Большие ожидания (СИ) - Иванова Инесса (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Уверена, ты что-то не так поняла.
— Конечно, раз ты так считаешь. Решай сама, подруга. Но я бы держалась от милого доктора как можно дальше… Ладно. Я и впрямь засыпаю. Завтра подготовка - рекомендую выспаться хорошенько. Мне как-то перед высадкой тревожно, и это ещё слабо сказано!
Варя попрощалась и ушла к себе. Лика приняла душ и погасила свет, но делала всё на автомате, как робот. Противоречивые мысли не оставляли её. Девушка не знала, что и думать, кому верить. Проворочавшись до глубокой ночи, она решила свести своё общение с Костей до минимума, даже если их группа вернётся назад. Положа руку на сердце, она в этом тоже сильно сомневалась.
Лишь под утро Лика забылась тяжёлым, беспокойным сном.
Глава 9. Земля под ногами
Как назло под утро девушка крепко заснула. Будильник на браслете тревожно пропищал, заставив её открыть глаза. Девушка почувствовала приближение боли, отдающей в виски, которая, Лика уже знала, будет назойливо напоминать о себе весь предстоящий день.
А тот и так обещал быть суматошным.
Процедуры Лика стойко вынесла и согласилась бы пройти их повторно, если бы взамен можно было избежать встречи с Костей. Девушку нервировала необходимость мило улыбаться и делать вид, что всё осталось как прежде. Лицемерить она никогда не умела. К счастью, Константину было не до неё, он едва заметно кивнул Лике и продолжил выполнять указания Стаса.
После того, как все пятеро были готовы, их погрузили в гиперсон, от которого у Лики осталось ощущение кошмара: несколько часов она барахталась в вязкой серой жиже, не в силах сделать вдох. Очнувшись, как ни странно, девушка чувствовала себя отдохнувшей и сильной.
День уже клонился к вечеру, по крайней мере, так показывали цифры на часах, встроенных в браслет. Гамаюн поддерживала суточный ритм людей, делая освещение в боковых коридорах то ярким, как при ясной земной погоде, то приглушённым, имитирующим сумерки. Около одиннадцати вечера в комнатах мерк свет, призывая уставших физически и морально людей ко сну. Система была неумолима к нарушителям сего порядка, делая исключение для управляющего состава и вахтенных. Остальных неугомонных, не желающих мирно лежать в постели, ждал медикаментозный сон.
Лика спокойно прошла на своё место, равнодушно поздоровавшись с присутствующими. Все уже были на месте: девушка заметила, что у большинства утомлённые и равнодушные лица людей, уставших бояться. Лика была внутренне собрана и готова к предстоящему ей выступлению. Она готовилась к нему всю свою жизнь, теперь, под влиянием, психостимуляторов и нейролептиков, ей казалось, что участие в экспедиции было единственно правильным выбором в её недолгой жизни, что она была создана для этой большой цели.
Мысли были чёткими, голова - ясной, настроение - ровным.
Влад говорил холодным голосом чётко, ёмко и по существу. Весь инструктаж занял не более пяти минут. Вопросов Каплынову не задавали, потому что прекрасно понимали: всего не предусмотришь, а основные моменты руководитель группы уже осветил.
Девушка вспомнила, что находится не среди коллег, а говорит с людьми, чья вотчина - металлический корабль, способный преодолеть расстояние в несколько световых лет меньше чем за два года. Да и какие бы доводы она не приводила, её теория всё равно пока останется набором вероятностей.
Деринов устало кивнул, в его глазах Лика прочла одобрение. Пугать никого она не хотела, поэтому решила не развивать тему и села на место.
Девушка её понимала: от их руководителя временами разило враждебностью и без дополнительных жестов. Лика заметила, что руки Вари дрожат.
Варя покраснела, но кивнула.
Капитан и старпом вышли, люди тихо покидали малый зал. Лика с Варей тоже в полном молчании дошли до своих комнат. Говорить не хотелось: не было сил, желания и необходимости. Всё главное уже было сказано.
И всё же Лика была уверена, что нельзя оставлять всё как есть: невысказанные Тимофею слова жгли её, в груди поселился жар, будто кто касался нутра раскалёнными щипцами.
