Зло (СИ) - Максимов Сергей Васильевич (книги бесплатно txt) 📗
— Спасибо.
Еще никогда алькатилы не благодарили Филь. Еще никогда они не проявляли к ней доброту. Даже в подаяниях, которые алькатилы иногда оставляли Новым, не было милосердия и тепла. Они делали это скорее из брезгливости, надеясь поскорее отвязаться от попрошаек. Что уж было говорить о клиентах? Вторгшиеся покупали Филь, как вещь, использовали по назначению, не гнушаясь испытывать плоть новой на стойкость, и выбрасывали обратно на помойку, где и подобрали… Уссари стояла и не знала, что делать. Страх попасться на краже смешался в ее сознании с чем — то новым, с чем — то игривым и задорным. Это было любопытство. Ей захотелось подойти к этому недотепе и, возможно даже, поговорить с ним.
Терзания Филь были недолгими, ведь рука, схватившая ее за смиритель и потянувшая подальше от странного алькатила, сделала выбор за нее. Уссари мгновенно пожалела о своих сомнениях. Любопытство испарилось, а страх быть пойманной очень быстро переродился в нечто большее, стянув ее нутро жутким холодом. Холодом, лившимся из двух световых рецепторов, которые алькатилы называли глазами. Второй Вторгшийся оттолкнул алькатила — недотепу в сторону и буравил Филь своим пронизывающим взглядом…
***
Айзек вцепился в ратиоконтроллер и притянул алиума к себе.
Голубые глаза чужака были полны ужаса.
— Зачем вы так? Она спасла мне жизнь, — Киллиан схватил Райберга за плечо, заставив Эпоса отвлечься от инопланетянина (хотя, по сути, на Ласте именно люди и были инопланетянами). — Если бы не она, я бы сейчас лежал под той грудой хлама.
Сивар начал махать в сторону тлеющих останков здешнего сорняка, но Айзек и не думал ослаблять хватку. Он разглядывал «ошейник» чужого. Ограничитель форм — или ратиоконтроллер — позволял алиумам менять форму лишь в определенных, безопасных человеку рамках. Чужие не могли сливаться воедино и прятать особей, которые провинились и должны были понести наказание. Разрыв контроллера приводил к детонации небольшого взрывного устройства, выжигавшего вокруг нарушителя несколько кубических метров пространства.
— Сивар, я говорил тебе быть внимательнее? Я предупреждал, что Кносс — это не место для беспечности? Тебя первый же встречный чужой чуть было не угробил.
— Она меня спасла!
— Да, конечно — конечно, от чего? Ты думаешь, я бы выпустил тебя в город без генератора.
Айзек достал из кармана импульсник и направил его в сторону замершего юноши, тут же нажав на спуск. Оружие выпустило в сторону мемора поток когерентного излучения, который тут же остановил полупрозрачный кокон силового поля.
— Все, от чего она тебя спасла, это от шопоголизма.
Незнакомый термин резанул слух Сивара, не отозвавшись в его разуме хоть какими — то ассоциациями. Айзек провел рукой по ежику белых волос на своей голове, шумно выдохнул и сдернул с плеча алиума крохотную сумочку. Стоило Эпосу перевернуть ее вверх дном и на землю, словно остатки опаленного на «Линзе» сорняка, посыпались кредиты. Киллиан похлопал по карманам.
— Но, я… Она хотела спасти меня, она же не знала про генератор.
— Он заметил твои кредиты и просто не захотел тратить силы, раскапывая их из — под горы обломков. Он захотел обчистить твои карманы и обчистил. В этом мире с ворами не принято сюсюкаться.
Айзек направил импульсник в сторону алиума.
— Нет, стойте, не трогайте девочку! Она же еще ребенок, она не хотела плохого.
Айзек бросил чужого на землю, продолжая держать его на прицеле, а другой рукой притянул к себе Киллиана.
— Ты еще не понял, куда попал, Сивар? Какая она тебе девочка? Если бы не этот ошейник, она… Тьфу, — Эпос чертыхнулся, — Она/он/оно отрастило бы клыки и сожрало бы тебя. Они — не дети.
Райберг обвел все вокруг импульсником. Переждавший чистку город приходил в себя. Толпы детишек — алиумов кружили вокруг выходящих из банка людей, выпрашивая милостыню. Горстка чужих, воплотившихся во взрослых, принялась убирать последствие «дождя» из сорняков. До двух людей, стоявших возле прижавшейся к стене белокурой девочки, никому не было дела.
