Неизведанные гати судьбы (СИ) - Хиневич Александр Юрьевич (полные книги .TXT) 📗
— Так анархисты для нас такие же враги, как беляки, зелёные и всякие прочие бандиты, — не унимался Гордей Исаакович, — так что я, как комиссар данного отряда Красной армии, настаиваю на допросе вашего личного знакомого, и его последующем расстреле. А расстрелом мне можете не грозить. Нет у вас, командир, прав меня под расстрел подводить. Меня на эту должность наша партия поставила, и только высшее руководство большевистской партии может отдать приказ на мой расстрел, — гордо заявил комиссар отряда и обвёл всех присутствующих победным взглядом.
— Все слышали, шо сказал комиссар?
— Слышали, — раздались нестройные голоса военных.
— Тогда вы все будете мне свидетелями, как комиссар отряда, единолично решил допросить и расстрелять человека, лично спасшего жизнь товарищу Дзержинскому, — от таких слов комиссар поперхнулся и закашлялся, и не мог успокоить свой кашель, пока ему кто-то из бойцов по спине не постучал. — Ну а теперича, прежде чем вы таки приступите к поимке данного человека, по приказу вашего комиссара. Подумайте, какие оправдания вы будете говорить членам военного трибунала, перед тем, как вас поставят лицом к стенке, и расстреляют, как врагов народа и партии, вместе с этим идиётом комиссаром.
— Как командир боевого отряда Красной армии, вы не имеете права порочить честь своего комиссара перед рядовыми бойцами, — не унимался Гордей Исаакович, — а сам факт спасения жизни Феликса Эдмундовича, должны подтвердить компетентные партийные товарищи.
— Мне нет необходимости порочить вашу репутацию перед бойцами, Гордей Исаакович. Мы с вами сейчас не на Привозе в Одессе, а вы таки не торговец несвежей таранькой. Вы и без моей помощи неплохо справляетесь с порчей своей репутации. Своё слово в защиту своего знакомого охотника, я вам таки уже сказал, и очень надеюсь, шо все тут присутствующие, его таки услышали. А насчёт подтверждения факта спасения жизни товарища Дзержинского, то это уже не ко мне, товарищ комиссар. Вам сие может подтвердить либо Феликс Эдмундович собственной персоной, ежели вы такая важная цаца и вхожи к нему в кабинет, либо Яков Ефимович и Семён Маркович, которым Князь лично передал с рук на руки спасённого товарища Дзержинского. Так что думайте, товарищи бойцы, пока ещё есть время, и решайте сами, будете вы выполнять преступный приказ вашего комиссара или нет…
Услышав последние слова своего командира, военные положили на повозки всё оружие, и продолжили заниматься порученными делами. Расстроенный такой отповедью комиссар, бросая на бойцов злобные взгляды, удалился в сторону сопки с пещерой. А я выйдя из кустов, подошёл и поздоровался с Зиновием за руку. Он предложил располагаться в его пролётке. Когда я сняв свой заплечный мешок расположился на сидении, одессит начал разговор:
— Не ожидал я вас тут увидеть, Князь. Каким судьбами вы в этих местах оказались?
— Так дичи уже не стало в ближних от поселения лесах, вся поразбежалась от войны, вот я на дальний урман и отправился на охотничий промысел. Сами поразмыслите. Вот у меня самого семья большая, да родственников почти половина поселения, и все они кушать хотят, что старые, что малые. А ежели я им не принесу ничего со своей охоты, то они же все голодными останутся. Потому-то я сюда и пришёл на охоту. Да похоже и в здешнем урмане не судьба мне поохотиться.
— Почему вы так решили, Князь?
— Так я только вчера сюда пришёл, расставил силки и ловушки, думал с утречка с ружьишком поохочусь, но видимо не судьба мне в здешнем урмане охотничьими трофеями разжиться. Я как проснулся ранним утром, так сразу свои ловушки проверять пошёл. Едва взял первые трофеи, как раздался грохот от стрельбы и взрывов, а от них, сами понимаете, вся лесная живность убегает за многие вёрсты, как от большого лесного пожара. Так что придётся мне теперь за местные сопки ещё дальше вглубь тайги уходить.
— Скажите, Князь, а вы когда последний раз кушали?
— Вчера. В сухомятку перекусил, тем что из дома взял, да родниковой водой запил. А что?
