Второе пришествие землян (сборник) - Дивов Олег (прочитать книгу txt) 📗
Это был день гибели традиционной космонавтики, но я тогда этого, конечно, не знал.
Я еще грезил, как однажды поднимусь на этот восхитительный и потрясающий Стапель, чтобы построить корабль, на котором я отправлюсь в глубокий космос к неоткрытым мирам.
Ничего этого, конечно, не сбылось.
Где-то через месяц, когда я уже был дома в теплом семейном кругу пристального отеческого попечения, похожего на домашнее заключение, все еще ограниченный в свободе и сетевом общении, с родительского соизволения со мной созвонился Илья.
– Тебе спутник случайно не нужен? – спросил он.
Я как-то даже не сразу его понял:
– Спутник? Это который спутник? Твой, что ли?
– Ага, мой…
– А тебе дедушка по башке за это не даст?
– Не даст. Он умер.
Когда даже твои прабабушки живы, трудно оценить смерть в другой семье. Я не нашелся, что сказать.
В доме у Ильи стояла тихая тенистая молчаливая печаль. В комнате дедушки на воздушном экране все еще бежали строчки телеметрии от распределенного ЦУПа, автопилот вел спутник по его низкой орбите, даже после того, как за ним стало некому присматривать. Несколько юбилейных книг на полках, картина в тонкой металлической рамке, точнее, напечатанная маслом фотография – восход Солнца из-за пересекающихся дисков Луны и Земли, вид из космоса, откуда-то издалека, потому что это была оборотная сторона Луны.
С момента запуска покетсата я времени не терял. Все это время я засыпал бездны безнадежного незнания мешаниной спутанных фактов о реальном, невыдуманном космосе, и опознал море Москвы, в котором еще до моего рождения была брошена так и не восстановленная Единая Лунная станция – огромный проект, последний всплеск общечеловеческого глобализма, закончившийся черт знает чем…
Я посмотрел на синусоиду проекции орбиты спутника на поверхность Земли и прошептал:
– Летит.
– Ага, – безрадостно отозвался Илья. – Пока летит.
Время полета было не бесконечным, и оно истекало. Спутнику оставалось не больше трехсот оборотов. Это примерно две недели. Потом атмосфера, хотя и разреженная, все-таки затормозит низколетящий спутник, и он, падая к поверхности, сгорит быстрее, чем пылинка в газовом пламени. На Земле даже не заметят.
Спутник никому не был нужен, даже Илье.
– Когда дедушка умер, они мозг ему вытащили и заморозили, – пробормотал он. – У него там осложнения были из-за космоса. Из-за невесомости. Они его увезли, вроде ненадолго, провериться, а там он умер, мозг вынули и заморозили. Говорят, может быть, когда-нибудь его разморозят, они говорят, будет жить в свое удовольствие в сгенерированном мире, где можно делать что угодно. Что он так сам хотел… Только он не будет жить в свое удовольствие – он это все ненавидел. Анестезия для сознания, говорил. Он так жить не станет, по-ненастоящему…
Он не хотел видеть спутник, думать о спутнике, беспокоиться и заботиться. Он хотел забыть, не заходить, не видеть, не вспоминать, не плакать. И забота о спутнике тяготила его непомерно.
И я не колебался ни мгновения.
– Если хочешь, я могу забрать твой спутник, – вполне искренне вызвался я. – Жалко же, если сгорит…
Илья готов был отдать его кому угодно.
К счастью, «кем угодно» оказался я.
Памяти моего смарта едва хватило на клиентскую часть доступа к распределенному ЦУПу. Илья передал мне права доступа, и спутник стал мой.
Он действительно стал мой. Спутник у тебя в кармане – это просто непередаваемое впечатление. Я шел домой и через его камеру следил, как над синью океана вращаются огромной спиралью облака. А если отвести камеру от Земли, черный космос тут же наполнялся навигационной индикацией, множеством отметок летящих аппаратов.
Чертова прога моментально отожрала под свои распределенные расчеты всю память смарта без остатка. Пришлось удалить все игры подчистую, а она еще потребовала вдвое больше, чем вообще было доступно. Но я все равно был счастлив, потому что это было оно, настоящее…
А проблемы мои только начинались.
