Гнев Тиамат - Кори Джеймс С. А. (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
И все же ничто ни под каким солнцем не могло помешать ей смотреть эти сообщения. Они начинались с голубых крыльев – герба Лаконской империи, текстовой заставки, а потом появлялся он.
Джим смотрел в камеру со слабой полуулыбкой, в которой мало кто признал бы своеобразное проявление гнева. На нем была рубашка без ворота, линия волос начинала отступать к затылку. Меры против старения четырехкратно продлили человеческий век в сравнении с доисторическими тремя-четырьмя десятилетиями, но труды и слезы тоже берут свое. Джиму досталось от жизни больше справедливой доли страданий. Но вот фальшивая усмешка таяла, и он улыбался по-настоящему, и десятилетия отступали. Она начинала его слышать раньше, чем он заговаривал. Смешавшиеся в глазах печаль и улыбка, как у гостя, который так проштрафился, что неловкость искупила сама себя, снова превратившись в шутку.
Она остановила воспроизведение, едва он открыл рот, чтобы немножко побыть с ним. Пусть даже с его изображением. Потом взяла себя в руки и запустила запись.
– Привет тебе там, Костяшка. Прости, что так долго, но я тут замотался. Думаю, ты уже знаешь об Авасарале. Похороны привлекли во дворец множество гостей.
Называя ее Костяшкой, как никогда не звал, пока они были вместе, он давал понять, что знает: за ней еще идет охота. И в упоминании «гостей» она расслышала сарказм, которого не уловил бы цензор. Не так легко отследить связь между людьми, которые были близки так долго, как они с Джимом. Их личный язык недоступен чиновникам, а чего не увидишь, того не вымараешь. Теперь то же можно было сказать о всей ее жизни.
– Рассказывать по-прежнему почти не о чем. Сама понимаешь. А, я тут познакомился с людьми, которые проверяют это перед отправкой. Так что привет, Марк. Привет, Кано. Надеюсь, и у вас все хорошо. Но, да, здесь все отлично. К вечеру прошел дождь, по лаконскому счету сейчас разгар лета. Мне позволяют выходить в сеть, и я читаю, что раньше пропустил. Марк с Кано говорят, что мне нельзя называть, что именно читаю, но все равно приятно получить доступ. Я смотрю новости и то, что Дуарте… мне велят называть его верховным консулом Дуарте, но это слишком претенциозно звучит. Словом, то, как он разбирается с вратами и судьбой строителей протомолекулы, действительно впечатляет. Мы с ним часто не сходимся, но тут он многого добился. Ты сама знаешь, о чем это. Надеюсь… Ну и, надеюсь, у тебя все хорошо. Передай мой горячий привет ребятам, а я отправлю следующее сообщение, как только у Марка с Кано найдется щелка в расписании. Они ничего себе. Тебе бы понравились. Я тебя люблю.
Экран залило синевой, и Наоми выдохнула. Ей всегда было больно его видеть. А под «ребятами» он подразумевал Алекса, Бобби и Амоса. Он не мог знать, что Амоса они потеряли, что он, возможно, погиб на той же планете, где держат пленником Джима. И что Бобби с Алексом воюют на передовой, пираты и революционеры. И все равно от его голоса ей всегда чуточку легчало. Если что и доказывало, что жизнь продолжается, то вот эти его письма. Он не похож на больного. Никаких признаков жестоких…
На экране возникло новое лицо. Темноглазый мужчина с изрытой угревыми шрамами кожей и нездешним спокойствием на лице. Наоми отшатнулась от экрана, еще не поняв, кого видит. Верховный консул Уинстон Дуарте, император тринадцати сотен миров, жалостливо улыбнулся, словно заметил ее реакцию.
– Наоми Нагата, – заговорил он приятным гибким голосом. – Обычно я не влезаю в эти сообщения и надеюсь, что вы простите мне бестактность. Я не стал бы вмешиваться, но нам нужно поговорить – нам с вами. Я хотел бы распространить приглашение и на вас. Свяжитесь с сотрудниками службы безопасности на любой станции или базе, в любом городе, и вас доставят сюда. Я понимаю, что вы и ваши соратники-партизаны не сходитесь со мной во взглядах на будущее движение человечества. Приходите, поговорим. Переубедите меня. Я доступен доводам разума и не жесток. По правде сказать, за последние годы у нас с капитаном Холденом обнаружилось много общего.
