Магия Мериты (СИ) - Григоров Сергей Львович (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Лара с тревогой коснулась плеча Марка. Маг вздрогнул, стряхнул напряжение, вновь стал почти безразличным к окружающему.
— Теперь вы знаете и ответ на тот ваш вопрос, что заставил меня показать вам все это. Расположение всех звездных ориентиров, лежащих вне нашей защитной сферы, настолько искажено, что ваши навигационные приборы здесь недееспособны. Вы закончили осмотр? Тогда едем.
Всю обратную дорогу Вэр, потрясенный, молчал, связывая обрывки путаных мыслей. Он поймал себя на ощущении, что боится Марка. Маг олицетворял собой силу, настолько мощную и таинственную, что невольно, даже проявляя внешнюю доброжелательность, внушал страх. Это чувство показалось унизительным, и Вэр стойко боролся с ним, стараясь, чтобы окружающие не поняли состояния его души.
Вернувшись, они, не представляя куда себя деть, вновь собрались в гостиной. Неестественно живой интерес был проявлен к прохладительным напиткам. В полном бессилии Вэр с болью наблюдал за Ларой, не отрывающей обеспокоенного взгляда от Марка.
Маг полностью ушел в себя. Он смолчал и тогда, когда Лара предложила оценить ее новые произведения. Безразличие Марка разозлило Вэра, не представляющего, как можно не интересоваться таким творчеством. Кроме того, по его мнению, просмотр был кстати хотя бы потому, что мог дать пищу для поддержания никого не задевавшего разговора. Рюон вызвался помочь принести проектор и выскочил вслед за Ларой. Вскоре они вернулись. Лара как большую драгоценность прижимала к себе горсть черных коробочек-футляров. Пока Рюон настраивал аппаратуру, Марк нехотя взял несколько жемчужин-записей, покатал их на ладони, вглядываясь. Вэр понял: магу не нужен проектор, он видит все. Наглядевшись, Марк небрежно бросил бусинки на стол. Илвин охнул. Одна жемчужинка покатилась, упала на пол прямо под ноги Ларе. Она не нагнулась, не подняла ее.
Маг, неопределенно махнув рукой, вышел.
— Жаль, что Марк не остался с нами. Впоследствии он горько пожалеет, что когда-то упустил шанс лишнюю минуту пообщаться с таким выдающимся мастером, как ты Лара, — сказал Рюон, поднимая упавшую жемчужинку. — Что это такое? Можно, я посмотрю эту вещь?
Лара не ответила.
Внезапно зажегся экран внутренней связи, и на нем возникло лицо мага. Минуту он молчал, оглядывая собравшихся — Вэр поежился от его взгляда. Потом изображение застыло, и голос мага возник как бы сам по себе:
— Лара, мне горько констатировать, что до сих пор твои старания не дают ожидаемого результата. Что ж, иди сюда. Может, тебе удастся каким-нибудь иным образом поднять мне настроение.
Лара затравленно оглянулась. Вэр готов был под землю провалиться от стыда и бессилия. Он вдруг обратил внимание, что ее желаник погас.
— А, братья-инспекторы, — с издевательской ухмылкой протянул Марк, останавливая свой взгляд на Лонренке. — Я не понимаю, что вы здесь делаете. Вы получили все, что вам было надо. Пора бы и честь знать. Поверьте, у меня масса более важных дел, чем пасти стайку бездельников.
Экран погас. Лара, опустив голову, складывала свои жемчужинки.
— Лара, ты останешься с нами, — вырвалось у Вэра.
Лара кинула на него испуганный взгляд, шагнула к двери, выронив собранные коробочки, остановилась. Рюон преграждал ей дорогу.
— Неужели ты не понимаешь, что смысл всей моей жизни, может быть, в том и состоит, чтобы хоть как-нибудь помочь Марку? — спросила она. — Он болен и нуждается в поддержке. Я не хочу, чтобы он ушел от нас и сделаю все, что в моих силах. Пусти!
Оттолкнув Рюона, она вышла.
Вэр сразу ушел к себе. Чувство бесцельности и бессмысленности поглотило его. Вновь очутившись во внезапно надоевшем кабинете, уселся за рабочий стол. Потыкал по клавишам компьютерного пульта, не пытаясь даже настроиться на рабочий лад. Да, прав Марк, им больше нечего здесь делать.
