Неизведанные гати судьбы (СИ) - Хиневич Александр Юрьевич (полные книги .TXT) 📗
— И вам всего доброго, товарищи, — ответил я, и мы направились в наше представительство.
Едва мы с охотниками прошли через ворота нашего представительства, как ко мне подошёл старший продовольственного обоза.
— Как всё прошло, Демид Ярославич.
— Всё нормально прошло, Иван Иваныч. Блюда в ресторане были просто изумительными. Представляешь, я там встретил подавальщика, который мои предпочтения в еде помнил, как себя. А чай с Цейлона, который ты мне порекомендовал, был просто великолепный. За что тебе особая благодарность. Правда осталось непонятным, почему работники ресторана, одного твоего имени боятся.
— Боятся, значит уважают, — усмехнулся Иван Иваныч. — Ты лучше расскажи, что после ужина в ресторане случилось?
— А случилось всё, как моя Яринка предупреждала, — ответил я, и улыбка сразу же исчезла с лица нашего старшего. — Твоя идея, послать артельных охотников мне в помощь, оказалась очень даже правильной. После выхода из ресторана, мы разделились на две группы. В одной были я и ещё двое охотников, которые помогали идти прилично набравшемуся коньяка Семёну Марковичу, а остальные охотники пошли по противоположной стороне улицы. Они смотрели за обстановкой, и могли довольно быстро начать стрельбу, не задумываясь о том, что могут как-то случайно задеть нас. Мы шли таким образом, чтобы не быть у них на линии ведения огня.
— Это правильное решение. А как вы договорились о том, что пришла пора стрелять?
— Тут всё просто. Сигналом к началу стрельбы, был либо мой выстрел, либо выстрел любого из нападающих.
— А вот это ты зря придумал, Демид Ярославич. Первый же выстрел нападавшего, мог ранить или убить кого-нибудь из вас.
— Не согласен с тобой, Иван Иваныч. И вот почему. Место, где на нас решили напасть, было не освещённым и довольно тёмным, да к тому же луна постоянно скрывалась за облаками. Это первое. Второе. Семён Маркович им для чего-то нужен был живым и невредимым, потому в его сторону никто стрелять бы не начал. Третье. Нападавшие даже не догадывались про то, что у нас самих имеется оружие, ну и тем более они не знали, о второй группе вооружённых охотников на противоположной стороне улицы. Четвёртое. Скорее всего, за входом в ресторан у нападавших кто-то следил. Что он мог увидеть? А увидеть он мог только то, как двое крепких мужчин, вывели из ресторана сильно пьяного Семёна Марковича, ну и меня, как их сопровождающего. Какие они могли сделать выводы? Да только самые простые. Двое мужчин никакой опасности для них не представляют, ибо они с двух сторон поддерживают еле передвигающего ноги Семёна. Даже если предположить наличие у двух мужчин оружия, то стрелять они всё равно не смогут, им Семён не даст такой возможности. Теперь относительно меня. Их наблюдатель мог выведать, у кого-то из подавальщиков ресторана, что я недавно пришёл и присоединился к ужину Семёна, а тот уже был в сильном подпитии, и чуть не устроил там дебош. Что он мог подумать в первую очередь? То что я вместе с ним выпиваю в отдельном кабинете. Иначе зачем тогда ходить в ресторан? Отсюда следует вывод, что я тоже выпивший. Ну и в завершении, пятое. Поставь на минутку себя на место нападающих. Даже если у меня имеется оружие, то смогу ли я им воспользоваться ночью, а тем более попасть в кого-нибудь будучи пьяным? Ответ очевиден. Нападавшие могли стрелять лишь в воздух, и только для того, чтобы меня напугать. Так что можно считать, что нападающих подвели их же неправильные выводы.
— Интересный разбор у тебя получился. И подкопаться-то не к чему, — снова ухмыльнулся Иван Иваныч.
— А не надо под меня копать, — вернул я ухмылку собеседнику. — Ты лучше мне вот что скажи, Иван Иваныч. Как там Семён?
— Да что ему будет-то?! Спит, как младенец, в приготовленной для него комнате. Вот только завтра утром с похмелья маяться будет. Он сколько выкушал-то? От него же разит, как от винного подвала. Даже я, во времена своей бурной молодости, до такого состояния не напивался.
— Не знаю, сколько до моего прихода он успел выпить, но когда мы покидали ресторан, то на столе остались пустыми три графинчика из-под коньяка.
— И во сколько же вам такой роскошный ужин обошёлся?
