Диаспора - Иванов Борис Федорович (книга жизни .txt) 📗
— Но почему... Почему — расторгнуть? — запинаясь, словно о чем-то неприличном, спросил Кирилл. — Зачем вам расторгать этот ваш договор? Какая-никакая, а вечная жизнь...
Листер молчал. Он глядел в льдистую даль, на хребты Ларданара, мимо приближающихся спутников.
— Ты не знаешь... — медленно начал он. — Ведь ты не сразу понимаешь, чем приходится тебе платить... Ты думаешь, это так просто и естественно, что капитан экспериментального судна, гордость спецакадемии, вдруг, после самых незначительных неприятностей с руководством, уходит в наемники к Одноглазому Императору, а потом, после своей официально зарегистрированной гибели, объявляется в другом конце Обитаемого Космоса? Об этом можно написать роман. О том, как некто, живущий среди людей, начинает догадываться, что он — не человек. Постепенно, по чайной ложке. Что ни у кого из них нет того, кто внутри, что они не слышат голоса, к которому ты так привык, больше, чем к отцу и матери. Вообще не знают, что это такое... Что никто, кроме тебя, не видит таких... снов. Назовем их так. Что ни у кого в душе не живут запреты — постыдные и неимоверно странные. Непонятные, ни одной живой душе, кроме тебя самого. И еще — это был бы роман о том, как эта нечеловеческая сущность, по мере того как ты ее постигаешь, все больше овладевает тобой, как ей мало становится того, что она программирует твои симпатии и антипатии, как она начинает уже напрямую вести тебя к своей цели, превращает в робота, марионетку...
Листер вновь замолчал.
Кирилл тоже хранил молчание. То, что он услышал, не так-то просто было переварить,
— Некоторое время ты думаешь, что просто сошел с ума, — продолжил капитан. — Но потом получаешь веские доказательства. Только вот беда — читателей для такого романа не найдется... Ну зачем читать романы из жизни нелюдей? Элитарная забава... И не спрашивай почему. Для меня их намерения так же темны, как и для всех простых... смертных.
— И все же — почему же вы... Неужели другого выбора нет?
— В том-то и дело, что это и есть — выбор. А ты-то как бы решил на моем месте? Кем остаться — человеком, у которого есть душа, а в ней — память об отце и матери, о детских страхах и радостях, любви и ненависти... Или стать до конца куклой, поспешающей служить чужой воле — неведомо — доброй или злой? А?
— Но ведь вы выбрали, капитан...
— Верную смерть? А ты что — из тех, кто собирается жить вечно? Это не страшно — умереть, прожив такую жизнь. Они ошиблись, изготовив свое орудие в виде человека. Среди человеческих качеств есть и способность к бунту... Я больше всего боялся, что они в критический момент окончательно лишат меня воли. Возьмут управление на себя. Но это оказалось непредусмотрено... Или они просто меня отпустили... Или решили таким образом уничтожить... Вряд ли... Это было бы куда как просто устроить менее сложным способом...
Кэп набросил на плечи свой рюкзак и, кивнув подоспевшим спутникам, зашагал дальше по звонко похрустывающему грунту охваченного ночным холодом плато.
— Значит, для этого вы и рвались сюда — на Инферну?
— Именно для этого, — кивнул ему кэп. — Здесь — решение моей тайны. Здесь, на Аш-Ларданаре...
— Вот примерно и все, что рассказал мне капитан Листер... За то время, пока...
Кирилл сделал неопределенный, нервный жест рукой, словно снимая с лица невидимую паутину. Повернулся к Каю, ожидая от него каких-то вопросов.
— Потом в монастыре и уже здесь, в городе, он не возвращался к этой теме? — спросил Кай, больше для того, чтобы как-то прервать наступившую паузу, чем внести ясность в вопрос, который ясным просто не мог быть.
Кирилл пожал плечами.
— «Пепел»... — словно вспомнил он. — Он делает какую-то ставку на груз «пепла», оставшийся на борту «Ганимеда». Не знаю, какую... Это не просто деньги. Он ищет какого-то особого покупателя на этот «груз». И в то же время он сознает, что «Ганимед» — это ловушка. Ведь это ловушка, верно?
— Боюсь, не он один об этом догадывается, — поморщился федеральный следователь.