Он сидел долго, ни о чем не думая, и просидел бы еще неизвестно сколько, если бы не Илвин. Вначале загудел зуммер колса. Вэр не отвечал до тех пор, пока Илвин не вызвал его по внутренней связи.
— Вэр, — сказал он, — мы решили возвращаться. Твой раздел отчета завершен?
— Да.
— Тогда собирайся. Встретимся у меня. Вылетаем сегодня же. Через пару дней будем на звездолете, а там — вперед.
— Хорошо, я сейчас буду готов.
И уже когда инспекторская группа заняла места согласно штатному расписанию, когда внутренние системы планетолета отрабатывали циклограмму пуска, на экранах межпланетной связи появился Марк:
— Чтобы ваш отлет не был похож на бегство, необходимо завершить кое-какие дела. Неофициальная часть: от меня — «до свидания» и пожелание благополучного полета. Мы подготовили для передачи Содружеству описание наших технологий нуль-транспортировки. Сразу же после окончания церемонии прощания я перешлю эту информкассету. Официальная же часть сводится к следующей формулировке — слушайте внимательно: «Народ Мериты прощается с вами и готов разделить вашу боль и вашу радость».
Вместе с той приветственной фразой, прозвучавшей при встрече их группы, это означало требование однозначного ответа, раскрывающего их мнение, а стало быть — мнение Инспекции и, далее, всего Содружества об отношении к изгнанникам Мериты. Горькая пилюля была сдобрена конфеткой, о которой Илвин давно мечтал. Поэтому он поспешил:
— Мы прощаемся с вами, братья, но наши сердца навсегда остаются с вами.
Ответ означал, что окончательный вывод заключительного акта их группы будет содержать слова: народ Мериты, родной по крови, — родной и по духу. Меритская община вольется полноправным членом в Содружество, и все достояние человечества со временем станет ей доступным. Одна фраза — а каково следствие! Впрочем, Вэр на основании собранных им материалов и не мог бы сказать иначе.
Предопределив общий лейтмотив своего отчета, они молчали весь перелет до звездолета. Каждый оставался наедине со своими переживаниями и втайне оценивал тяжесть возможных последствий неверного решения. Прибыв на звездолет и не дожидаясь, пока экипаж закончит предстартовые приготовления, они заперлись в Зале обсуждений. В него никто не мог проникнуть извне, и все перипетии окончательной редакции материалов инспекции останутся между ними.
Вэр обратил внимание, что каждый инспектор достал свои заметки из личного акона. Что это — открытое проявление недоверия, стремления оградить результаты своей деятельности от возможного посягательства? И как это следует понимать в свете взятого ими на себя обязательства перед меритцами?
Самый пухлый отчет принадлежал Рюону. Не ясно, как он в такое короткое время умудрился создать столь основательную монографию, содержащую анализ буквально всех сторон культурной жизни меритцев. Самым кратким оказался Лонренок — всего несколько страниц, текст — предел лапидарности. Илвин потрудился на славу, но почти на каждой странице его произведение Вэр натыкался на слово «маг».
Сравнение отчетов, как всегда в подобных ситуациях, вскрыло некоторые неувязки, быстро, однако, преодоленные совместными усилиями. Последовавший затем обмен репликами неприятно уколол Вэра: ему показалось, что коллеги в его присутствии продолжают давний бескомпромиссный спор, начатый без него. Вначале Лонренок обрушился на Рюона:
— Как следует вас понимать? Более двухсот страниц вы рассуждаете о магах только для того, чтобы признать их роль несущественной для обобщающей оценки. Где тут логика? Зачем тогда это вам? К чему загромождать читателя ненужной информацией?
— Видите ли, я выявил одно интересное обстоятельство. Традиционный взгляд на искусство полагает его направленность на формирование некоего эмоционального воздействия, через которое опосредованно происходит привитие соответствующего мировоззрения, воспитание нравственного облика и так далее. В искусстве же меритцев главное — преподнесение определенных ассоциаций, воздействие на внелогичное мышление, и только потом классическая схема эмоционального давления. Иными словами, меритские деятели искусства отчасти вторглись в научную деятельность, формируют эвристический фонд науки. Главные заказчики и потребители такой продукции — маги. На мой взгляд, прослеживание подобного феномена представляет самостоятельный научный интерес…
