Глубина в небе - Виндж Вернор (Вернон) Стефан (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
– Ха! Я думаю, что «Награда Эмергента» куда более подходящее имя. Когда победим, можешь назвать его «Диким Гусем»!
Первая перемена уже прибыла, и Фаму не удалось на это ответить. Вместо этого он показал, что действительно можно вложить пол-литра вина в питьевой пузырь, не уронив ни капли. И сам себе усмехнулся. Этого не видели даже люди Кенг Хо. Преимущество далеких путешествий.
Банкет тянулся не одну килосекунду. Было время поговорить о многом, вспомнить места, где бывали, и друзей, которые погибли, готовя этот день. Но самый большой сюрприз произошел в конце, когда Анне сказала нечто, чего не предполагал никто из пауков, даже Виктория Лайтхилл.
Анне немного расслабилась к концу обеда. Фам знал, что она все еще неловко себя чувствует в больших сборищах. Она могла играть почти любую роль, но внутри была застенчива, хотя и не проявляла этого, если не открывалась до конца. Она научилась доверять этим людям, и пока разговор не касался того, что она должна сделать с Эмергенцией, она могла искренне радоваться. И у Анне Рейнольт все еще было многое из того, что нужно ее друзьям. Лучше всякого другого понимала она бывших Фокусированных. Фам слушал ее болтовню с Триксией Бонсол и Викторией Лайтхилл, как она предлагает способы еще сильнее улучшить службу переводчиков. С тех пор, как я тебя увидел, ты всегда была особенной. Пылающие рыжие волосы, бледная, почти розовая кожа. Такой контраст с его черными волосами и смуглым лицом. На этом краю Людского Космоса она выглядела, конечно, редкостью. Но когда он узнал, что таится за этим видом, ум, храбрость… Стоит идти за ней на Балакрею, даже если после этого никаких планов не будет.
Среди людей поплыли послеобеденные напитки. У пауков аналогом этого были маленькие черные шарики – их надо было прокалывать, высасывать и сплевывать в резные плевательницы. Фам обнаружил, что произносит тосты за успех каждой группы – и за намеченную встречу через два столетия.
Эзр Винж перегнулся через Чиви и посмотрел на него.
– А когда встретимся? Когда вы освободите Балакрею и Френк? Что тогда? Когда ты нам наконец об этом расскажешь?
Анне улыбнулась Фаму:
– Ладно, расскажи им о своей охоте на диких гусей.
– Хм-м… – Фаму не пришлось особо симулировать неловкость. Если не считать Анне, он об этом ни с кем не говорил. Может быть, потому, что план был грандиозным даже по сравнению с его прошлыми планами? – Ладно. Вы знаете, зачем мы прилетели к Арахне: загадка Мигающей и существование здесь разумной жизни. Мы прожили сорок лет под сапогом Томаса Нау и все же узнали много удивительного.
– Верно, – сказал Эзр. – Никогда люди не находили столько удивительного сразу.
– Мы, люди, думали, что это невозможно. Только несколько крепких орешков еще не соглашались, в основном астрономы, наблюдающие дальние загадки. Так вот, Мигающая – первая из них, которую мы увидели близко. И погляди, что мы нашли: звездная физика, которую мы до сих пор толком понять не можем, кейворит, который мы понимаем еще меньше…
Фам осекся, увидев глаза Чиви. Оно вспоминала что-то из кошмара. Чиви отвернулась, но Фам не стал продолжать, и через секунду она тихо сказала:
– Так любил говорить Томас Нау. Томас был злой человек, но… – Но злые люди, самые опасные из них, часто выдумывают блестящие идеи. Она перевела дыхание и продолжала уже тверже: – Я помню, как фокусированные провели анализ ДНК из океанского льда, который мы доставили наверх. Разнообразия было больше, чем в тысяче миров. Аналитики решили, что это вызвано разнообразием экологических ниш Арахны. Томас… Томас же думал, что это потому что когда-то, давным-давно, Арахна была перекрестком.
Эзр взял Чиви за руку.
– Не только Томас Нау. Мы все над этим задумывались. Здесь слишком много кристаллического углерода – алмазные форамены, скалы в космосе. Чьи-то компьютеры? Но форамены слишком малы, а наши скалы L1 слишком велики… и все они сейчас просто мертвый камень.
– Не совсем, – заметил через стол Дзау Цинь. – Есть же кейворит.
