Недоумённый контакт (СИ) - Никитин Михаил Александрович (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Квантовый генератор с ядерной накачкой, базирование на Гильгамеш, модель шестьсот семнадцать, порядковый номер тысяча семьсот тридцать своё предназначение выполнил.
4. Москитный флот / SO
Оказывается, щититься всё время не так уж сложно. Вопрос привычки.
Я с самого детства мечтала летать. Парить в пустоте, выписывать фигуры высшего пилотажа, так, чтобы сердце замирало от восторга, чтобы перегрузки сменялись падениями, чтобы индикаторы гравикомпенсаторов перемигивались красными огонёчками, чтобы, приземлившись, можно было откинуть щиток шлема, смахнуть пот со лба и почувствовать: ты — выдержала! Ты — победила!
Когда я в десять лет во время очередного папиного отпуска угнала его катер, поднялась на орбиту и только благодаря спонтанному Трансу увернулась от грузовика, родители наконец-то поняли, что это всерьёз. Мама плакала и причитала, мне было её жалко, но отказываться от своей мечты я не собиралась. Отец лишь неодобрительно качал головой да тяжело вздыхал: "Ну кто ж тебя так воспитал-то, а?". Ему не нравилось, что я собираюсь стать пилотом истребителя. Но он сам был военным, и слова "защита Империи" для него — не пустой звук.
Вскоре у меня появились и скоростные катера, и личные инструкторы. Самым ненавистным предметом — до дрожи, до скрежета зубовного — была медитация. Но я раз за разом, день за днём пыталась поймать ускользающее чувство Транса. Ведь я — одарённая, и это выводит навыки пилотирования на совершенно новый уровень. Предчувствие. Предвидение. Мгновенная оценка боевой обстановки. Ради такого стоило постараться. Ради такого стоило целыми днями сидеть в ненавистной неподвижности, выполняя дурацкие упражнения.
И как-то потихоньку, незаметно, исподволь у меня начало получаться. Через пару лет я могла соскользнуть в Транс мгновенно, в любое время, даже посреди самого сложного манёвра. Пожалуй, именно это спасло мою жизнь в первом бою.
Когда мне исполнилось семнадцать лет, настала пора поступать в Лётную академию. И тут-то начались… очередные сложности.
Будучи благородной, я могла летать в одном из Имперских эскадронов. "Золотых", как их зачастую называют во флоте. Очень престижно. Очень почётно. Самые опытные команды. Самые изматывающие тренировки. Самые тяжёлые задания. Теоретически.
На практике… всё было именно так. Во времена Императора и позже, на протяжении многих веков. А потом ситуация как-то незаметно изменилась. Баронам и графам не хотелось рисковать своими отпрысками… и самим трусам это было тоже не по душе. Так что "золотые" в основном занимались парадными полётами в небесах секторальных планет. В боях тоже участвовали — но всегда под значительным "прикрытием".
Нет. Не моё. Я должна не просто летать, а — защищать Империю. Реально защищать. Прорываться сквозь огонь ПКО, ловить врага в сетку прицела, просчитывать единственный спасительный манёвр, скользить в пучине боевого Транса. А иначе — к чему всё это? Все мои стремления, тренировки, подготовка?
К счастью, выход был. Аристократы, желающие не казаться, а быть, зачастую прибегали именно к нему. Поступить в Академию под выдуманной фамилией. Представиться не благородной, а рядовой одарённой. Начать путь с самых низов. И это случается не так уж редко — мой отец тоже начинал канониром на эсминце. И только после боя при Каргуле, получив Орден Алых Кальсон, он открыл своё родовое имя.
Я так и заявила о своих планах родителям, резко и уверенно. Папа помрачнел ещё больше и протянул мне один-единственный листок. Статистику смертности пилотов истребителей.
Если отец думал, что я испугаюсь и отступлюсь, то он просчитался. Ещё перед разговором твёрдо решила, что если родители запретят мне поступать в Академию на общий поток — то придётся бежать из дома. За своё право, за право летать я собиралась биться до конца.
Папа ответил, что жалеет, что воспитал меня именно такой. Жалеет и гордится. Он разрешил.