Через пару часов она покинет борт “Гамаюн” и возможно, больше не вернётся на корабль. Возможно… Девушка усмехнулась этим оптимистичным мыслям: конечно, не вернётся. Как не вернутся её мать и остальные с “Сирин”. Вся их экспедиция - своего рода добровольная жертва.
Но Лика не жалела, что проделала этот путь: она всегда была хрупкой и слабой, привыкла смотреть на себя глазами матери и в глубине души была согласна с её мнением. И то, что она так и не спросила Тимофея прямо о том странном разговоре, тайным свидетелем которого стала Варя, говорило о том, что Липа была права насчёт своей дочери.
Девушка хотела поделиться этими невесёлыми мыслями с Варварой, но та замкнулась в себе со вчерашнего вечера, а рано утром ушла проститься с мужем. Как ужасно звучало это слово: “проститься”, словно один из них уже умер или был близок к этому.
Лика в который раз собиралась с духом и подходила к двери, чтобы твёрдой походкой пройти по коридору до комнаты Тимофея и, глядя в его чёрные глаза, не смущаясь спросить: какое ему дело до неё, почему старпом, отвергнувший девушку, рвётся тайно её спасать? Что это: неспокойная совесть или долг неравнодушного постороннего? Желание выслужиться? Не похоже, капитану он, вероятно, об их разговоре с Костей не доложил, иначе бы для одного из них последовало наказание, а может, и обоим бы попало. Утаить такое на корабле с десятком людей невозможно.
Какое-то время девушка стояла у выхода в раздумьях, но так и решилась переступить черту. Ей вдруг сделалось страшно, она опасалась, что Киреев воспримет её вопросы как очередную попытку привлечь к себе внимание или подумает, что она доступная. Последняя мысль Лике понравилась. Может, и вправду, отбросить условности и поступить так, как она поступала всегда, только на этот раз не для того, чтобы утешать мужчину, не из желания почувствовать себя нужной, пусть хоть так, на минуты, а птому, что она так хочет. Прийти к нему по собственной воле и сказать без обиняков: я хочу провести это время с тобой. А после, я уйду и больше никогда в твою сторону не взгляну.
“Потому что не вернусь”, — тут же подумала Лика и решительно нажала кнопку у двери.
Она шла по коридору и гнала прочь любые мысли о том, что скажет, и как это будет выглядеть с точки зрения Тимофея. Что делать, если он просто закроет дверь перед её носом? Девушка встряхнула головой и решила подумать об этом тогда, когда это действительно случится.
Не дав себе больше времени на сомнения, Лика постучала в дверь комнаты старпома. В коридоре было пусто, да и возможные пересуды сейчас не имели никакого значения. Стук получился гулким и громким. Лика досчитала про себя до десяти, и постучала снова. Мысли вихрем закружились в голове, девушке сделалось жарко, во рту пересохло, хотелось выпить залпом кружку холодного молока.
Лика уже повернулась, чтобы уйти, и скорее почувствовала, чем услышала, как дверь отъехала в сторону. Девушка ожидала вопросов, презрительного взгляда, ей вдруг стало обидно и хотелось сказать в ответ что-нибудь хлёсткое, некстати подступили к глазам непролитые с начала полёта слёзы.
Она повернулась, закусив губу и избегая смотреть Тимофею в глаза, и всё же посмотрела. А, посмотрев, обмерла на месте. Тимофей смотрел на неё совсем не так, как всегда: холодно и покровительственно, словно староста на провинившуюся студентку. В его глазах сейчас была та теплота, что согревает, но не обжигает, робкий костёр на опушке, в котором при желании можно угадать будущий пожар, способный выжечь весь лес и всё живое, а потом, когда уже никого не останется, он пожрёт себя сам.
Лика пребывала в каком-то полусне, она закрыла глаза, чувствуя на своих губах его поцелуй, сначала робкий, потом всё более уверенный и крепкий, терпкий как вино и горький как ядовитый миндаль. Поцелуй захватил её в плен, заковал в кольцо сильных рук, не давал вздохнуть, но подарил свободу от мыслей, планов и ожиданий. Девушка прижалась к мужчине, позволила себя отвести к кровати, в звуке расстёгивающейся молнии на комбинезоне ей послышался сдавленный стон облегчения. Она принимала поцелуи и целовала сама, урывками, еле касаясь губами и прижимаясь щекой к грубой коже его рук, будто благодарила за оказанный приём, словно не имела на него права.
