей; компания подогретых «жжёнкой» офицеров не поймешь чьей армии пьет «за прекрасных дам» и горланит «Вдовушку»…

Тарталья с раздражением махнул мулатке: неси, мол, кофе!

«Рабство не пошло тебе на пользу, малыш, – констатировал маэстро Карл, старый добрый внутренний голос, первый из двух вечных спутников. В сказанном отчетливо сквозили нотки беспокойства. – Твой характер стремительно портится. Давно ли ты был гребцом на галере? Давно ли чихнуть не мог без приказа? Вспомни рабский рацион. Вспомни, как тебя убивали пять раз на день…»

«Я помню, маэстро.»

«Тогда радуйся тому, что имеешь! И не ворчи по любому поводу! Не об этом ли ты мечтал, получая багаж на Китте? Релаксаторий, мулатка, «Еловое утро»…»

«Прямо-таки мечтал…»

«Малыш, ты – жуткий зануда! Думал ли ты, что твои желания однажды воплотятся в жизнь благодаря экс-легату Гаю Октавиану Тумидусу?»

«И в страшном сне представить не мог!»

«Так подумай. Хорошенько подумай. О жизни, о ее причудах. И о себе самом.»

Маэстро прав. Надо радоваться. Слышишь, желчный брюзга! – радуйся! Превращение в робота тебе больше не грозит, к тебе снова относятся, как к человеку, а ты все равно чем-то недоволен…

«Как к человеку? – вмешался Добряк Гишер. – Действительно?..»

– …Выделить гостевую каюту класса «В». Поставить на довольствие по норме младшего офицерского состава. Выполнять! – приказал Тумидус офицеру, явившемуся на вызов.

Офицер, которого Лючано раньше на «Этне» не видел, а если и видел, то не запомнил, бросил на «подопечного» скептический взгляд – и внезапно улыбнулся.

– Прошу за мной. Первым делом сходим за вашей одеждой – вам не следует носить это …

По коридорам спешили группы рабов. Словно муравьи – добычу, они тащили плазменные резаки, бухты силовых кабелей, листы термосила и биопласта, упаковки с герметиком, крепежные штанги и распорки. Надо было залатать пробоины и восстановить энергообеспечение, чтобы галера смогла дотянуть до ближайшего космодрома с ремонтными доками.

Однако Лючано эта суета уже не касалась. Сам того не ожидая, он оказался вне ее, наблюдая со стороны, как сквозь стекло аквариума, за беготней рабов и свободных. Мозг превратился в плотный ком ваты, клочья лезли наружу через уши. Топот ног и сообщения по внутренней связи с трудом пробивались в сознание. Отчасти виной тому была выпитая тутовая водка. Но – лишь отчасти.

Он больше не раб.

Не раб…

Не раб!

«Ошейник» – не в счет. Разве стал бы так разговаривать с ним сопровождающий офицер, оставайся Тарталья по-прежнему рабом Тумидуса?!

– …Аквилий Понт.

– Простите?

– Меня зовут Аквилий Понт. Офицер-диспенсатор II класса.

– Очень приятно, – вата на миг растворилась. Тарталья вздрогнул: его резанули заискивающие интонации в собственном голосе. – Лючано Борготта.

– Вас устроит одежда, в которой вы прибыли на борт «Этны»?

– Более чем!

Аквилий Понт тактично обождал за дверью, пока Лючано переоденется, и повел его показывать каюту. Разумеется, это были не капитанские апартаменты, но, пожалуй, не хуже полу-люкса в отеле «Макумба». А после рабского кокона в общем спальном отсеке – и вовсе хоромы, как сказал бы Степашка!