— Да у нас повара начали обед готовить, наверное уже скоро каша будет готова. Так что я вас приглашаю с нами отобедать. Правда хочу сразу извиниться перед вами, что каша пустая будет. Граната зелёных бандитов попала в наш ящик с мясными консервами и полностью уничтожила их.
— Я принимаю ваше приглашение на обед, Зиновий, и позвольте мне внести свой небольшой вклад.
— Что вы имеете в виду, Князь?
— Чтобы каша в обед не была пустой и пресной, я отдам вам двух крупных зайцев, которые сегодня утром угодили в мои силки. Надеюсь, ваши повара смогут сделать из них какую-нибудь зажарку или как-то по-другому заправят пустую кашу.
— А мясо у них не пропало? Ведь с утра Солнце печёт так, что любое мясо быстро испортится.
— Да ничего с мясом случиться не может, ведь зайцы до сих пор живые.
— Как живые?!
— Да так же, как и раньше были живыми. Они у меня в мешке лежат со связанными лапами. Я же всегда на несколько дней на охоту ухожу, а если зайцев сразу убить, то пока вернусь домой мясо обязательно испортится. Лишь зимой, когда морозы стоят, их можно сразу под нож пускать.
Зиновий остановил проходившего мимо бойца и велел ему позвать кого-нибудь из поваров. Когда подошёл пожилой повар, я открыл горловину своего мешка и отдал ему двух живых зайцев.
— Яков Фадеевич, приготовьте из них зажарку к каше, или ещё что-нибудь придумайте, чтобы каша на обед не пустой была, — сказал повару Зиновий.
— Всё сделаем, командир, — довольно улыбаясь ответил повар, — всё как в ресторане будет, можете не сумлеваться. Я из них такую приправу к каше сделаю, что вы все пальчики оближите и добавки попросите.
— Что, действительно может приготовить блюдо как в ресторане? — спросил я Зиновия, когда повар быстрым шагом ушёл в сторону котла на костре.
— Конечно, сможет. Наш Яков Фадеевич пятнадцать лет в ресторане, недалеко от Соборной площади, шеф-поваром трудился.
— А у вас как в отряде он оказался? — спросил я Зиновия, замечая как к пролётке постепенно подходят бойцы без оружия. Видать всем стало интересно, о чём командир с пришлым охотником может беседовать. Но мой собеседник, похоже, даже не обратил на бойцов внимания и начал свой рассказ:
— У нашего Якова Фадеевича, младший брат со своею супружницей, в том же ресторане подавальщиками работали. Однажды случилась неприятность, споткнулся Осип Фадеевич о чью-то подставленную ногу, да и окатил горячим супом белогвардейского офицера, что с казачьими унтер-офицерами что-то отмечал. А старший офицер тот, к тому времени, уже шибко пьяный был, но поднял такой шум на весь зал ресторана, будто его в кипятке черти заживо варить начали. Вот старший офицер-то и приказал своим казакам-сотрапезникам Осипа Фадеевича на конюшне, что за зданием ресторана располагалась, как следует выпороть. Выпившие унтер-офицеры от всей казачьей души постарались, и таки выполнили приказ своего офицера. Так страдальцу нагайками спину исполосовали, что на ней просто живого места не осталось. Яков Фадеевич, как узнал про то самодурство, сразу же к нам в аптеку прибежал, и помощи у меня попросил. Мы собрали всё шо надобно, и поспешили на помощь его брату, но всё оказалось зря. Когда мы прибежали на конюшню, Осип Фадеевич уже представился. Не смог снести боль, вот его сердце и не выдержало. Его супружница Марфа обезумев от горя, схватила вилы в конюшне и когда тот старший офицер выходил из ресторана, она ему вилы в живот и направила. Тут ему и конец пришёл. Казаки увидев смерть своего офицера, тут же всем скопом накинулись и Марфу-подавальщицу шашками в куски порубили. Мы от греха подальше, увели плачущего Якова Фадеевича с собой, он у нас потом, в подвальном помещении, целую неделю отлёживался. А когда я предложил ему занять свободное место повара в нашем отряде, он не раздумывая согласился.
— Скажите, Зиновий, а вы случайно не знаете кто сейчас у власти в Барнауле? И известно ли когда нынешняя война закончится? — от услышанных от меня вопросов, у многих бойцов на лицах появились улыбки.