Белга Андервиль проскрипела что-то, явно не слишком всем этим пораженная, Виктория загудела смехом. В следующее мгновение Зинмин дал перевод:
– Значит, Искажения Хелма получили нового верующего, только теперь наш мир – мусорная свалка, а мы, пауки, развились из мусорных червей богов. Если все это правда, где же остатки этой суперимперии?
– Я… я не знаю. Не забывайте, что это было от пятидесяти до ста миллионов лет назад. Может быть, у них была война. Одно из самых простых объяснений вашей солнечной системы то, что она была зоной боев, солнце было уничтожено, а все планеты, кроме одной, испарились. – И эта единственная уцелевшая была защищена каким-то мощным волшебством. – Или, быть может, империя переросла во что-то другое, или оставила нас развиваться собственными темпами.
Некоторые варианты, произнесенные вслух, звучали очень по-дурацки.
Пищевые руки Андервиль раздвинулись в жесте, который Фам опознал как «улыбку сомнения».
– Вы говорите, как Хелм! Да только ваша теория «объясняет» все на свете, но ничего не помогает делать, и уж никак не предлагает средств для ее проверки.
Гонле Фонг ткнула рукой в воздух – бессознательно усвоенный жест пауков.
– Так в чем же тут несогласие? «Арахна была тем местом, где когда-то исполнялись Несбыточные Грезы». Нормально. Простое и объединяющее предположение. И в то же время мы-то живем здесь и сейчас, в сотнях световых лет и за несколько тысяч лет. Каково бы ни было объяснение, впереди вся жизнь на получение той пользы, которую можно извлечь, просто играя с тем, что сейчас мы видим на Арахне!
Фам вежливо кивнул.
– Да, отношение правильного члена Кенг Хо. Но, Гонле – я-то родился в цивилизации замков и пушек. Я жил долго – не считая холодного сна – и видел много. С самых Веков Рассвета мы, люди, узнаем понемножку то здесь, то там – но в основном мы узнаем о пределах. Планетные цивилизации расцветают и рушатся. На вершине они чудесны, но во тьме слишком много… – Пушки и замки и многое еще хуже. – И даже мы, Кенг Хо – мы выживаем и процветаем, но мы нашли пределы, к которым мы можем только приближаться – как сама скорость света. Я разбился об эти пределы у разлома Брисго. Когда я узнал о Фокусе, я подумал, что это может положить конец тьме в промежутках между цивилизациями. Я ошибся. – Он поглядел в глаза Анне. – И я оставил свою мечту, мечту всей своей жизни… и тогда я огляделся вокруг. Здесь, на Арахне, мы нашли нечто, выходящее за все наши пределы. Это мельчайшие клочки, осколки и обрывки величайшей славы. У планов, Гонле, есть горизонты – и горизонты… Эзр меня спросил, что я собираюсь делать, когда мы победим эмергентов, когда мы снова встретимся. Так вот, именно это: я собираюсь направиться туда, откуда прибыла Арахна.
Перевод его слов в исполнении Триксии трещал еще одно мгновение, потом за столом воцарилась абсолютная тишина. Эзр оцепенел. Фам никому не говорил об этом, кроме Анне; учитывая, что еще происходило вокруг, этот секрет было легко сохранить. Но Эзр Винж всю жизнь прожил, восхищаясь Веками Рассвета и Несбыточными Грезами, и теперь он видел, сколько еще может быть достигнуто. Мальчик смотрел заворожено, но потом снова проснулась критическая мысль. Его слова не были жалобой, он хотел, чтобы план Фама удался, но…
– Но какой ты выберешь курс? И…
– Какой курс? Это простой вопрос, хотя у нас будет пара столетий, чтобы его обдумать. Но посмотри: человечество глядит на звезды с помощью высоких технологий уже тысячи лет. По крайней мере хотя бы раз каждая цивилизация Клиентов создавала огромные поля стометровых зеркал и другими хитрыми способами пыталась заглянуть подальше. Некоторые дальние загадки мы видели. Там и сям в галактике попадаются звездолеты и древние радиопередачи.
– Так что если бы было что-то еще, мы бы это увидели, – сказал Эзр, но он знал, что будет дальше. Эти споры имели давнюю историю.
– Только если в таком месте, куда мы можем заглянуть. Но ядро галактики местами отлично закрыто облаками. Если наша сверхцивилизация не использует радио и если у них есть что-то получше принципа наших звездолетов… тогда там, в ядре – единственное место, где мы их бы не могли обнаружить.
