Раб (СИ) - Нэльте Нидейла (книга бесплатный формат txt) 📗
— Не хочу! — улыбаюсь.
— Первая игрушка самая любимая? — прячет недовольство за фальшивым пониманием. Милый, как же тебе повезло, что она тебя для меня выбирала. И как не повезло всем остальным, кто попал к ней…
— Слушай, — снова начинает, — а как он на колени становится? Сам? Или заставляешь?
— Сам, конечно, — пожимаю плечами.
— Я читала его историю…
Коза мелкая, лучше бы что полезное почитала, какое удовольствие можно получить, читая истории рабов? Да ещё и чужих. Что ж он тебе так дался, не было заботы! Не отдам!
— Он же раньше вольным был! Представляешь?! Это же такой кайф… Его долго приучали на колени становиться, некоторые, знаешь, сами готовы, но это же не то, а вот когда он не хочет, когда ему противно, неприятно… Когда ещё помнит вкус свободы…
Щёки раскраснелись, глаза горят… Боже, и это — девушка? Мать, любимая, целительница? Исконно женские призвания… Интересно, а если бы тебя в рабство, дорогая? Долго бы ты вкус свободы помнила?
Её взгляд упал на своего собственного раба, тихо стоящего у двери.
— Эй, а ты что в непотребной позе? — гневно. — А ну на колени, забыл, как в моём присутствии стоять нужно?
— Хозяйка не приказывала… — говорит, пытаясь исполнить, но кольцо от поводка, надетое на крючок, не позволяет.
— На колени!
— Олинка, его кольцо не пускает, — говорю.
— Его проблемы, что мне, вставать, что ли? — злится.
— Давай я поправлю, мне не сложно, — поднимаюсь, стараюсь не спешить, снимаю кольцо с крючка, еле удерживаюсь, чтобы не погладить волосы. Ещё один несчастный. Сам боится даже руку протянуть, чтобы это кольцо убрать…
Успокойся. Ты не спасёшь всех. Пока. Зато если успешно выполнишь задание… может, хоть что-то изменится.
Парень опускается на пол, но Олинка уже забыла, что ей лениво было вставать, подхватилась, в руках хлыст — длинный, с зазубринами.
— Из-за тебя госпожа Ямалита вынуждена была подниматься! — кричит, ударяя, парень вскрикивает, принимается извиняться. Чем бы отвлечь?
— Да ладно, — говорю, — тебе ещё домой с ним идти, не перестарайся.
— Доползёт, — цедит сквозь зубы, снимая пульт с пояса. — Хочешь побаловаться?
Парень бледнеет, вцепляется пальцами в ковёр.
— Выдерешь нитки — убью, — говорит "подруженька", нажимая на кнопку острой боли, парень падает, изгибается, кричит…
— Дай посмотреть! — выдираю чуть не силком грёбаный пульт, начинаю рассматривать кнопочки, судорожно соображая, что сделать. Не могу, не могу! Говорили же мне, что эмоционально я не готова работать под прикрытием, моё место — в кабинете с бумагами!
— Да, у меня такой же, — сообщаю разочарованно, — ничего интересного.
Откладываю на стол, она хищно следит за мной, но пока не отбирает. Тянет руку к поясу. Что, непривычно без пульта?
— Покажи свой, — переключается.
— Да такой же, — сообщаю, — в сейфе, лениво доставать. Ничего особенного.
— А раба? Покажешь?
— Наказан, — говорю, — приказала лежать и не шевелиться.
— А за что?
— Так, обозвал меня.
— Обозвал?! — глаза огромные, чёрт, зря я… — За это шкуру содрать нужно! Можно я накажу?
— Ну может не меня, не знаю, — выкручиваюсь. — Услышала как он ругается, не знал, что я слушаю, но я предпочла решить, что на меня.
— Понимаю, — гадко так, — хороший повод наказать… Слушай, а он правда отвратительный любовник?
Мне вдруг стало обидно за Антера. Да какого чёрта!
— Глупости! — говорю. — Это просто хозяйка у него фригидная была, такого мужчину не оценила! Лучший из всех, что у меня были!
Куда меня несёт… Глаза снова горят, чёрт, хотела как лучше…
— Ну ты же у нас на реабилитации, после группового изнасилования?
Тактичная ты моя, а если бы это была правда?
Опускаю глаза:
— Покорный раб хорошо помогает справиться, — говорю смущённо. — И как это я сама не подумала, чтобы прикупить?
— Ну, на их фоне любой хорошим покажется, — глумливо.
