Враждебные звезды - Андерсон Пол Уильям (читаемые книги читать .TXT) 📗

— Когда мы вернемся? — Исхудавшее тело Райерсона подобралось в воздухе, словно для прыжка. — Ты хочешь сказать: если вернемся!

Вошел Накамура, держа в руке пачку исписанных листков бумаги.

— Я произвел расчеты по последним данным, — сказал он. Райерсон встрепенулся.

— Что ты обнаружил? — закричал он. — Бога ради, что ты обнаружил?

— Безрезультатно.

— Господь Бог Израиля, — простонал Райерсон. — Опять безрезультатно.

— Дальше этой орбиты мы и не видим ничего, — спокойно сказал Макларен. — Где-то у меня были кое-какие выкладки по следующей орбите. — Он вышел, лавируя среди приборов.

На щеке Райерсона непроизвольно задергался мускул. Юноша долго смотрел на Накамуру.

— Неужели мы ничего не можем сделать? — спросил он наконец. — Телескопы или… Что нам, так и сидеть?

— Мы вращаемся вокруг мертвого солнца, — напомнил ему штурман. — Отсюда можно видеть лишь слабый звездный свет. Только мощные приборы в состоянии сфотографировать планету, а не такие телескопы, как у нас. И не с большего расстояния, чем нам бы позволила гравитация. Вот так-с-с.

— Но ведь мы могли бы изготовить большой телескоп! — воскликнул Райерсон. — У нас есть стекло, и… и серебро, и…

— Я уже думал об этом. — Голос Макларена донесся до них из лаборатории. — Можешь заниматься им на досуге, но мы умрем с голоду прежде, чем получим подходящее зеркало и установим его здесь со всем полагающимся к нему оборудованием.

— Но… Макларен, ведь космос так велик! Мы можем разыскивать планету миллион лет и не найти ее, потому что не видим… не в состоянии видеть их!

— Нельзя сказать, что мы работаем так уж вслепую. — Держа в руках перфоленту, Макларен снова зашел в отсек. — Возможно, ты забыл, по какому принципу мы ищем. Прежде всего мы определяем свое положение на орбите относительно мертвой звезды, затем какое-то время двигаемся по орбите, снова определяем положение — и так много раз. Потом смотрим, имела ли траектория движения корабля значительное расхождение с заданной кривой. Если да, то это значит, что причиной возмущения орбиты послужила некая планета, и в своих поисках этой планеты мы можем воспользоваться методом Леверье. [19] Если же нет — иными словами, если мы слишком далеки от планеты, то на следующем отрезке мы делаем то же самое. Пройдясь таким образом по всей окружности, мы повторяем все сначала на более высокой орбите.

— Заткнись! — раздраженно бросил Райерсон. — Можешь меня не учить! Я не школьник, черт бы тебя побрал! Мы лишь гадаем!

— Не совсем так, — возразил Макларен. — Ты был занят контуром, а я в это время разрабатывал второй принцип… ну да, приступил к нему, ты меня раньше никогда и не спрашивал. Сейчас поясню. Понимаешь, соотнеся полученные нами данные с известными классами звезд, я узнал, как примерно выглядела эта звезда в ее лучшие времена. Исходя из этого, а также из теории образования планет, я получил представление о ее былой планетарной системе. Например, ее планеты находились, скорее всего, приблизительно в экваториальной плоскости, а такие величины, как масса, угловой момент и магнитное поле, определяют постоянные закона Боде. [20] В меру этих знаний я могу изобразить орбитальную карту.

Ну а потом звезда превратилась в сверхновую. Ее ближайшие планеты испарились, а самые дальние гиганты, хотя и сильно пострадали, но, вероятно, уцелели. Теоретически планеты могли сформироваться на расстоянии светового года от этой звезды. Из-за таких колоссальных радиусов их обращения даже незначительная погрешность может сделать сомнительными мои подсчеты в астрономических единицах. Важную роль играет также следующий факт: взрыв сверхновой заполнил газом все близлежащее пространство. Фактически мы находимся внутри несветящейся туманности. Орбиты оставшихся планет должны были бы уменьшиться, ведь в течение миллионов лет планеты по нисходящей спирали приближались к своему угасшему центру. С одной стороны, нам это только на руку: круг поисков становится не таким безнадежно огромным. Но с другой, возникает вопрос: сколько времени прошло с момента взрыва? Каково сейчас распределение плотности данной туманности и каким оно было в то время? Я тут кое-что прикинул, взяв несколько показателей. Вчерне, конечно, но… — Макларен пожал плечами, — что нам еще остается делать? Те последовательные орбиты, которые я вычислил как наиболее приемлемые на сегодняшний день для уцелевших планет, мы как раз сейчас и проверяем. Ну и, конечно, промежуточные радиусы, чтобы убедиться в значительных возмущениях нашей траектории, когда это будет происходить. И тут неважно знание точных координат тех планет. Это уже вопрос времени, когда мы достаточно близко подойдем к одной из них.