— Они так зарабатывают, понимаешь? Хотят выглядеть жалостливей. На малолетних здесь и в других сферах спрос выше. Ты еще не понял? Не надо видеть в них людское. Они — не люди. Они совсем другие. Им не знакома жалость и сострадание. Стоило нам подпустить их к себе, и они уничтожили наш дом, Сивар. Не надо быть наивным и верить только глазам.
Айзек схватил руку Киллиана и зажал в ней импульсник.
— Ты должен это сделать. У них был выбор: повиновение или смерть. Те, кто не желает подчиняться, должны умереть. С ними нельзя по — другому. Неужели ты хочешь, чтобы мы потеряли не только Землю? Ты хочешь, чтобы они и Топаз сожгли дотла? Сожгли другие планеты?
Юноша стоял, глядя на вжавшуюся в стену девочку — алиума, а его трясущаяся рука начала поднимать дуло импульсника.
— Давай, Сивар, ты должен! Мы или они! И никак больше. Они — чужие, они — другие. Нельзя спускать им с рук. Ты знаешь, что они делают с этими деньгами? Они пичкают своих стариков какой — то дрянью, от которой те начинают гнить заживо, они — нелюди, не нужна им твоя жалось.
Две полоски слез, бежавшие из голубых глаз алиума, говорили Киллиану об обратном. Он опустил импульсник.
— Не могу, простите. Не могу в ребенка.
Айзек выхватил оружие и, оттолкнув протестовавшего Сивара, выпустил в алиума разряд…
***
Филь никогда не думала, что это будет так. Она видела, как уходили Основы и надеялась, что ее ждет другая участь. Другая, но не такая. Смерть, выпущенная Вторгшимся, растекалась по ее телу. Боли не было. Была лишь досада. Она жалела, что никогда не сможет стать Основой; никогда не даст жизнь Новым; никогда не узнает мир, каким он был до вторжения… И много — много других "никогда". Она угасала, сливаясь с Изначальем Прародительницы, и смотрела на алькатила — недотепу, глаза которого отчего — то сильно блестели. Секунда, и прозрачные капли побежали из них вниз. Филь даже не злилась на Вторгшихся. Чего с них взять? Такова их природа. Основа говорила, что они созданы для того, чтобы сеять хаос и разруху. Не зря ведь Вечные назвали их алькатилами — принёсшими зло.
Силы поддерживать форму закончились, и Филь начала меняться, чтобы слиться с Изначальем в своем первозданном виде.
***
Айзек перешагнул через жижу, которой обернулся чужой и пошел прочь, чертыхаясь себе под нос:
— Девочка у него, ребенок… «Не убий» еще бы сказал…
Киллиан провел рукой по мокрому от слез лицу, перешагнул через залитые оставшейся от чужого биомассой кредиты и поплелся следом за Эпосом.
Глава 2. Часть 3. Минос
Сивар покорно шел за Айзеком, не в силах оторвать взгляд от грязной, испещренной прогалинами дороги. Он не мог посмотреть куда — то выше пяток Райберга. Его замутненному сознанию казалось, что стоит ему поднять взгляд, как сотни пар осуждающих глаз окружат его со всех сторон. Руки юноши тряслись. Он не мог и не хотел быть виновным в смерти того существа.
"Ну и пусть она меня обворовала! Это же не повод обрывать жизнь."
Собрав всю волю в кулак, он смог оторвать взгляд от дорожного покрытия… Ничего не произошло: не было взглядов, не было толпы аборигенов, провожавших убийц их соплеменницы, не было слез. Кносс продолжал жить, не заметив потери одного из своих жителей. Киллиан обернулся и посмотрел на место, где только что Эпос вершил свое суровое правосудие. Горстка тряпок и сгусток биомассы — все, что осталось от белокурой девочки — продолжали лежать на том же месте, словно не было выстрела, не было полных боли и жалости глаз, не было смерти. Лишь двое мальчишек — оборотней, заметив несколько кредитов, оставленных там Киллианом, бросились очищать универсальную валюту от ошметков протоплазмы. Покончив с чисткой, чужие, так ловко перевоплощавшиеся в людей, метнулись прочь к зданию банка, не удостоив останки сородича и лишним взглядом. Киллиан сглотнул:
"Вот так же и я. Чем я отличаюсь от той девочки? Стоит Эпосу вышибить мне мозги, и я так же останусь лежать в подворотне никому не нужный, никем не замеченный. Может, так оно и должно быть? Может, не стоит обращать внимания на такие мелочи, как мораль. Стоит думать лишь о себе и своих желаниях?"