— Знаешь, у меня и до этого мужчины были, так что есть, с чем сравнить…
Вот зачем, идиотка! Снова глаза разгорелись:
— Дашь попробовать?
— Не дам! — говорю.
— Почему? — искренне изумляется. — Хочешь, я своего тебе дам? Он тоже много чего умеет и ласковый, если вдруг резкое движение — у меня всегда пульт под рукой…
Классный секс, ничего не скажешь. Похоже, мысленное управление Олинке не в кайф — нравится своими пальчиками тыкать.
— Не хочу, — качаю головой. — Еле этого подпустила, привыкнуть надо…
— Понимаю, — разочарованно и без грамма понимания.
— Ну позови его, а? Так хочется посмотреть… Что тебе, жалко?
— Не хочу отменять наказание.
— На сколько ты его наказала? Я позже зайду, ты будь добра не наказывай его снова. Если вдруг провинится, я помогу, хорошо?
С тоской понимаю, что не отстанет.
— Конечно, — говорю, — заходи как-нибудь, развлечемся…
Пристраивает пульт на пояс, уходит, заставляя раба тащиться на коленях. Сука.
Не успеваю проводить и вернуться в кресло, Антер тут как тут. На полу у ног, уткнул голову в мои колени…
— Спасибо… — тихо, еле слышно. Провожу рукой по мягким тёмным волосам, молчу.
— Она вернётся, — говорит. Поднимает на меня глаза, кажется, несколько посветлевшие.
— Вернётся, — вздыхаю. — Надеюсь, не сегодня и не завтра.
— Сегодня, — говорит уверенно.
Я не могу с ней порвать, я не могу её не подпустить… чёрт, у меня конспирация!
— Тебе хозяйка досталась ненормальная, — усмехнулась. — Не любит боль причинять.
— Это как раз нормальная… — тихо шепчет. Ну да, и не возразишь.
— Тебя насиловали? — спрашивает, кажется, даже сопереживает. Чёрт, не вздумай меня жалеть! По сравнению с тем, через что ты прошёл, даже если бы это было правдой, всё равно бы ерундой показалось…
— Не хочу об этом говорить.
— Простите…
— Что мне делать? — спрашиваю.
— Вы не сможете прятать меня вечно. Пусть посмотрит и успокоится.
— Если бы только "посмотрит", — вздыхаю. — И если успокоится… Пульт я ей не дам ни за что, кнут спрятан, но у неё свой.
— Выдержу, не впервой.
— Прости… — шепчу. Смотрит удивлённо, склоняется, целует колено — нежно так, по-настоящему.
— Перестань, — говорю.
— Простите! — пугается. Да я же не к тому, чтоб не касался… Горе моё издёрганное.
Поднимается, надо же, сам.
Прав он был, не прошло и трёх часов, вернулась. С другим рабом. Кажется, тот, который Дэн. Даже думать не хочу, что сделала с предыдущим беднягой, попавшимся под похотливую неудовлетворённую ручку.
— Не цепляй, — говорю, предотвращая её движение снова зацепить кольцо за крюк. — А то опять не правильно стоять будет.
Раб смотрит на меня с ненавистью. Прости, дорогой, видел бы ты, что тут было… Лучше уж постой…
Олинка пожимает плечами:
— Этот мне надоел, видеть его не хочу.
— Пусть тогда в кухне посидит, — говорю, указывая рабу на соответствующую дверь. Стоит, не двигается, ждёт распоряжений.
— Нет, — сообщает эта чудесная девочка. — Я плохо себя чувствую, если кто-нибудь из них не стоит на коленях…
Да ты больна, дорогая, у тебя зависимость уже.
— Ну пусть стоит, — пожимаю плечами, про себя сожалея, что не выторговала бедняге немного отдыха.
— У тебя соль есть?
Лихорадочно соображаю, зачем ей может понадобиться соль, мотаю головой:
— Нету, закончилась.
— Перец? Крупа какая-нибудь?
— Неа, комбайн как раз отдала заправить, а запасов не держу.
Только на кухню не сунься…
— Ладно, — говорит раздражённо, потом лицо озаряется улыбкой и она достаёт из сумочки кошель с острыми колючками. — Забыла, что как раз купила.
Высыпает перед рабом, показывая, куда именно ему встать. Тот вздыхает, опускается на колени.
— Ты что, недоволен? — спрашивает.
— Доволен, госпожа, — спешит уверить раб.
— Оставь его, — говорю, — пусть думает о своём поведении.
Лучше бы крупу дала, честное слово.
