В руках врага - Вебер Дэвид Марк (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
Прежде всего на ум приходили соображения экономии: минные поля и энергетические платформы обходились дешевле, чем содержание людей, однако если кто в Народной Республике и не был стеснен в деньгах, так это прежняя карательная служба. Как и нынешняя. Турвиль полагал, что основная причина – в недоверии к флоту. Однако если ввиду нехватки квалифицированного персонала БГБ не могло организовать космическое патрулирование, то уж для обслуживания перевалочного спутника хватило бы и собственных кадров. Это могло значительно упростить и удешевить доставку на планету грузов и арестантов, однако руководство госбезопасности, похоже, дошло в своей подозрительности до того, что боялось разместить на орбите над лагерем смерти даже своих людей.
По правде сказать, Турвиль вообще плохо понимал, зачем потребовалась эта гигантская ракетная батарея: с сугубо военной точки зрения, без поддержки мобильных пикетов она была совершенно бесполезна. Крупнейшим недостатком средств планетарного базирования, равно как и находящихся на стационарных орбитах, является то, что они не способны к совершению уклоняющих маневров. Иными словами, зная, откуда будет вестись огонь, один-единственный линейный, а возможно и тяжелый крейсер, способен перехватывать все эти летящие по элементарно рассчитываемым баллистическим траекториям примитивные ядерные ракеты и уничтожать их с помощью бортовых средств защиты. Несколько дюжин пятидесяти– или шестидесятимегатонных взрывов образуют в минных полях зияющие проходы, а электроника на космических платформах, которые все же избегнут разрушения, будет, хотя бы временно, выведена из строя электромагнитным импульсом. По предположению Турвиля ракеты, базирующиеся на самой планете и ее лунах (если таковые имелись), должны были уцелеть, но они погоды не делали. Любой специалист знал, что стационарные оборонительные системы, даже орбитальные форты со сферическими защитными полями, в конечном итоге оказывались бессильны против мобильных атакующих сил.
Самым вероятным объяснением существования этого огромного и совершенно бесполезного оружейного склада являлось то, что его заказчики не удосужились проконсультироваться со сведущим военно-космическим инженером. Но в этом, по крайней мере, имелась определенная логика: если вы скрываете местоположение базы от собственных военных, опасаясь, как бы им не вздумалось на нее напасть, вам вряд ли придет в голову спрашивать у этих людей совета, как лучше подготовить объект к обороне от них самих.
В главном Юрий был прав: заправлявшие в системе маньяки никогда не позволили бы приблизиться к Аиду настоящему военному кораблю с командой, набранной не из сотрудников БГБ. По этой причине «Графу Тилли» предстояло выйти на орбиту Цербера-Б-3 и оставаться на расстоянии полных семнадцати световых минут от тюремной планеты, а Турвиля, Хонекера, Богдановича и Форейкер ожидал трехчасовой полет на боте. «Ну что ж, – решил для себя контр-адмирал, – на худой конец „Графу Тилли“ не придется маневрировать внутри оборонительной зоны.»
– Ладно, – сказал он наконец. – Полагаю, гражданин капитан Хьюитт об этом уже осведомлен.
Фрейзер кивнул, и Турвиль пожал плечами.
– В таком случае сообщи гражданке члену Комитета Рэнсом, что ее сообщение получено.
Никто на мостике не упустил из виду маленький факт: отданный Фрейзеру приказ не включал подтверждение того, что распоряжение Рэнсом будет выполнено. И все, включая Хонекера, поняли, что в соответствии с флотским этикетом ответ является не слишком завуалированным оскорблением. Рэнсом, далекая от флотских традиций, могла этого и не понять – но, по правде сказать, Турвилю было уже плевать на ее реакцию.
Курсы «Графа Тилли» и «Цепеша» постепенно расходились: на обзорном экране Турвиля медленно вырастала яркая точка Цербера-Б-3.
Услышав писк спрятанного под подушкой хронометра, Горацио Харкнесс вздрогнул и мысленно выругался. Он специально снял часы с запястья и засунул туда, чтобы звук не потревожил остальных. Сам Харкнесс не спал всю ночь, хотя по его виду никто бы этого не сказал. Поставить будильник пришлось для того, чтобы не проверять время каждые пять минут. Подушка должна была заглушить звук, но сейчас казалось, будто он громом разносится по темному отсеку.
«Это мне только кажется» – попытался убедить себя Горацио, однако, судя по участившемуся пульсу, не слишком успешно. Но волнение скорее объяснялось тем, что звук будильника был сигналом к началу выполнения плана, а ничтожность шансов на его осуществление была для Харкнесса очевидна. Другое дело, что ничего лучше ему придумать не удалось, а стало быть, и выбирать не из чего.
Часы пискнули снова. Сунув руку под подушку, он отключил будильник, глубоко вздохнул, облизал губы, присел и осторожно – очень осторожно! – встал босыми ногами на пол. Джонсон продолжал размеренно дышать, Кэндлмен похрапывал, и Харкнесс стиснул зубы. Эта часть задуманного была ненавистна ему больше всего, но другого выхода не было.
Двигаясь словно призрак в слабом свечении ночника, оставленного зажженным по настоянию Кэндлмена, он добрался до изголовья койки Джонсона, остановился, набрал воздуху и левой рукой вдавил голову капрала в подушку. Тот открыл глаза, но прежде чем успел понять, что происходит, правая рука Харкнесса с силой топора перебила ему гортань. Джонсон судорожно дернулся, руки потянулись к горлу, а Харкнесс уже шагнул прочь от его койки. Генри, сам того не сознавая, был уже мертвецом, а Горацио еще предстояло позаботиться о Кэндлмене.
Второй охранник фыркнул и пошевелился во сне. Агония капрала была недолгой и почти беззвучной, так что если Кэндлмен и расслышал предсмертный хрип, понять, что это было, он не успел: мозолистые ладони сомкнулись на его голове и резкий рывок сломал ему шейные позвонки. Хрип и хруст смешались воедино, потом все стихло. Горацио Харкнесс отступил на шаг, закрыл глаза, и его передернуло от отвращения.
Убивать людей ему случалось и прежде, но до сих пор он убивал их на расстоянии, посредством ракет или энергетических установок. Это совсем не то, что убивать голыми руками, особенно людей, с которыми ты знаком. Он чувствовал себя отвратительно, ибо Джонсон и Кэндлмен не ожидали от него ничего дурного. Но в том-то и дело: он не мог допустить ни малейших подозрений, а потому вынужден был прикинуться их приятелем, партнером по махинациям, ни о чем не сожалеющим перебежчиком… для того, чтобы убить обоих во сне.
