Происхождение - Леки Энн (бесплатные версии книг .txt) 📗
В холл вошел слуга. Бросил невозмутимый взгляд на лужу, над которой трудился мех, и сказал:
— Мисс Ингрей. Ваша мать в приемной.
Проклятье! Это не просто информация к размышлению, а скорее всего, прямой приказ из уст самой Нетано. Ингрей подавила тяжелый вздох.
— Благодарю.
Она посмотрела на молчаливое, сутулое, изучающее пол Гарал. Ингрей не собиралась представлять его Нетано, по крайней мере не сразу. Но если она пошлет его в свою комнату или попросит постоять в коридоре, то это может вызвать любопытство и привлечь лишнее внимание.
— Нужно поговорить с мамой. Надеюсь, разговор будет недолгим.
Ей ужасно хотелось добавить: «Будь осторожно, не привлекай к себе внимания». Если Нетано заметит Гарал, она наверняка начнет задавать вопросы, тут и сказке конец. Гарал промолчало, даже пальцем не шевельнуло в ответ, но последовало за ней, когда Ингрей пошла к двери приемной.
Передняя стена приемной была сделана из синего и зеленого стекла, а напротив двери, через которую они вошли, находилось окно во всю стену. За ним виднелся омытый дождем сад: покрытые мхом валуны, серебристые мокрые ивы, три каменные скамьи, клумбы с цветами, поникшими от дождя и поблекшими от пасмурной погоды. С остальных двух стен свисали гирлянды из грубого шелка, свитые из красных, желтых и зеленых лент. Нетано Аскольд, почти такая же высокая, как Гарал, и внушительно полнотелая, сидела на низкой мягкой скамеечке со спинкой. Волосы Нетано, густые и темные — из таких шпильки уж никогда не выпадают, а уложенная прическа не рассыпается, — были убраны под ярко–желтую повязку, веером поднимающуюся над головой. Если Ингрей когда–нибудь и жалела, что она не родная дочь Нетано, так только из–за волос.
Нетано беседовала с двумя гостями, которых Ингрей никогда раньше не видела. Мужчина и женщина, одетые в самые обычные брюки и рубашки. Судя по бледной коже, ничем не примечательным лицам, акценту и особенно выдающемуся росту — жители Омкема, лежащего в двух шлюзах отсюда. Ингрей тут же вспомнила омкемца, который приходил в Службу для вновь прибывших, но эти двое ничуть на него не походили. Женщина сидела на скамеечке, мужчина расположился на полу, на подушках.
И, конечно же, здесь, как будто специально, чтобы засвидетельствовать крушение ее надежд, присутствовал ее братец. Он полулежал в широком кресле. Данак всегда был самым красивым из детей Нетано, высокий, статный, с мужественным широкоскулым лицом, с длин- ними густыми черными кудрями, которые росли очень быстро. Он всегда вел себя дерзко, уверенный, что его внешность способна очаровать любого. Всех, но только не Ингрей!
— Ингрей! — воскликнула Нетано. — Где ты была все это время? Недя Лак спрашивало о тебе.
— Я путешествовала, мама.
Данак хмыкнул, но промолчал. Ингрей понадеялась, что ее беспокойство из–за того, что за спиной стоит Гарал, сочтут за смущение от того, что ей пришлось предстать в таком виде перед гостями в главной приемной.
— Странствуешь, да? — спросила омкемка. — Помню, как я когда–то странствовала! Какое чудесное приключение! Конечно, я была совсем юной и ни о чем не задумывалась: могла заснуть где попало или устроиться на какую–нибудь ужасную работу на пару недель, чтобы скопить на билет на маленький грузовой корабль. Боюсь, сейчас такие приключения быстро бы утратили свое очарование. — Она улыбнулась. — Но я рада, что поехала в путешествие, хотя понадобился месяц или даже больше, чтобы потом прийти в себя. Однако оно того стоит, да уж! Знаешь, я отправилась в Нилт. Очень хотелось увидеть знаменитые мосты! Они впечатляют гораздо больше, когда смотришь своими глазами, а не в записи. Никогда этого не забуду, до конца своих дней. Оттуда я даже привезла с собой кое–что. Ты же знаешь, милая, странствуют с одной сумкой! Но кочевники, живущие там и пасущие стада бовов, делают ковры и одеяла с самыми прекрасными узорами на свете. Они сами прядут шерсть, ткут и окрашивают в необычайно нежные цвета. Я не могла противиться и приобрела ковер, хотя мне пришлось проработать пару лишних недель, чтобы купить билет домой.