— Если хватит еды, — простонал Райерсон. — Нам ведь еще надо есть, пока не наладим контур. Не забывай об этом.

— Мы собираемся пересмотреть наши графики, — задумчиво произнес Макларен. — До сих пор мы находили, чем себя занять. Теперь нам приходится только ждать и стараться не сойти с ума от этого ожидания. — Он ухмыльнулся. — Итак, объявляю конкурс скабрезных стишков на «Южном Кресте» открытым и в качестве приза предлагаю…

— О да, — сказал Райерсон. — Мировая потеха. Игры и веселье — а там к нам прислушивается замерзший труп Чанга Свердлова!

Сразу стало тихо. До них донесся неясный шепот воздуха в вентиляторах.

— Что мы еще можем сделать для нашего бедного друга? — тихо спросил Накамура. — На контрольной ракете послать его в черное солнце? Он заслужил лучшего к себе отношения. Да-с-с? Пусть его похоронят близкие.

— Похоронят его копию? — пронзительно закричал Райерсон. — Более глупого…

— Прошу вас, — произнес Накамура, пытаясь улыбнуться. — В конце концов… нас это не затруднит, а его друзей на родине может как-то утешить, как вы думаете? В конце концов — пользуясь атомной терминологией — мы даже не стремимся отослать обратно самих себя. Только копии. — Он засмеялся.

— Да прекрати же ты наконец свое хихиканье!

— Пожалуйста. — Накамура отодвинулся, в шутливом изумлении поднимая руки. — Пожалуйста, и если я обидел вас, то прошу прощения.

— Прошу прощения! Прошу прощения! Убирайся отсюда! Убирайтесь оба отсюда! Видеть вас больше не могу!

Все еще кивая головой, улыбаясь и издавая шипящие звуки, Накамура направился к шахте. Одним прыжком Макларен очутился между ним и Райерсоном и схватил каждого за руку.

— Ну хватит! — Для обоих было настоящим потрясением увидеть, как на смуглом крючконосом лице Макларена глаза неожиданно наливаются зеленью. Он крушил их словами, орудуя ими, словно топором. — Дэйв, ты прямо как младенец, криком призывающий мать сменить ему пеленки. А ты, Сейки, думаешь, что остальному миру достаточно лишь твоих вежливых словечек. Если вы оба еще не передумали снова увидеть солнечный свет, то вам придется подправить свои взгляды. — Он слегка тряхнул их. — Дэйв, будь опрятнее. Сейки, переодевайся к обеду и разговаривай с нами. Вам обоим следует прекратить самооплакивание и взяться за работу, чтобы выжить. А следующий шаг — снова стать цивилизованными. Чтобы одолеть ту Звезду, мы не располагаем ни численностью, ни временем, ни силой — ничем, кроме мужества. Теперь уходите и начинайте тренироваться, чтобы стать мужчинами!

Не отвечая, они молча смотрели на него и через несколько секунд разошлись в противоположных направлениях. Макларен остался один. До него вдруг дошло, что он сидит, тупо уставившись на футляр от своей гитары. «Мне лучше убрать ее подальше, до лучших времен, — подумал он. — Если они вообще наступят. Я не перестал мыслить, а с моими привычками, наверное, трудно ужиться».

Долгое время он ни о чем не думал. «Кажется, я стал капитаном — фактически, если не номинально. Но как это произошло? Что я сделал такого, чем я этого добился?» И тут же всплыла мучительная для него мысль: «Это потому, что мне нечего особо терять. Я могу быть объективнее, ведь у меня нет ни жены, ни детей, ни какого-то дела, ни Бога. Одинокому человеку легче оставаться спокойным».