Потом была Академия. Четыре года воплотившейся мечты. Многое я уже знала, но многое и пришлось осваивать, напряжённо, лихорадочно. Или — долго, муторно, буквально вколачивая в глупое тело нужные привычки и рефлексы. Но полёты… полёты искупали всё.
Потом был выпускной экзамен, и я стала третьей ученицей курса. Конечно, хотелось бы стать первой, но Джон и Алекс были такими монстрами… тоже, разумеется, аристократы, поступившие на общий поток. Так что третье место досталось мне по справедливости. А потом было распределение, и мне оставалось только психовать и хвататься за голову.
Бывают ли невозможные случайности и невероятные совпадения? Да, разумеется, в своей жизни пришлось убедиться в этом неоднократно. Бой при Крр'Гладе, когда папа продержался до прибытия подкреплений под огнём трёх линкоров противника. Тренировка в конце второго курса, когда я попала в истребитель Нелли с расстояния в пять тысяч километров. Экзамен по гиперпространственной навигации, когда мне выпал единственный невыученный билет.
Моё назначение после выпуска из Академии.
Мне очень хотелось обвинить кадровиков в злом розыгрыше. Увы, они не знают таких понятий. Бюрократия действует по своим неведомым законам, понять которые сложнее, чем логику Коллективного разума Инсектоидов и технологии Гасителей. Я абсолютно уверена, что они не обращали никакого внимания на моё происхождение… но попала я в итоге на "Неустрашимый", линейный крейсер моего папы, Рикарда д'Андрэ фон Мюрпюха.
Финиш. Приехали. Истребитель дальше не полетит, просьба освободить кабину.
О, я безумно была бы рада встретить папочку! Где-нибудь в родном поместье, во время заслуженного отпуска, продемонстрировав все заработанные ордена и медали. Но служить под его началом… он же мне просто-напросто летать не позволит!
Может быть, в буквальном смысле. Может быть, будет направлять на исключительно неопасные миссии (не одну мою машину, а целое звено, чтобы всё было пристойно). Может быть, поручит целой эскадрилье за мной "присматривать"…
Не-поз-во-лю!
Но… если я умудрюсь настоять на своём, если пойду на принцип и упрусь намертво… то папа же нормально командовать не сможет! Одно дело, когда я рискую жизнью где-то там, далеко-далеко. И совсем другое — когда я бьюсь рядом, за односторонне-прозрачной стеной капитанского мостика. Да папа от такого просто с ума сойдёт!
Я обдумывала ситуацию и так и эдак. Единственный пристойный выход — скрыть своё присутствие на "Неустрашимом". Нет, папа может и в коридоре на меня наткнуться, и в строю запросто опознает. Но ещё раньше, едва я прибуду на корабль (или даже в систему) — почувствует. Это он запросто. Если не щититься.
Весь полёт до места назначения я тренировалась, так тщательно, как никогда раньше. Первоначально было жутко неудобно, сокрытие слетало в любой момент, а про сон и говорить нечего. Но я не отступала, и маскировка стала держаться всё дольше и дольше. Под конец пути она стала естественной, как дыхание. Я носила её постоянно, даже во сне. Уверена, потеряй я сознание — даже в этом случае отец ничего не поймёт. Оказывается, щититься всё время не так уж сложно. Вопрос привычки.
Конечно, при личной встрече всё это ни капельки не поможет.
Но тут мне повезло. Наша эскадрилья едва успела, корабли уже рассчитывали координаты прыжка. Арнольт, командир космокрыла, сразу взял нас в оборот и устроил интенсивные тренировки — а как же иначе, слаживания-то никакого! Несколько раз папа заходил в ангар, но пилоты были в костюмах и шлемах, я старалась не обращать на себя внимание… в общем, пронесло.
Конечно, это не продлилось бы вечно. Папа обязательно поздравил бы нас после боя. Но я надеялась доказать ему что я — уже не маленькая девочка. Что я умею летать.
Потом был прыжок. И бой.
Не знаю, как… как это описать словами. Месяцы, спрессованные в считанные минуты. Опасность. Везде, со всех сторон. И не на кого опереться, и нет у тебя ничего, кроме Транса, истребителя и команды. Безумно мало и бесконечно много.