Мужчина, сидевший у ее ног, смотрел куда–то вдаль. Как только женщина заговорила, он тут же стал разглядывать что–то перед собой, моргал, но молчал. Должно быть, они состояли в родстве. У омкемцев странные семейные традиции, они не могут называть имена некоторых родственников и напрямую разговаривать с ними. До недавних пор Федерация Омкем владычествовала над несколькими системами, они всегда снисходительно относились к Хвай, считая, что им не хватает культуры и изысканности, а хвайские Ассамблеи — это всего лишь одна планета и несколько станций. Среди хвайцев же во все времена большой популярностью пользовались анекдоты про омкемских туристов, которые не могут общаться друг с другом, потому что они родственники.
— Только подумай, какая ты счастливая, дорогуша, — продолжала женщина, полностью игнорируя своего спутника. — Тебе не нужно далеко ехать, чтобы посмотреть чудесные места! Со всей Вселенной люди слетаются сюда, чтобы увидеть то, что тебе кажется скучным.
— Да, светлость, — согласилась Ингрей, хотя опыт подсказывал ей, что только омкемцы восхищаются цветным стеклом. — Но мне стеклянные руины вовсе не кажутся скучными. Вы прилетели, чтобы полюбоваться ими?
— И не только, — ответила Нетано. — Они подали заявку на добычу стекла в заповеднике Эсвай.
— Всего стекла? — растерялась Ингрей. Она знала, что посетители из Федерации Омкем платили хорошие деньги за кусок стекла и тратили еще больше, чтобы доставить его домой. Но кроме окружного заповедника существовали и другие места для добычи. Стеклянные глыбы из Эсвай немного отличались от остальных. — Хотите забрать все разом?
— Нет, конечно. — Омкемка снисходительно улыбнулась. — Мы скорее ищем информацию, а не само стекло. Хотим разрешить конкретный вопрос и считаем, что знаем, где можно найти ответ, но для этого нам нужно провести очень серьезные раскопки.
— Как интересно! — сказала Ингрей, пытаясь подавить озноб. — Очень рада познакомиться с вами. Мама, можно я пойду, иначе слуги расстроятся, потому что я запачкала весь пол в доме.
Она услышала, как хохотнул Данак, но даже не посмотрела на него. Решила, что лучше продолжать вести себя виновато и смущенно.
— От транспортного узла долго пришлось идти под дождем.
— Значит, вы только что спустились на подъемнике со станции? — спросил омкемец. — Гек видели?
— Я была уже на полпути вниз, когда в новостях передали, что они прибыли в нашу систему, — солгала Ингрей. — Не думаю, что там есть на что смотреть. Они не любят выходить из кораблей, так же как и не любят улетать со своей планеты.
— В какие времена мы живем! — воскликнул он. — Кто мог себе представить, что мы все это увидим? Радч в хаосе, и все–таки созывается новый конклав. И какой конклав! Помню, что началось, когда впервые обнаружили Рррррр. Это было лет тридцать — тридцать пять назад. Или даже сорок? Но это… это что–то!
Пока он говорил, омкемка смотрела в сторону, делая вид, что мужчины нет в комнате и она его не слышит. Но она кривила губы, словно не одобряла его слов и хотела бы, чтобы он замолчал.
— Гек тоже прибыли с Тир Сииласа, — сказала Нетано. — Раньше они сюда не прилетали. Даже предста–вить себе не могу, зачем им это нужно, но, видимо, есть какая–то причина. Ингрей, милая, иди к себе и обсушись. — Она мельком поглядела на того, кто стоял за спиной приемной дочери, а затем снова сосредоточилась на ней. — Наши друзья погостят у нас несколько дней, так что свободных комнат нет. Твоему… другу придется пожить у тебя.
Сгорбившееся, уставившееся в пол Гарал выглядело совсем не привлекательно. Но это было как нельзя кстати, Ингрей убедилась в том, что Нетано не заметила его сходства с Палад, да и вообще не обращала особого внимания на промокшее и плохо одетое существо.
— Да, мама, — твердо сказала Ингрей. Вежливо кивнула Нетано и ее гостям, не удостоив Данака даже взглядом, и вышла из комнаты, надеясь, что Гарал последует за ней.
