Неизведанные гати судьбы (СИ) - Хиневич Александр Юрьевич (полные книги .TXT) 📗
— Я тебя понял, деда. Ты мне лучше расскажи какая беда может случиться? Неужели же опять гражданская война в нашей стране начнётся?
— Гражданская война в стране ни на день не прекращалась, Демид Ярославич, — вместо деда начал отвечать Мирослав Кузьмич, — сколько бы об её окончании не говорили и не писали во всех газетах. Вот только нынче гражданская война ведётся наиболее подлыми способами, о которых власти не сообщают простому народу. Горе и смерть продолжают всё также гулять по поселениям, деревням и хуторам, да и многие города не миновала сия тяжёлая участь. Повсеместно страдают невинные люди и малые дети, которые несмотря на прошлые войны, голод и лишения, научились выживать в лихую годину. А сколько ещё тяжких испытаний им предстоит пережить в будущем…
— Мирослав Кузьмич, ты мне сейчас про будущие войны говоришь?
— Да не про войны, что вскоре могут произойти сейчас речь. Мы несколько лет наблюдали за жизнью в нескольких мирах, схожих с нашим, где времечко чуть шибче бежит, и везде мы видели только голод, мор и смерть. Сия тяжёлая участь и нашего таёжного поселения может коснуться, Демид Ярославич. Потому-то за тобой и рысь послали.
— Голод начавшийся в нашей стране, после германской и гражданской войн, наше поселение благополучно пережило. Отец мои слова может подтвердить. Да ты же сам про енто уже знаешь, Мирослав Кузьмич, из моих прошлых рассказов на базе наблюдения. Меня в данный момент удивляет другое. Неужели мой отец ещё не рассказал вам, какие мы сделали запасы муки и зерна в различных тайных схронах? С такими запасами, наши поселяне смогут ещё одно такое же голодное время пережить.
— Вот тут ты очень сильно ошибаешься, внук, — с грустью в голосе сказал дед. — Про то, что мы раньше хлеб в тайных схронах накапливали, никто кроме наших поселян вообще не знал. О наших схронах укрытых на островах посредине болота не смогли догадаться ни губернские чиновники, ни уездные власти, не говоря уже про жителей ближайших к Урманному городов и деревень. А нынче, всё изменилось, все местные власти прекрасно знают, какое количество мешков с зерном и сколько мешков муки вы уже получили. Ведь вы же договор с губернскими властями заключили, и согласно ему несколько лет обмен продуктами вели. Разве я не прав?
— Прав, деда.
— Так вот, в том договоре с местными властями, у вас подробно прописано, что получает, в обмен на свои копчёные продукты, промысловая артель из Урманного. Вот власти к вам в первую очередь и нагрянут, как снег на голову, дабы все излишки хлеба у вас изъять. Ты же сам прекрасно знаешь, что наши поселяне никогда не позволят себя ограбить, и начнут защищать поселянское добро с оружием в руках, а местные власти токмо ентого от вас и ждут. Они объявят всех жителей поселения «кулаками и врагами Советской власти». А как большевистские власти расправляются со своими врагами, как с настоящими, так и с выдуманными, тебе наверное уже давно известно.
— Я всё понял, деда. Постараюсь что-нибудь придумать и не допустить гибели наших поселян от голода или ещё какой напасти. Как нынешний Глава поселения, я несу ответственность перед своей совестью за жизнь всех жителей Урманного.
— Ничего придумывать тебе не придётся, Демид, — сказал мой отец, наливая взвар в кружку стоящую на столе. Сделав несколько глотков, он продолжил: — Всё что надобно, давным-давно не только придумано, но и сделано, причём в самом лучшем виде. И то, что ты, как Глава поселения, помнишь о своей ответственности за жизнь каждого жителя Урманного, лишь говорит о том, что мы дали тебе правильное воспитание.
— Кто-нибудь, мне может прояснить, насчёт того, что вами что-то там «не только придумано, но и сделано»? — задал я вопрос всем сидящим за столом.
— Ярослав, расскажи ему всё, — тихим голосом сказал дед Богуслав. — Я думаю, что наступило то самое время, когда Демиду пришла пора узнать о вашей с Чеславом задумке.
— Отец, про какую задумку говорит дед Богуслав?
— Демид, ты хорошо помнишь тот день, когда наши поселяне сожгли Торговое подворье, и полностью уничтожили банду зелёноармейцев, которые хотели напасть на Урманное?
— Я ничего не забываю, отец. Даже помню то, что ты запретил нашему небольшому отряду участвовать в уничтожении «зелёных», а велел сопровождать наших друзей-анархистов из Томска, до почтового тракта на окраине Барнаула.