— Да не во сколько. Руководство ресторана попросило меня успокоить буянившего Семёна, а за оказанную услугу, заявило, что наш сегодняшний ужин будет за счёт заведения.
— Понятно. Повезло тебе с ужином, Демид Ярославич. Ты мне ещё вот что проясни… Какого лешего, ты этого подстреленного налётчика, приказал охотникам сюда доставить, и в подвал под замок посадить?
— То не простой налётчик, Иван Иваныч. У нас в подвале под замком сидит бывший комиссар отряда особого назначения, и по совместительству, важный московский чекист, подчиняющийся напрямую главным лицам в ГПУ. Его сейчас все карательные органы губернии и красноармейцы разыскивают. Ты же помнишь про нападение на конвой, когда сбежал арестованный?
— Конечно помню. К нам из-за этого нападения красноармейцы приходили, и приказали два часа никуда не выходить со двора. А к чему ты про нападение вспомнил?
— Так у нас в подвале находится тот самый сбежавший арестант.
— Да на кой хрен ты его сюда притащил? Извини за выражение, — начал возмущаться Иван Иваныч. — Ты представляешь, что будет, ежели карательные органы его у нас найдут? Зачем этот московский чёрт тебе вообще понадобился?
— Хочу с ним наедине побеседовать по душам, Иван Иваныч. Уж слишком много вопросов у меня к нему накопилось. А после беседы я подумаю, отдать его живым властям, или его мёртвое тело обнаружат дворники, и сообщат куда надобно. Мы как говорится, будем совершенно ни при чём.
— Ты ещё более бесшабашный чем я. Это же надо до такого додуматься. Решил допросить московского чекиста, — продолжил возмущаться мой собеседник. — Ты хоть представляешь, что он будет тебе только врать? Я могу тебе сразу сказать, что ни одного слова правды ты от него не услышишь. Поверь мне.
— Вам я верю, Иван Иваныч, но себе верю больше. И как отличить правду от вранья, мне тоже известно.
— Возможно ты прав, Демид Ярославич. Я постоянно забываю с кем имею дело. Похоже, что не просто так, наше поселение «Ведьмовской деревней» прозвали. Вот только я одного понять не могу. Откуда, к чертям собачьим, у тебя могут накопиться вопросы к московскому чекисту? Ты где успел с ним пересечься?
— На дальнем урмане наши с ним пути пересеклись, — очень тихо ответил я, от моего голоса Иван Иваныч даже вздрогнул. — Когда я туда на охоту ходил. Представь себе такую картину. Он при нашей первой встрече, почему-то сразу же захотел меня допросить и расстрелять. Вот я и хочу выяснить, из-за чего у него такое злобное желание относительно меня возникло, а также какие он вопросы хотел мне задать при допросе? Да и другие вопросы, к нему тоже имеются. Например, мне непонятно зачем ему вдруг понадобился Семён Маркович, причём живой и здоровый? Чего такого он захотел у него узнать? Ежели есть желание, можешь поприсутствовать во время нашей доверительной беседы.
— Нет уж, я как-нибудь обойдусь без присутствия на допросе чекиста. Меньше знаешь, крепче спишь. Раз это касается тебя лично и твоего знакомого, то беседуй без меня. И желательно, чтобы ты не втягивал других охотников и работников артельного представительства в свои личные дела.
— Хорошо, Иван Иваныч. Пусть будет по-твоему. Мне осталось только выяснить куда нашего «гостя» поместили, и где ключ от замка?
— Ключ у меня, а куда твоего подранка поместили, я тебе сам покажу.
— Ну вот и хорошо. Пошли, покажешь, где наша беседа состоится.
В слабоосвещённом электрическими лампочками подвале, Иван Иваныч остановился возле одной из дверей, закрытой на амбарный замок. Он указал на выключатель возле двери и сказал:
— Свет в комнате включается тут, стул стоит возле самого входа. Твой подопечный пристёгнут наручником к кровати за здоровую руку, чтобы у него была возможность в ведро нужду справить. Хотя я не представляю, как ему это удастся сделать. Ведь ты ему, как я заметил, не только правую кисть руки прострелил, чтобы он не мог стрелять из своего револьвера, но и обе ноги попортил, но это наверное, чтобы он далеко уйти не смог. Ладно. Можешь беседовать. Если кончишь его, мне скажи, я тебе помогу от тела избавиться, — после чего, Иван Иваныч протянул мне два ключа, один от замка на двери, а второй от наручников, и молча удалился.
