Цикл Молокин 1-3 (ЛП) - Фостер Алан Дин (книга жизни .txt) 📗
- Сожалею, приятель, - Септембер остановил его руку, взявшуюся за застежку. - Вы - главный, верно, но у нас - свободное общество, а не диктатура. Значит, решения надо принимать большинством голосов. Нас здесь всего двое, давайте решать.
- Я голосую за то, чтобы вы его надели.
- А я за то, чтобы он остался на вас. Сколько вы весите?
- Гм! - Этан был второй раз озадачен за последние несколько минут. - Потрясающе! - Он промямлил ответ.
- Я так и думал, - заметил Септембер. - Возможно, вы похудели.
- Вам он больше кстати. У вас - явно выраженный тип исследователя. А я обойдусь.
- Нет, не обойдетесь, - веско сказал Септембер. - А если ветер ухудшится, нам всем едва будет хватать одежды. А если я, как вы говорите, по типу исследователь, значит, должен переносить холод лучше вас.
- Вы противоречите сами себе, - сказал Этан.
- Не глупите, стараясь поймать меня на слове. Между прочим, этот Котабит пользовался специальным термобельем. Кое-где тесно, но в сочетании с двойной верхней одеждой - удобно. У этого Уолтера, конечно, оно тоже есть. Может, это и не так удобно, как спецжакеты, но я не замерзну, дружище. Особенно если бы сейчас стаканчик бренди… - он мечтательно облизал губы. - Беспокойтесь о себе, а не о старине Сква.
- Сколько вам лет, - с любопытством спросил Этан, глядя на его мускулы, обрисованные тканью. Он надеялся, что тот не обидится. Он не обиделся, скорее это его очень позабавило, - если судить по его широкой улыбке.
- Я старше, чем коротенькая толстушка, - дочка дю Кане, и немного младше Луны. Но вернемся к одежде. Все эти ваши костюмы - темно-коричневые. Моя же верхняя одежда белая. Вы смотритесь как изюм в кексе. Я не так выделяюсь. Старая привычка. По этим вашим пленкам можно хоть примерно судить о температуре ночью?
Этан покосился на низкое потускневшее солнце.
- Если мы на одной линии с поселком, в центральной зоне планеты, то температура понизится всего до 30-40 градусов. Добавьте к этому ветер 80-100 км/ч. Мы, кажется, попали почти в штиль.
- Не жизнь, а малина, ага? Вроде как сбились с графика. - Он слегка пнул ногой снежок. - Интересно, что думают обо всем этом господа дю Кане?
- Они - занятная парочка. Старик слишком неуверен в себе для человека у руля империи. А девушка… - Он смутился при мысли о Колетте. - Она очень толковая… может даже больше. Но она такая раздражительная, язвительная…
- Из-за своей внешности? - заметил Сква. Дело дрянь. Прямо горькая хина. Однако, я думаю, она не будет для нас бременем. А в этом мире я и сам хотел бы иметь несколько лишних килограммов для тепла. - Он заговорил о другом: - Может быть, ночью установим дежурство?
Он ухватился руками за отверстие, чтобы влезть в лодку. Потом повернулся и подал руку Этану.
Влезая на борт. Этан заметил впереди что-то темно-коричневое. Он показал на пилотскую кабину:
- Что, собственно, здесь произошло? Во время спуска?
- А? Ах, это? Ну, это целая история. Я, знаете, выпил… ну, не то что я был пьян, понимаете?
- Не теряйте мысли, - сказал Этан умиротворяюще.
- Ну, в общем, выпил. И понимаете ли, немного не удержался в рамках. Ну и какие-то ублюдки из команды вбили в свои пустые головы, что мое поведение представляет серьезную угрозу для этик молокососов-пассажиров. Они накинулись на меня.
Потом я очнулся, будучи извлеченным из здорового сна, в почти полной темноте, где какие-то, как мне показалось, карлики-рудокопы запихивали меня в шахту. Вдобавок я был связан. Я мог подумать, что у меня белая горячка, чего уже давно, кстати, не было. Или что пробудились какие-то наследственные галлюцинации. Когда до меня дошло, что этому есть более простые причины, я расстроился.
- Ясно, - сказал Этан, - они бросили вас в эту лодку, чтобы вы проспались.