— Всё верно, сынок. В тот день, когда огонь ещё полыхал над нашим Торговым подворьем, я с несколькими охотниками вернулся в Урманное. Оставшись вдвоём с Чеславом Нечаевичем в Управе, мы довольно долго думали над тем, как сделать жизнь наших поселян более безопасной и защищённой. Вот тогда-то у нас и родилась задумка, о переселении всех наших жителей в новое таёжное поселение. Но чтобы наши жители не начинали свою новую жизнь на пустом месте, мы решили сначала построить новое поселение. Мы его построили в самом глухом урмане, куда даже охотники вроде тебя никогда не забредают. Поселение построено так, что его невозможно найти даже пролетая над ним на аэроплане, ибо дома расположены под старыми вековыми деревьями. Родников там полно, грибов, ягод и лесных орехов тоже. Дичи также предостаточно. Мы думали переселить туда наших поселян, когда наступят очень тяжёлые времена для жителей Урманного. Нам ведь уже не один раз приходилось уходить со старого места жительства и переселяться в другие края. То, что случилось с деревней Скоробогатово, и как наши Рода переселились на новое место, где нынче стоит Урманное, ты и сам прекрасно знаешь.
— Мне понятна ваша задумка с переселением, отец. Вот только на сей раз, скрыть от властей бесследное исчезновение всех жителей поселения не получится.
— Почему ты так думаешь, Демид Ярославич? — спросил наш бывший поселянский староста.
— Да потому что, уважаемый Мирослав Кузьмич, в уничтожении деревни Скоробогатово и её жителей, как мне помнится из рассказа деда Богуслава, принимали непосредственное участие представители имперской власти. Они ведь тогда думали, что сожгли всех жителей вместе с самой деревней. Ну а то, что на дымящихся пепелищах не нашлось ни одного сгоревшего тела, уездный поп объяснил происками дьявола. Ведь не зря же он в своих проповедях, называл Скоробогатово «Ведьмовской деревней», где обитали лишь ведьмы и колдуны. Нынче всё обстоит иначе. Власти знают, что существует таёжное поселение Урманное, все жители которого состоят в промысловой артели. Данная артель занимается только охотой и рыболовством. Всю свою копчёную продукцию артель привозит в город, где меняет её, согласно договора с властями, на хлеб и на патроны для охоты. Неужели вы действительно думаете, что нынешние власти не заметят пропажи жителей целого поселения? Они сие сразу же заметят, и сразу же заинтересуются… Куда и почему исчезли те, кто их несколько лет вкусно кормил? Неужели вы сами не подумали о том, что как только лишь прекратится поставка копчёного продовольствия в город, власти сразу начнут искать всех жителей Урманного?
— Мы обо всём подумали, Демид, — сказал мой отец, — а Мирослав Кузьмич с отцом лишь подтвердили нам правильность нашей задумки и одобрили все наши деяния. Ты верно подметил, что нынешние власти могут начать искать бесследно пропавших жителей Урманного. Но все енти поиски могут начаться только в одном случае, ежели исчезнут жители лишь нашего поселения и прекратятся поставки копчёного продовольствия в город. А вот ежели исчезновения людей будут происходить по всей стране, во многих деревнях, хуторах и селениях, то никто из представителей власти искать наших пропавших поселян не станет.
— И как вы намерены всё енто устроить?
— Мы не собираемся ничего устраивать, Демид Ярославич, — ответил Мирослав Кузьмич. — За нас всё сделают голод и нынешние власти…
— Я не понял сказанного, — невежливо перебил я бывшего старосту. — Вы можете пояснить ваши слова, Мирослав Кузьмич?
— Могу. Всё дело в том, Демид Ярославич, что начиная со следующего лета, согласно наших наблюдений за соседними слоями реальности, по всему миру начнутся неурожаи зерновых. Пока все считают, что нынешнее зерновое изобилие в мире будет продолжаться ещё много лет. Однако вскоре правительства многих стран узнают, как глубоко они заблуждались. Такое положение дел касается и представителей власти в Москве. Они решили построить множество заводов и фабрик в стране, а для закупки станков за границей нужны средства. Вот правительство Рыкова сначала вывезло золото в Америку, а последние несколько лет стало вывозить зерно, чтобы рассчитаться за станки и иное необходимое оборудование. Так называемая «коллективизация», понадобилась властям для более быстрого изъятия зерна у селян. Ведь никто из представителей власти, вывозя зерно из страны, даже не задумался о том, а что будут кушать люди на селе, если у них весь хлеб забрать? Никто не подумал о том, что могут наступить неурожайные годы. Вскоре нехватку хлеба ощутят не только люди живущие на Алтае и в соседних сибирских губерниях, но и по всей стране. Ведь почти весь урожай прошлого года был изъят у крестьян и продан за границу. Нехватка хлеба и другого продовольствия вскоре приведёт к голоду в стране, и простые люди начнут умирать в таких больших количествах, что власти умерших от голода даже считать перестанут. Особенно от голода пострадают люди на Алтае, в Поволжье, а также в западных областях страны. Надеюсь я всё понятно объяснил.
