Неизведанные гати судьбы (СИ) - Хиневич Александр Юрьевич (полные книги .TXT) 📗

— Я не обязан отвечать на ваши вопросы, доктор Старобогатова, — так же строго ответил моей Яринке старший следователь. — Ваше дело лечить людей, а наше расследовать преступления. Мы же не вмешиваемся в процессы лечения людей и не указываем вам, как проводить хирургические операции. Так что не советую на нас давить знакомством с Иосифом Виссарионовичем. Товарищ Сталин нас как раз ценит именно потому, что мы не обращаем никакого внимания на давление со стороны, а чётко выполняем порученное нам дело. Чтобы вас немного успокоить, могу сообщить, что Доброслава и Всеволода Старобогатовых, нам необходимо опросить, чтобы в мельчайших подробностях знать, что именно произошло в вашем поселении.

— А вот тут вы лукавите, товарищ старший следователь.

— С чего это вы так решили? — усмехнулся следователь.

— Потому что, во-первых, я всегда чувствую когда мне говорят ложь, а во-вторых, Всеволода с Доброславом вчера очень подробно опросил Семён Маркович и всё дословно записал. Записи вы получили ещё когда ехали к нам в поселение, и внимательно с ними ознакомились. Так что ваши последующие действия можно толковать двояко.

— Немедленно поясните свои слова, доктор Старобогатова, — начал откровенно злиться старший следователь. — Иначе я буду считать это оскорблением представителей Советской власти.

— Никто вас не оскорблял, товарищ старший следователь. Не нужно искать врагов, там где их нету. А пояснения насчёт двоякости, очень простые. Либо вы не доверяете человеку из Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), проводившего подробный опрос Всеволода с Доброславом, либо вы решили всю вину задержанного водителя из гаража НКВД, переложить на моих сыновей. Других выводов из ваших слов и действий, я сделать увы не смогла.

От подобного вывода, все четыре следователя впали в ступор. Похоже они воспринимали Семёна Марковича, как бывшего работника Барнаульского райисполкома, которого перевели на повышение в Москву, а вот то, что он являлся человеком из Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), для них было неожиданной новостью.

Спустя полминуты, в полной тишине, следователи покинули мой рабочий кабинет, а вскоре в коридоре Управы раздался голос старшего следователя, который приказал охране «доставить задержанного для допроса». Зашедший на минутку в кабинет Яр, тихонько сообщил мне на ушко, что «следователи разместились в комнате поселянского старосты».

— Не стоило тебе их злить, Ярина Родасветишна, — сказал мой помощник, когда Яр покинул кабинет и плотно закрыл за собой дверь. — Такие люди очень злопамятны. Не на тебе, так на ваших детях или внуках они могут выместить свою злобу. Ежели ты действительно собираешься поехать в Москву, по приглашению Сталина, то лететь тебе надобно вместе со следователями.

— Почему ты так думаешь, Иван Иваныч? — спросила Яринка.

— Потому что, иначе ты можешь вообще никогда не добраться до столицы. Во время встречи со Сталиным, ты должна не жаловаться на них, а просто, как бы мимоходом рассказать о том, что тут сейчас произошло.

— Иван Иваныч, ты можешь пояснить, почему Яринка должна действовать именно так, как ты сказал?

— Ты же сам прекрасно слышал, Демид Ярославич, как старший следователь сказал Ярине Родасветишне: «Товарищ Сталин нас как раз ценит именно потому, что мы не обращаем никакого внимания на давление со стороны, а чётко выполняем порученное нам дело». Так вот, ежели она пожалуется Иосифу Виссарионовичу на московских следователей, которых он ценит, то я думаю, начнётся расследование в их отношении, а это в свою очередь может аукнуться вашим детям и внукам, вплоть до несчастных случаев со смертельным исходом. Насчёт старшего следователя я пока ничего сказать не могу, он вроде бы русский, и такие понятия как честь и совесть ему должны быть хорошо знакомы, а вот трое его помощников, явные представители библейского народа. У таких следователей всегда полно знакомых в любых карательных органах. Ежели твоя супруга просто расскажет о том, что тут сейчас произошло, ни в чём не обвиняя этих следователей, то им просто намекнут, что с такими людьми, как Ярина Родасветишна и её дочери, всегда надобно крепко дружить, ибо от такой дружбы порою жизнь и здоровье напрямую зависят. Вот тогда, эти следователи призадумаются и сами постараются приставить к вашим детям и внукам незримую охрану, из своих коллег, чтобы с ними не дай Бог ничего не произошло. Я понятно всё объяснил?

