Обреченный взвод (СИ) - Никин Сим (первая книга TXT) 📗
О выходе по тревоге мы знали заранее. Информация пришла от капралов, которые накануне вечером замучали не только наш взвод, но и всю роту, тренировкой "подъема по тревоге". Однако о том, что тревога будет сегодняшней ночью, они промолчали. Потому, когда нас подняли, я решил, что это очередная репетиция. И лишь когда увидел строящийся на плацу полк, понял, что дело серьезное.
Вот на дорогу выползает и останавливается колонна амфибий разведроты.. Следом еле слышно шелестя антигравами подходят танки, громыхая траками едут сложенные по походному БПРы, подтягивается прочая бронетехника.
Поротно полк выходит на дорогу. Как только первая рота подходит к амфибиям, те, лязгнув сочленениями, трогаются. Курсанты следуют за металлическими монстрами пешком.
- Ну ладно мы ноги бьем, - шепотом возмущается Борк, когда и наша рота пристраивается в разрыв между колонной БПРов и марширует, морщась от поднятой дорожной пыли, - Но почему разведку на их каракатицы не погрузят?
- Заткнись, - советует Яцкель, - Забыл, как из-за Уиллиса весь взвод отжимался?
До самого рассвета колонна движется меж угрюмых сопок, не сбавляя и не прибавляя темпа. Останавливаемся лишь перед прохождением периметра с вышками, на которых установлены ультразвуковые излучатели, отпугивающие крупное зверье. Офицеры проводят короткий инструктаж, что следует предпринять, в случае нападения хищников, сказав в завершении, что на такое скопление людей и работающей бронетехники не нападет даже самый отмороженный зверюга, и колонна снова начинает двигаться.
Некоторое время курсанты до рези в глазах всматриваются в сумрачные заросли, тянущиеся вдоль обочины, вероятно, пытаясь разглядеть притаившегося хищника. Но монотонный ход колонны успокаивает, и вскоре все вновь погружаются в собственные мысли, остановив взор на спине впереди идущего товарища, и автоматически переставляя ноги.
Обращаю внимание на тот факт, что ротные офицеры шагают рядом со своими подразделениями, и проникаюсь к ним некоторым уважением.
Сразу после рассвета небо заволокло облаками, и заморосил мелкий дождик, быстро, однако, закончившийся, не прибив как следует пыль и не освежив воздух. Поднявшееся солнце припекало даже сквозь неплотную облачную завесу.
Я шел, истекая потом, и думал о несовершенстве пехотной брони. Оснащенная всевозможными сканерами и навигаторами, "Кираса" так же имела устройство внутреннего кондиционирования и микроклимата. Но работало это устройство лишь при задраенном гермошлеме, что предусматривалось лишь в агрессивных средах и многократно увеличивало нагрузку на элементы питания "Кирасы". Как объяснял офицер-преподаватель, их заряда хватает на двадцать пять лет при пассивном использовании "Кирасы", на сорок часов при активации системы внутреннего жизнеобеспечения, и, при полной зарядке, на десять минут после включения режима "активной брони".
Вообще-то операторам БПРов хоть и полагалась броня, но ее использование, как и использование личного карабина, предполагалось лишь при выходе из строя боевого робота. Из откровений капралов мы знали, что после тревожного выхода, оденем личные "Кирасы" еще только один раз. Правда, по какому случаю это будет, капралы говорить отказывались, заставляя особо любопытных приседать, отжиматься, а иногда и "строиться на перекладине".
Наконец, когда солнце уже перевалило на вторую половину небосвода, полк свернул с дороги и вышел на зажатое со всех сторон сопками небольшое поле.
Выведя на свободное пространство, офицеры построили личный состав. Техника рассредоточилась по периметру. Несколько БПРов встали с колен и, закрыв бронещитами траки, отправились в боевое охранение.
И вот, когда командир полка объявил с торжественными интонациями в голосе, что часть прибыла в запасной район вовремя, не потеряв ни единого человека, и приведя всю, до последней единицы, боевую технику, и поблагодарил от своего имени весь личный состав, ротный приказал командирам взводов, вести подразделения на обед.