Дома я безжалостно разнес былой свой игровой узел доступа в Сеть, переформатировав его в центр управления. Родители были только рады. Бедняги не знали, как меня накрыло на этот раз. Спутник отправлял и получал телеметрию и, кроме того, усердно обменивался трафиком с аппаратами похожего класса на близких орбитах. Так я узнал, что близкий космос населен куда более плотно, чем было заметно. Частный космос, маленький и незаметный, процветал в тени умирающих всемирных гигантов ракетостроения. В списках распределенного ЦУПа стояли сотни имен и тысячи аппаратов. И никто в этой горизонтальной сети не терял свой спутник – когда тот уходил за горизонт, дружественный трафик поддерживал минимально необходимый канал связи, даже когда между нами оказывалась вся планета. Это было странно: ощутить естественную, как дыхание, взаимопомощь неведомых людей в неизвестных мне краях, языка большей части из них я даже не слышал раньше. Это была такая поддержка, что стоила очень многого.
И когда, лежа в постели, думал о спутнике, который наматывал в высоте свои последние витки – где-то один за час, – я понял, что не смирюсь и не дам ему погибнуть.
С этого момента я был твердо намерен сражаться за его выживание. Я вытащил смарт из-под изголовья, включил. Спутник потерял за сутки почти километр высоты, атмосфера стала уже достаточно плотной, чтобы замедлять его все заметнее.
Как у всякого спутника нового поколения, у него был трос ликвидации, километровый газомеханический тросик диаметром миллиметр, размотав который и пропуская через него электрический ток в магнитном поле Земли можно менять скорость орбитального аппарата на конце такого хвоста. В данном случае имелось в виду, что я, как ответственный пользователь, выпустив трос, начну замедлять спутник вплоть до его спуска в более плотные слои атмосферы, где он экологично сгорит на хрен.
Сделал я ровно противоположное. Я начал медленно, но верно разгонять мой аппарат, орбита его при этом, естественно, повышалась, уводя его от Земли. Вопиющее нарушение протокола частного пользователя космических средств.
Утром со мной вышли на связь соседи по орбитам.
– Барон Суббота, отзовитесь. Вызываю Барона Субботу.
Это у меня такой ник остался со времен запойного увлечения смешанными с реальностью играми.
– Барон Суббота, вы нарушаете свой дивизион, отзовитесь.
– Говорит Барон Суббота, – отозвался я.
– Чего это вы вытворяете, молодой человек? У вас курс на снижение, а вы поднимаетесь.
– Я передумал, – не колеблясь, ответил я.
– Ну, если передумал, так выкупи орбиту и болтайся там на все деньги, дивизион-то ломать зачем?
– А сколько стоит выкупить орбиту?
Мне сказали сколько.
В те славные времена на такие деньги мальчик вроде меня мог неделю жить на всем готовом, и еще бы оставалось, чтобы вволю и без меры пережечь свободного времени в призрачных мирах. Стоило это тогда не очень дорого, хотя и побольше, чем астероид своим именем назвать.
Именные астероиды в те времена меня еще не интересовали, а вот на собственный спутник я запал. Но ничего подобного позволить себе я, конечно, не мог, хотя даже такой бросовый подержанный спутник, как у меня, на низкой орбите с иссякающим запасом оборотов перед падением в атмосферу стоил, как подержанный автомобиль. Несколько больше того, что у меня обычно бывало в кошельке. Но вполне достаточно для того, что было у меня в голове. Хотя еще когда мы с Ильей баловались со стандартным функционалом покетсата, у меня уже мелькали мысли, как эффективнее можно использовать этот ресурс.
В общем, я поступил хитро. Я устроил общий чат в своем прежнем игровом клане.
– Вот, дивитесь, чуваки, тема. Нет, это не симулятор. Чего, графика слабая? Да что б ты понимал, балбес! Это круче в сто раз – это настоящий космос! Настоящий – это я тебе говорю! Реально можно спутником рулить, и квесты на орбите. Какие квесты? Ну разберемся там по ходу. Чем докажу, что настоящий? Чем, чем… Ну, хочешь, я его калибровочным лазером для камеры тебе в глаз посвечу? Сохраняться? Нельзя тут сохраняться – это же жизнь. Ну и иди, дурак набитый, – у меня тут и без тебя очередь из желающих ждет.