- Верно! Если бы меня отправили в карцер, или что там бывает на этик фирменных кораблях, то нужны были бы всякие формальности, протоколы в трех экземплярах. Гораздо проще было запихнуть меня в спасательную лодку.
Сначала я подумал, что тряска и кувыркание - просто какой-то их фокус. Но потом я почувствовал ушибы, притом болезненные! И свободное падение. Это было совсем не смешно. Потом до меня дошло, что мы отделились от корабля в незапланированном рейсе. Я вообще не люблю похищений, особенно если это касается меня. Потом мы вошли в атмосферу, как камень в воду. Я не совсем понимал, что происходит, так что решил разведать. Вы все были не в лучшем состоянии. Не помню, кто был в сознании, а кто - нет, но толку я ни от кого не добился.
Ну а тот парень, - он показал на кабину, - был страшно удивлен, увидев меня. Он сразу направил на меня свою пушку. Я понял, что разговаривать с ним бесполезно. Вышла потасовка. А этот поганец Уолтер не мог понять, вести ли ему лодку или взять свое оружие в помощь дружку. Он пытался делать и то и другое, но ни с чем не справился. Разбил корабль и сломал руку. Что до второго, то я не собирался его убивать. Так получилось. Зато он определенно хотел убить меня.
Он полез в карман и вытащил излучатель:
- Хотите?
- Нет, спасибо. Я пожалуй, застрелю сам себя. Пусть будет у вас.
- Ладно. - Он засунул его обратно. - Может быть, сегодня придется, если будет туго, обогреть одну из стенок… Хотя лучше этого не делать. Кто знает, какой там остался заряд, а возобновить не будет возможности.
Этан вообще-то имел дело с таким оружием, хотя и отказался от него сейчас. В бизнесе оно пригодится. Случалось, что аборигенам приходила в голову непочтенная мысль - разделаться с торговцем и конфисковать добро, - старая гнилая идейка - получить нечто ни за что. Но сейчас скорее подпалишь себе спину, чем сможешь защититься от аборигена. Так что пусть оно лучше будет у Септембера.
А тот обратился к нему с вопросом:
- Как с продуктами?
- С местными? Не знаю. Разве на лодке их недостаточно?
- Такие корабли рассчитаны человек на двадцать, а нас всего шесть. Однако, к сожалению, они предусмотрены для переправки с кораблей на обитаемые планеты. И больше, чем двухнедельного запаса концентратов и витаминных таблеток, там не бывает. Для нас это соответствует запасу на четыре земных месяца. А на больше - при жесткой экономии. Если, конечно, усе это съедобно. Хоть вряд ли в таком климате что-нибудь может испортиться.
Этан спросил то, что давно хотел спросить:
- Каковы наши шансы?
Септембер задумался, потом стал рассуждать:
- Двухнедельный запас концентратов, для двадцати человек. Не так уж плохо. Нужно подумать еще о средствах передвижения и подыскать что-нибудь получше этого, - он показал на свои снегоходы. - Это для начала. Потом надо научиться поддерживать тепло в самые холодные ночи и блокировать этот чертов ветер. Нужно также найти способ установить, на каком мы расстоянии от “Медной обезьяны”, и какова, если есть, дорога по прямой.
Если нам все это удастся сделать, то уйдет месяца четыре. Но я бы за это не поручился. Может уйти и больше, вот почему я интересуюсь местными возможностями пополнить запасы еды.
- Хорошо. - Этан стал вспоминать все, что видел на лентах. Спрыгнув на лед, он подошел к “траве”, росшей прямо из замерзшей почвы, и дернул несколько “травинок” с силой, повторив это несколько раз. В конце концов, с большим сопротивлением, они поддались.
Толстый стебель, или лист, был не длиннее десяти сантиметров. Края листьев были острыми, как у земной травы, но сами они были мясистыми, плотными. Что-то вроде треугольных сосисок яркого цвета. Кое-где красные, кое-где - зеленые, с вариантами от нежно-салатового до бурого. Отчасти это растение напоминало земную полярную растительность, только стебли его были выше, прямее, острее на концах, чем у известного “мезенбриантенум кристаллинум”.
- Если я не ошибаюсь, эта штука растет по всей планете. Называется “пика-пина” и съедобна, хотя питательная ценность точно не известна. В ней много минеральных солей и сырого протеина. Это не настоящая трава, а нечто среднее между травой и грибами. Растет даже во льдах. Очень сложная корневая система. Ну и, конечно, не цветет.
