Ковчег Спасения - Рейнольдс Аластер (книги бесплатно полные версии txt) 📗
В овальном проекционном поле, затуманенном по краям, появились голова и плечи Скейд. Клавейн вспомнил, что в прошлый раз, когда он получил ее послание по пути к Йеллоустоуну, она выглядела точно также. Тогда он думал, что причина ее странной скованности — специфический формат послания, но теперь начал в этом сомневаться. Скейд держала голову совершенно неподвижно, словно находилась в хирургических тисках перед операцией на мозге. Шея торчала из какого-то странного металлического воротника, наводящего на мысль о средневековых доспехах. Было еще что-то странное, но что именно, Клавейн не мог понять.
— Клавейн, — сказала Скейд. — Пожалуйста, сделай одолжение — просмотри это сообщение полностью и подумай над моим предложением. Оно дается мне нелегко, и я не буду повторять его дважды.
Она выдержала паузу. Клавейн ждал.
— Ты доказал, что тебя непросто уничтожить. На данный момент все мои попытки провалились, и я не уверена, что смогу сделать что-нибудь еще. Не подумай, будто теперь я хочу, чтобы ты остался в живых. Тебе не случалось последнее время интересоваться, что творится у тебя за кормой? Глупый вопрос. Уверена, что доводилось. Думаю, даже твоя аппаратура обнаружения засекла корабли. Помнишь оперативную группу, которую ты должен был вести? Производитель Работ завершил строительство. Три корабля идут за тобой. Они вооружены еще лучше, чем «Ночная Тень»: тяжелые релятивистские электромагнитные пушки, бозонные батареи типа корабль-корабль, гразеры… не говоря уже о дальнобойных стингерах. И у них цель. Очень заметная.
Клавейн знал это, хотя звездолеты только что появились на границе зоны действия детекторов. Фотонные паруса, запущенные Скейд, сослужили ему службу: наводя на них оптические лазеры «Зодиакального Света», Клавейн заставлял проносящиеся мимо сверхтонкие полотнища выходить на траекторию неизвестных кораблей. Шансы столкновения были невелики, к тому же преследователи могли воспользоваться приемом Клавейна и тоже выбросить «защитные паруса». Однако со стороны Скейд подобная практика прекратилась.
— Знаю, — прошептал Клавейн.
— Но я попытаюсь с тобой договориться. Ты не хочешь умирать, а я на самом деле не желаю убивать тебя. Откровенно говоря, у меня есть другие проблемы, на которые мне скоро придется тратить силы.
— Прелестно, — Клавейн хлебнул чая.
— Я оставлю тебя в живых. И, что более важно, верну тебе Фелку.
Клавейн поставил кружку на стол.
— Она очень больна, Клавейн. Она снова ушла в свои грезы о Стене. Сейчас ее занимает только одно: она выкладывает вокруг себя какие-то круговые структуры, играет в какие-то запутанные игры, которые требуют полного внимания постоянно и круглосуточно. Это заменяет ей Стену. Фелка перестала спать — совсем как настоящая Объединившаяся. Я волнуюсь, действительно волнуюсь. Вы с Галианой столько трудились, чтобы сделать из нее полноценного человека… но все, что вы сделали, сейчас рушится. Изо дня в день, как Стена на Марсе… — Скейд растянула губы в печальной улыбке. — Сейчас она совсем не узнает людей. И не выказывает никакого интереса к чему бы то ни было, что выходит за рамки невероятно узкого круга ее навязчивых идей. Она не спрашивает даже о тебе, Клавейн.
— Если ты причинишь ей боль… — он обнаружил, что начал говорить.
— Однако кое-что еще можно исправить… может быть, даже исправить все. Это зависит только от тебя. Сейчас разница в скорости между нашими кораблями достаточно мала, и мы можем произвести передачу. Уйди с моего курса и дай понять, что больше не собираешься им следовать. Тогда я вышлю к тебе корвет с Фелкой на борту. Разумеется, направлю его в глубокий космос.
— Скейд…
— Надеюсь, ты ответишь немедленно. Хотелось бы получить от тебя послание, но, за неимением, буду рада увидеть, что пламя твоих двигателей направлено в другую сторону.
Она вздохнула, и Клавейн понял, что его беспокоило с самого начала, когда он просматривал это сообщение: Скейд не сделала ни единого вдоха, ни разу не перевела дух между фразами.
