Город бездны - Рейнольдс Аластер (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Но корабль был обнаружен гораздо позже намеченного срока.
— Наверно, он ждал, пока его найдут, — сказал я.
— Конечно, — согласился Феррис. — Как только стало ясно, что враг ушел, он приказал кораблю подавать сигналы, чтобы дать знать о своем присутствии. Сначала — изменяя соотношение газов в Бездне… ну и, заодно, повышая их температуру. Потом попробовал необычное излучение. Но мы этого даже не заметили.
— Как я понимаю, другие личинки тоже.
— Думаю, какое-то время они поддерживали связь… Я кое-что нашел на корабле — нечто такое, что не может быть его деталью. Оно совершенно не пострадало — а все остальное оборудование давно вышло из строя, в том числе от времени. Это был сверкающий шар около метра в диаметре, похожий на одуванчик. Он плавал в специальной камере — видимо, его удерживало силовое поле. Невероятная, завораживающая красота.
— И что это было? — спросила Зебра.
Похоже, Феррис предвидел этот вопрос.
— Я пытался выяснить, но в моем распоряжении были слишком грубые инструменты с ограниченными возможностями. Результаты, которые я получил, противоречили друг другу. Парадокс! Прежде всего — удивительно высокая плотность. Далее — способность мгновенно останавливать солнечные нейтрино. Искривлять световые лучи. Все это предполагает наличие мощного гравитационного поля — однако его не было. Этот шар просто плавал в пространстве. Казалось, до него можно дотронуться — но он защищен барьером: стоит протянуть руку, и ощущаешь покалывание.
Не переставая «говорить», Феррис набирал на пульте новые и новые команды. Его пальцы легко бегали по кнопкам, словно у пианиста, исполняющего виртуозный этюд.
— Разумеется, в конце концов я выяснил, что это такое. Но мне пришлось привести Гедеону некоторые аргументы.
— Аргументы? — переспросил я.
— У него есть то, что мы называем болевыми точками. А также зоны нервной системы, которые отвечают за страх и панику — вернее, их эмоциональные аналоги. Мне оставалось лишь определить их местоположение.
— И что это было? — настаивала Зебра.
— Устройство связи — правда, весьма необычное.
— Для мгновенной передачи сигналов?
— Не совсем так, — после обычной паузы ответил Феррис. — Мы подразумеваем под этим нечто иное. Это устройство не передает и не принимает никакой информации. Ни Гедеону, ни его сородичам на борту других кораблей это ни к чему. Они уже владеют полным объемом информации, которая была когда-либо получена.
— Не совсем понимаю, — признался я.
— Тогда позвольте сказать это по-другому.
Похоже, у старика наготове ответы на все случаи жизни!
— В каждом из этих устройств содержится запись всех сообщений, которые один корабль когда-либо может передать другому. Но при этом запись эта остается недоступной, пока не возникнет необходимость отправить то или иное сообщение. Это нечто вроде запечатанных приказов, которые были в ходу на старинных парусниках.
— Все равно не понимаю, к чему вы клоните, — обескураженно пробормотал я.
— Я тоже, — добавила Зебра.
Старик Феррис с заметным усилием выпрямился в своем кресле.
— Послушайте, это совсем просто. Личинки хранят записи всех сообщений — все до единого, которые были когда-либо отправлены с момента возникновения их вида. Затем, в отдаленном будущем — это будущее в нашем понимании, — они объединяют все эти записи в… Это выше моего понимания. Некая скрытая система, которая распространяется на всю Галактику. Признаюсь, мне всегда было нелегко вникать в подробности. Я уловил только название — в переводе оно приблизительно отражает суть… — он выдержал паузу, впившись в нас ледяными глазами. — «Конечная Галактическая Память». Это прототип нынешнего — и будущего — гигантского живого архива. Думаю, сейчас он существует лишь в неполной форме, как скелет того, что будет выстроено через миллионы или миллиарды лет. Тем не менее, все очень просто. Это архив, существующий вне времени. Он способен поддерживать связь со всеми своими версиями, прошлыми и будущими, вплоть до нынешней эпохи и еще глубже, в наше прошлое. Он постоянно перемещает данные во всех направлениях, бесконечно сверяет и перепроверяет их. Что касается артефакта, который я нашел на корабле личинок… на мой взгляд, это нечто подобное. Крошечный фрагмент архива, в котором содержатся только послания личинок и их немногочисленных союзников.
— А что мешает личинкам прочесть сообщения раньше, чем они были отправлены, и придумать, как им избежать будущих неприятностей?
Феррис снова выдал готовый ответ:
— Они не могут. Сообщения, записанные в этом устройстве, закодированы — без ключа вы до них не доберетесь. Блестящая выдумка. Ключом служит картина фоновой гравитации Вселенной, возникающая в определенный момент времени. Когда личинки вводят в устройство связи сообщение, артефакт чувствует гравитационный пульс Вселенной — биение пульсаров, мчащихся навстречу друг другу по спиральным орбитам, тихие стоны далеких черных дыр, поглощающих звезды в сердцевинах галактик. Устройство слышит это все и создает уникальную «подпись» — ключ, которым оно кодирует входящие сообщения. Сообщение сохраняется в каждом артефакте, но его нельзя прочесть до тех пор, пока устройство не убедится в том, что гравитационный фон остался прежним — или почти прежним — разумеется, с поправкой на координаты получателя. Это обеспечивает зону охвата радиусом в несколько тысяч световых лет. Но стоит кораблям разойтись на большее расстояние, как устройство перестает узнавать код. Любые попытки подделать его или предсказать, как будет выглядеть гравитационная подпись в будущем, основываясь на известных данных, просто бесполезны. Очевидно, устройство отключится и «умрет».
Итак, Гедеону удавалось на протяжении веков поддерживать связь со своими далекими союзниками. Затем число сообщений, записанных в устройстве связи, начало подходить к концу, и он резко ограничил число передач. Над личинками нависла новая угроза: у врагов появились копии артефактов. Теперь они тоже получили доступ к сообщениям и могли этим воспользоваться. Беглец чувствовал себя одиноким и прежде, когда на него охотились, но лишь теперь начинал понимать, что никогда не испытывал настоящего одиночества. Оно давило, словно гигантские скалы, нависающие над поверженным кораблем. И все же ему удалось сохранить рассудок.
