Восстание Персеполиса - Кори Джеймс (бесплатная регистрация книга txt) 📗
- Да, - ответила Драммер. - Значит, покончим с этим.
Оки-Саркис улыбался так, будто привык, что люди считают его очаровательным.
- Когда моя жена была студенткой, ещё в то время, - сказал он, - Ее Полевая работа заключалась в наблюдении за грызунами, которые приспособились жить в зонах с повышенной радиацией. Старые реакторы и полигоны для испытаний на распад. Они эволюционировали, для того чтобы выжить в специфической окружающей среде, которая была для них создана, людьми.
Ну а теперь люди те самые грызуны. Мы можем приспосабливаться к новым пространствам и окружающей среде, которые остались после исчезнувшей рассы или группы расс, которые создали все это. Изменения в технологии, которые мы видели огромны, и они обещают стать лишь началом.
- Хорошо, - сказала Драммер. Окое-Саркис выпил воды из груши. Борозды на его лбу сказали, что он знал, что теряет ее интерес. Надеюсь, это его заставит сжать презентацию, пропустить скучные части и добраться до того, что он хотел, чтобы она могла сказать " нет " и вернуться к своей работе.
- Было много предположений о том, какие существа построили все, что мы нашли. Были ли они сознательными личностями, как мы, или каким-то коллективным разумом. Были ли они одним видом в сообществе или множеством взаимосвязанных видов, действующих согласованно. И я знаю, что это звучит странно, были ли у них те же отношения, что и у нас. Было много замечательных мыслей. Великая теория. Каких только не было испытаний. Институт Чернева хочет быть инициатором нового поколения научных исследований по самым глубоким вопросам, которые воплощают Врата. Кто или что их построило? Что случилось с этими Строителями между запуском к Фебе и созданием Врат Солнца? Они оставили записи, которые мы можем перевести и понять? Мы верим, что где-то в системах на дальней стороне ворот или внутри самих ворот, мы найдем что-то, что выступит как своего рода Розеттский камень [13]. Что-то, что помещает все другие открытия в контекст. Наша цель состоит в том, чтобы совершить настоящий прорыв в области материаловедения, физики высоких и низких энергий, биологии, ботаники, геологии, даже философии науки широко открытой.
Драммер откинулась на спинку стула и наклонил голову. - Итак ... вы думаете, проблема в том, что все меняется недостаточно быстро?
- Ну, я думаю, что прогресс всегда лучше и эффективнее, когда...
- Потому что мне кажется, - перебила его Драммер, - мы находимся на грани того, чтобы ещё хоть как-то справляться с тем, что у нас уже происходит. Я не понимаю, как еще одна головная боль нам поможет.
- Это должно помочь нам с "головными болями", - сказал человек. Он произнес эту строчку с уверенностью и авторитетом, которые Драммер уважала в качестве исполнения. Он был харизматичным маленьким говнюком. Она видела, зачем его послали. Слева от нее Эмили Сантос-Бака прочистила горло так, что, возможно, это ничего не значило, но если это что-то значило, это много значило. Драммер вела себя как засранка. Сознательным усилием она сняла раздражение.
- Достаточно честно - сказала она. - И как Союз вяжется с этим?”
- Есть несколько вещей, которые Транспортный Союз может сделать, чтобы помочь своими усилиями. Во-первых, это, конечно, контракт на предоставление прохода научным кораблям. У нас есть предложения по работе на местах на пол-дюжине планет, предварительные исследования которых выглядят наиболее многообещающими. Но мы должны добраться туда первыми. Его улыбка была приглашением для нее улыбнуться в ответ.
- Это понятно, - сказала Драммер. Его ухмылка потеряла остроту.
- Еще одна вещь, о которой мы хотели бы начать разговор ... "Транспортный Союз" находится в уникальном положении. Плоды нашей работы принесут выгоду для Союза намного большую, чем получает кто-либо в любой системе.
- И поэтому вы хотите, чтобы мы подписали ваш контракт, - спросила Драммер. - И это все?