— И последнее. Я даю тебе предостаточно времени на размышление, прежде чем сочту твое молчание отказом. Когда время выйдет, я все-таки посажу Фелку на корвет и отправлю его в космос. Разница в том, что ее будет сложно найти. Подумай над этим, Клавейн. Как тебе такое — Фелка одна посреди звезд, далеко от людей… Может быть, она и не поймет, что происходит. А может быть, прекрасно поймет, — Скейд немного помолчала. — Полагаю, ты знаешь — лучше, чем кто бы то ни было. В конце концов, она твоя дочь. Вопрос только в том, что она на самом деле для тебя значит?
Сообщение кончилось.
Ремонтуа уже пришел в себя. Каюта, где он находился, служила ему и жилищем, и тюрьмой. Когда Клавейн вошел, Ремонтуа улыбнулся — спокойно и чуть с удивлением. Как всегда, он выглядел не блестяще, но уже не походил на человека, которого только что извлекли из криосаркофага, а еще раньше — вытащили с того света.
— А я все ждал, когда ты ко мне заглянешь, — с обезоруживающей веселостью произнес Ремонтуа.
Он лежал на спине и казался расслабленным и спокойным: голова на подушке, руки сложены на груди. Клавейн присел рядом, и экзоскелет переместился с одних синяков на другие.
— Боюсь, это было несколько затруднительно, — сказал Клавейн. — Рад видеть, что ты оживаешь. Извини, но тебя все-таки рановато «отогрели».
Ремонтуа небрежно махнул рукой.
— Понимаю. Невозможно…
— Подожди.
Клавейн внимательно разглядывал друга. Для того, чтобы внедриться в общество Йеллоустоуна, Ремонтуа пришлось немного изменить внешность. Например, обзавестись волосами, без которых он был похож на заготовку для манекена.
— Что подождать, Клавейн?
— Есть кое-какие незыблемые правила, Рэми, которые тебе надо усвоить. Ты не можешь покидать эту комнату. И будь добр, не пытайся этого сделать. Не ставь меня в неудобное положение.
Ремонтуа пожал плечами, словно это не имело никакого значения.
— У меня и в мыслях не было. Что еще?
— Ты не можешь общаться с какой-либо из систем за пределами своей каюты, пока находишься здесь. Опять же, пожалуйста, не пытайся.
— А как ты узнаешь, если попытаюсь?
— Узнаю.
— Ладно, хотя бы честно предупредил… Что-нибудь еще?
— Пока я не знаю, могу ли тебе доверять. Отсюда все эти предосторожности. Кстати, поэтому я тебя до сих пор не размораживал.
— Предельно ясно.
— Я не закончил. На самом деле, мне бы очень хотелось доверять тебе, Рэми. Но я не уверен, что это возможно. Нельзя рисковать этой миссией.
Ремонтуа попытался заговорить, но Клавейн предостерегающе поднял палец.
— Поэтому никакие оправдания не принимаются. Вообще никакие. Если ты что-нибудь выкинешь — неважно что, неважно, насколько это будет серьезно — что угодно, что может каким-то образом помешать миссии… я тебя убью. Никаких «если», никаких «но». Абсолютно ни одной попытки. Мы далеко от Феррисвильского Конвента и от Материнского Гнезда.
— Я уже понял, что мы на корабле, — пробормотал Ремонтуа. — И летим быстро… очень быстро. Знаешь, я хотел уронить что-нибудь на пол, чтобы точно определить ускорение. Но ты хорошо постарался, здесь совсем ничего нет. Ладно, попробую догадаться. М-м… четыре с половиной «g»?
— Пять, — ответил Клавейн. — Скоро увеличим до шести, а потом еще.
— Судя по каюте, мы не на «Ночной Тени». Ты что, захватил субсветовик? Наверно, было непросто.
— Мне слегка помогли.
— А скорость? Как ты умудрился так разогнаться без волшебной шкатулки Скейд?
— Она не создала эту технологию с нуля. Просто кое-что украла — этого оказалось достаточно, чтобы понять общий принцип. Но она оказалась не единственной. Я встретил человека, у которого был доступ к первоисточнику.
— Этот человек здесь?
— Нет. Он обеспечил нас аппаратурой, а сам остался. Это мой корабль, — Клавейн поднял руку, заключенную в жесткий каркас, и похлопал по грубой металлической стене. — Он называется «Зодиакальный Свет». Еще мы везем небольшую армию. Скейд впереди нас, но я ей орудия так просто не отдам.