Наоми невольно хихикнула. Как же, как же!
– Вы видите, как обращаются с Холденом. Как моя гостья вы будете пользоваться теми же удобствами и свободами и получите возможность отстаивать желательные для вас перемены, не прибегая к насилию и убийствам. Я помню, что мы не знакомы, но из всего, что говорил о вас Холден, следует, что вы не просто старомодная экстремистка, нацеленная против любой власти. Он в вас верит и убедил меня тоже поверить. Примите мое предложение, и не успеете оглянуться, как будете завтракать вместе с Холденом. Он сам вам скажет, что я недурной хозяин.
Он виновато улыбнулся.
«Морковка свое дело сделала, – подумала Наоми. – Переходим к палке».
– Отвергнуть это приглашение – ваше право. Но врагу государства здесь будет оказан не такой любезный прием. Лучше для вас, и для меня, и – простите, если это звучит слишком гордо, – для всего человечества, если вы появитесь здесь в качестве гостьи. Прошу вас хотя бы обдумать мое предложение. Спасибо.
Запись кончилась. Наоми встряхнула головой, разминая закостеневшую шею, и ухватилась за гнев, ища в нем противоядие от чего-то худшего. В приглашении Дуарте скрывалось невысказанное требование сдать все, что ей известно о Сабе и подполье. Взамен ей позволят находиться рядом с Джимом, поселиться в тюрьме, в тысячу раз просторнее той, что она выбрала для себя. С этим все было ясно. Яд крылся в другом: в обещании доступа к уху императора, влияния на него. Именно тот путь, который она отстаивала. Действие изнутри системы, революция, за которую не придется платить голодом, ненавистью, гибелью детей. Он подносил ей желаемое на тарелочке и, возможно – всего лишь возможно, – был даже искренен.
Все источники Сабы подтверждали, что с Джимом действительно хорошо обращаются. Он скорее гость, чем пленник. Это – сыр в мышеловке. Коварство, граничащее с мудростью. Было бы в тысячу раз проще отказаться от предложения Дуарте, если бы в душе она не верила, что тот сдержит слово. Но все сказки, в которых дьявол, заключив следку, мошенничает, били мимо цели. Настоящий ужас в том, что, заключив сделку, дьявол исполняет обещанное. Дает именно и в точности то, что обещал.
В обмен на вашу душу.
Стук ее испугал. Он донесся из иного мира. Секунду назад Наоми была на Лаконии. В Эдеме, где и змей не забыт. А теперь вернулась в свой ящик, плавала в нескольких сантиметрах от гелевого покрытия койки, и ремни крепления шевелились рядом, как водоросли над утопленником. Она переключила свой монитор на наружный обзор контейнера, наполовину со страхом, наполовину с надеждой приготовившись увидеть пришедших за ней сотрудников безопасности «Камы».
Женщина, держащаяся за скобу у двери, смотрела прямо в камеру. Рядом с ней плавал черный, застегивающийся на молнию вещмешок. Она была коренастой, зачесывала седеющие волосы в тугой узел, а темная кожа вокруг глаз выглядела еще темнее, словно там остались пятна от долгих слез. Агент Сабы на корабле, но имени ее Наоми не знала.
Оттолкнувшись от койки, она быстро пролетела через весь контейнер. Ударилась подошвами, погасила инерцию, подогнув колени, и отстучала открывающий код на механизме дверей. Щелкнул магнитный замок. В тишине щелчок прозвучал как выстрел. Наоми не успела открыть дверь – женщина вошла сама. Она протиснулась в щель, втащила черный мешок и, закрыв за собой, оглядела контейнер, словно ожидала увидеть здесь кого-то еще.
– В чем дело? – спросила Наоми.
– Капитан в середине последней смены принял вызов, – ответила женщина. Наоми решила, что ее отрывистый выговор родом с Европы. – Я слишком долго копировала. Все при мне.
Она толкнула к Наоми мешок. В нем, и в закрытом, ясно просматривались очертания магнитных ботинок и комбинезона. Наоми не медлила. Расстегнув молнию, начала натягивать форму поверх одежды, слушая между тем женщину.
– Лаконский истребитель разгоняется наперехват. Рандеву через восемнадцать часов. Намерены провести полный осмотр, так что аллес ла… – Она кивнула на имущество Наоми. На устроенный ею для себя дом. – Да, придется исхитриться, чтобы уложить все это в корабельную опись.