- У меня было еще несколько предварительных исследований, которые помогли бы заложить основу для причин сотрудничества, - сказал Оки-Саркис, - но да.
- Вы понимаете, что мы не правительство, - сказала Драммер. - Мы транспортный союз. Мы перевозим вещи из одного места в другое и защищаем инфраструктуру, которая позволяет нам это делать. Контракты на исследования не в нашей компетенции.
Окое-Саркис оглядел сидящих за столом, ища сочувственных глаз. Может быть, он даже нашел несколько. Драммер знала, что ее реакция могла бы быть иной, если бы предложение было сделано днем ранее. Но послание Холдена из Фригольда …
- Институт уважает это, мэм,-сказал Окой-Саркис. - Это очень новый проект, но я думаю, что он может принести реальную пользу для всех. У меня есть разбивка наших предложений по миссиям, которые я могу оставить вам и всем вашим сотрудникам, кто захочет на них взглянуть.
- Хорошо, - сказала Драммер.
- И соглашение о прохождении. Я не хочу давить, но мы все еще собираем наших спонсоров вместе, и расходы...
- Давайте нам свои предложения, - сказала Драммер. - Совет директоров может их просмотреть. Какое бы заключение они ни сделали о сокращении или отказе от платы за контракт, меня устроит.
- Спасибо, Госпожа Президент. Это восхитительно. Весьма признателен Вам.
Ученый практически выпрыгнул из комнаты. Драммер поставила галочку на последней записи в ее утренней повестке дня. Список дневной повестки выглядел столь же долгим и не менее раздражительным. Сантос-Бака поймала ее взгляд и приподнял бровь.
- Это интересное предложение. Это должно привести к оживленной дискуссии, - сказала она, имея в виду, что вы просто дали совету еще один вопрос для решения.
- Важно, чтобы совет директоров принимал участие в принятии серьезных решений, - сказала Драммер, имея в виду, что нужно смириться. - Эмили Сантос-Бака усмехнулась, и Драммер улыбнулась наполовину против своей воли. Но только на несколько секунд.
Она страдала от разговоров и любезностей, которые происходили до и после всех встреч, таких как социальный налёт, а затем вернулась в свой личный кабинет, как только смогла. Вон или кто-то из его персонала оставили ей миску соевых спагетти с грибами и бокал вина. Она начала с вина.
Она вывела на дисплей всю Солнечную систему. Планеты, вакуумные города, станции. Астероиды кружатся в сложных орбитальных танцах, где гравитация и география системы создают резервуар стабильности. Это было похоже на изображения метели на Земле. Она никогда не видела снег, чтобы понять, насколько она точна.
Она отсекла большую часть данных о системе, упростив ее настолько, чтобы человеческий глаз понял смысл. Там был "Народный Дом", на орбите Марса, но не рядом с планетой. И там же, ближе к кольцевым вратам, была независимость. Она отправила запрос, и появился Малаклипс - одна ярко-желтая точка, которая, казалось, была почти на вершине "Народного Дома". Как будто корабль никогда не уходил.
Это был провал масштаба. Это наложение света на дисплее было уже сто тысяч километров. Больше, чем окружность Земли в два раза и становится больше с каждой секундой. Просто непреодолимое расстояние между ней и Cабой было ничто по сравнению с просторами вокруг них. Здесь в системе, а затем во всех других системах за вратами.
Даже для женщины, рожденной в вакууме, это было ошеломляющим. И казалось, все хотели, чтобы она контролировала это для них. Взять на себя ответственность за все это, чтобы они могли чувствовать себя где-то и кем-то главным.
Она никогда бы не сказала этого вслух, но какая-то часть ее скучала по тем временам в ее юности. Пояс тогда был АВП [14]. Земля и Марс были врагами. В то время это казалось непреодолимым. И теперь это всё чудилось незначительным и преодолимым по сравнению с тем что произошло. Ностальгия по возрасту, который сделал ее такой, какая она есть. Это дало ей все навыки, в которых она нуждалась, а затем превратилась в место, где половину времени она чувствовала себя самозванкой в собственной одежде.