— Понятно, — одновременно сказали мы с Яринкой, и рассмеялись от того, что произнесли это вместе.

Водителя грузовика из гаража НКВД допрашивали два дня, делая небольшие перерывы для того, чтобы покушать. У нас с Иван Иванычем сложилось ощущение, что московские следователи даже спали по очереди, чтобы допрос задержанного продолжался непрерывно. По их довольным лицам, иногда мелькавшим в коридоре Управы, мы сделали выводы, что накопали следователи много чего интересного. Лишь в конце второго дня, в мой кабинет зашел старший следователь и именно в тот момент, когда я за чашкой духовитого чая, подсчитывал расходы патронов нашей артелью. Он уважительно поздоровался со мной, и я также уважительно поздоровался в ответ.

— У вас что-то случилось, товарищ старший следователь?

— Случилось, Демид Ярославич. Я хотел попросить у вас немного писчей бумаги, ибо наши запасы уже закончились. И можете обращаться ко мне просто по имени, ведь вы на четырнадцать лет меня старше. Тем более вы знаете из предъявленных вам документов, что я Балашов Николай Петрович, лейтенант государственной безопасности.

— Хорошо, Николай Петрович, буду обращаться к вам по имени-отчеству. Вы же всё-таки при исполнении находитесь, а не просто зашли ко мне чаю попить, — ответил я следователю, и достав из шкафа пачку бумаги положил её перед ним на стол.

— От хорошего духовитого чая, я как раз и не отказался бы, — сказал следователь, и дойдя до двери, передал пачку бумаги одному из своих помощников.

— Присаживайтесь, где вам будет удобно, — сказал я, и налил следователю чашку горячего чая. — Кстати, могу предложить вам воспользоваться нашей печатной машинкой. Правда она со старым имперским шрифтом, но вполне рабочая, все нынешние буквы в ней имеются.

— За предложение спасибо, но я пожалуй откажусь, — сказал мне следователь, и наслаждаясь отпил пару мелких глотков чая из чашки. — Для такой печатной машинки особые навыки нужны, а мы всё больше привыкли карандашами и перьевыми ручками в своей работе пользоваться. Вы не могли бы ответить на несколько моих вопросов, Демид Ярославич? Слишком много из того, что мы услышали во время допроса, нам очень невероятным показалось.

— Спрашивайте, Николай Петрович. Мне честно говоря, даже интересно стало, что там вам «невероятным показалось».

— Задержанный водитель грузовика Йонас Лацис во время допроса заявил, что вы «не просто Глава промыслово-охотничьей артели и таёжного поселения Урманное, а являетесь языческим жрецом и Князем Ведьмовской деревни. И кроме всего прочего, вы убеждённый анархист». Что из сказанного задержанным является правдой?

— Можно сказать, что всё сказанное водителем чистая правда.

— Не понял?! — удивился старший следователь. — Вы этих заявлений задержанного даже не пытаетесь отрицать? Можете это как-то пояснить?

— Тут всё просто, Николай Петрович. Отрицать очевидное я считаю глупым занятием. А вот откуда у простого водителя грузовика из гаража НКВД, взялись такие знания обо мне, становится очень интересным? Ведь мы с ним никогда ранее не встречались. Вы разве не находите, что он повторил вам чьи-то слова? Относительно всего остального могу объяснить. Все жители нашего поселения, за исключением Иван Иваныча, никогда не были христианами, а всегда сохраняли Старую Веру наших предков. Именно поентому христианские попы, нас «язычниками», а также «ведьмами» и «колдунами», и называли. А мы как были староверами, так ими и остались. Вы наверное ещё не знаете, но наше прошлое поселение, деревню Скоробогатово, христианские священники в своих воскресных проповедях, сначала обзывали «Ведьмовской деревней», а потом выпросив у местных властей солдат, они пришли и сожгли все дома дотла. Вот и пришлось всем жителям сгоревшей деревни переселяться на новое, наиболее удалённое место, где мы с вами сейчас и находимся.