— Он понял это с самого начала. Когда не стали нас искать, не выслали погоню, не стали прочесывать плато... И еще тогда решил сделать на это ставку. Но я не знаю — какую.
— Так или иначе, — попробовал определить ситуацию Кай, — он, как и мы, ищет покупателя... Хотя и какого-то особого. Похоже, нам стоило бы с ним поконтактировать. Тем более что наши цели он более-менее ясно представляет. Нехорошо получится, если мы перехитрим друг друга.
— Я постараюсь... — Кирилл нервно хрустнул пальцами. — Я постараюсь свести вас вместе. Но... Надо, чтобы вы не использовали это для того, чтобы как-то его обезвредить. Арестовать или подставить каким-то образом. Я должен быть уверен, что вы играете чисто.
— И какие же гарантии мы можем вам дать на этот счет? — устало бросил Кай.
— Собственно, тут может быть только одна гарантия... — Кирилл посмотрел в глаза федерального следователя. — Ваше слово, только и всего. Пока что у меня не было оснований не верить вашему слову, господин Санди.
— Ну что же...
Кай поднялся с кресла и теперь стоял напротив бывшего бойца Космодесанта.
— Считайте, что такую гарантию вы уже получили. Вы знаете теперь, как связаться с нами. Я попрошу вас об одном. Если вы поймете, что Листер затевает что-либо опасное, дайте нам знать немедленно. Постарайтесь в этой ситуации обойтись без самодеятельности...
— Это уж как получится, — ответил Кирилл.
За спиной Кая скрипнула дверь и раздалось деликатное покашливание.
Он обернулся навстречу вошедшему Граберу.
— Вы пришли сказать, что моя комната?..
— Ваша комната готова. Но... Господин Верховный Посвященный может принять вас немедленно.
Глава 13
В ЛАБИРИНТЕ
— Ну вот мы и встретились... Я ведь давно хотел встретиться с вами.
Кай с подавленным вздохом перешагнул порог тесноватой, но высокой и светлой комнаты. Фальк легко поднялся ему навстречу, не спеша, однако, протягивать руку для пожатия.
— Вы уверены, следователь, что хотели встретиться именно со мной? — довольно прохладным тоном осведомился он.
— Если вы — тот Герберт Фальк, судьбой которого обеспокоен подполковник Дель Рей...
Кай тоже замялся с рукопожатием. Чтобы как-то закруглить начатый было жест, он перехватил правой рукой шнурок оберега, который неведомо как очутился в левой. В последнее время у него выработалась раздражавшая его самого привычка перебирать этот затейливыми узелками усеянный шнурок, наподобие четок.
— Впрочем, не один только подполковник, — уточнил он.
— Ну что ж. Боюсь, что я — именно тот Фальк, который так небезразличен господину подполковнику... И какие же указания вы получили от него касательно моей скромной персоны?
— Поверьте, я не получал в отношении вас никаких особых указаний. Подполковник Дель Рей лишь просил меня установить ваш теперешний статус. И, по возможности, получить от вас некоторые объяснения...
Кай довольно неловко чувствовал себя, продолжая стоять напротив собеседника, который тоже не спешил изменить свою позу, несколько напоминающую стойку «смирно».
— Ну что ж... — Фальк наконец протянул руку федеральному следователю. — Думаю, что с другими гм... указаниями официально аккредитованных лиц ко мне послать и не могли. С другими указаниями посылают других людей...
Он указал Каю на грубо сработанный табурет у стола и сам опустился на точно такое же произведение столярного ремесла. Другой, более удобной, мебели в Серых монастырях, видно, не водилось.
— Я представляю, сколько недоуменных вопросов ко мне накопилось у старины Гвидо... Вот только ответить мне на них будет затруднительно. Весьма и весьма затруднительно...
— Вы испытываете затруднения э-э... этического порядка? — осторожно спросил Кай.
— В некотором роде — да, — несколько неопределенно отозвался Фальк. — Но это совсем не то, что вы предполагаете... Это вовсе не угрызения совести. Во всяком случае, не за мое лично поведение в этой истории... Видите ли, я не уверен, что людям — Человечеству вообще — на теперешней нашей стадии отношений с ранарари надо знать то, что узнал я...