При упоминании об обеде послышались вздохи облегчения. Мало того, что с завтраком мы сегодня пролетели, так еще и не было никаких сил находиться на ногах. Не будут же нас кормить стоя? А еще нестерпимо хотелось пить. Встроенная в "Кирасу" емкость была опустошена еще на полпути - интересно, как при таком мизерном запасе воды можно продержаться сорок часов в автономном режиме?
И еще интересно, где и чем нас будут кормить? Этот вопрос прояснился, как только взвод, миновав замершие БПРы, углубился в лес и тут же вышел на большую поляну, посреди которой источала умопомрачающие ароматы полевая армейская кухня на базе амфибии.
Заполучив из рук повара миску с кукурузной кашей, сдобренной кусочками свиного гуляша, и кружку компота, сажусь за сколоченный из не струганных досок длинный стол. Залпом выпив компот, с наслаждением поглощаю кашу. М-м-... Если после обеда нам не дадут хоть немножко отдохнуть, то я... то я... то я очень расстроюсь. Нет, нам просто обязаны дать отдохнуть. Хотя, от людей, так по варварски использующих натуральную древесину для грубого сколачивания обеденных столов посреди леса, можно всего ожидать. М-да, в том-то и дело, что посреди леса. Никак не могу привыкнуть, что деревьев может быть так бесконечно много.
Странно, я уже выскреб из миски последнее зернышко, а команды "закончить прием пищи" все еще нет. С сожалением смотрю в пустую кружку.
Замечаю, что, разделавшись со своими порциями, курсанты встают и направляются к кухне. Вероятно я, задумавшись, пропустил какую-то команду. Поднимаюсь и иду следом. Оказывается, там наполняют емкости в "Кирасах". Наполнив свои и вдоволь напившись прохладной воды, следуя примеру товарищей, располагаюсь под сенью одного из деревьев и с блаженством вытягиваю ноги.
Откуда-то доносится бубнеж Отто Гергерта - опять рассказывает что-нибудь интересное. Но встать и перебраться поближе, нет сил. Прикрываю глаза, и в этот момент что-то шлепается на нагрудный щиток бронекостюма и скатывается мне на колени. Еле сдерживаюсь от крика, когда вижу поднимающую треугольную голову змею. Впервые вижу подобную тварь живьем, и сердце наполняется ужасом. Длинной не менее метра, бурая, с ярко-оранжевым зигзагообразным узором вдоль спины, змеюка, злобно шипя, продолжает медленно подниматься. Вот уже почти половина длинного чешуйчатого туловища вздымается столбом. Теперь ее голова находится на уровне моих глаз, и я вижу в узких желтых зрачках холодную злобу.
Внутри меня словно срывается какая-то пружина - хватаю гадину за хвост и, резко рванув, отбрасываю в сторону. Вскакиваю на ноги и хватаюсь за пристегнутый к бедру нож. Однако змея, недовольно шикнув, проворно скрывается в густом кустарнике.
- Эй, русский, ты зачем змею выкинул? - раздается ехидный голос Адама Вуцика, дружка Яна Яцкеля, - Капрал нам говорил, что змей есть надо.
Яцкель стоит рядом и, нагло ухмыляясь, вертит в руках суковатую палку.
Я готов броситься на них с ножом, но натыкаюсь на еще один насмешливый взгляд. Это капрал Линк. До сих пор он практически не участвовал в жизни взвода, так как постоянно находился в нарядах. Сразу после сегодняшней "тревоги", в караул, в наряды и на прочие дежурства начнут заступать курсанты, и находящиеся там почти месяц бессменно капралы и сержанты освободятся. Даже не берусь предположить, почему из трех взводных капралов в нарядах пропадал только командир третьего отделения, но, вероятно, из-за тревоги его наряд был отменен, и капрал впервые за мою службу находился вместе со взводом.
Встретившись со мной взглядом, Линк скривил губы в ухмылке, отвернулся и, будто ничего не произошло, принялся что-то разглядывать в кроне над головой. Ни других капралов, ни взводного сержанта видно не было. Из курсантов произошедшее видел только Уиллис. По крайней мере, он, прищурив глаза, переводил взгляд то на меня, то на веселящихся стефанов.
