Вторжение - Мэй Джулиан (читаемые книги читать .TXT) 📗

Около семи, как следует себя измотав, она вошла в сельскую гостиницу, заказала на ужин жареного омара, салат из шпината, эндивия и красного лука под горчично-ускусным соусом, вымоченную в коньяке телячью отбивную с грибами, картофелем и приготовленной на пару молодой фасолью. Все это она запила стаканом роскошного калифорнийского каберне, оставив на столе, к немалому потрясению хозяина, почти полную бутылку, а закончила трапезу куском тыквенно-орехового торта и рюмкой кальвадоса.

Наконец пришло время ехать на свидание с Виктором Ремилардом.

Следуя его инструкциям, она добралась до заброшенной стоянки у подножия горы Вашингтон. Ворота были открыты. Она выключила фары и покатила по глубоким колеям в сугробах, временами нависавших над крышей машины. Небо на юге освещали склоны Уайлдкэта, расположенные километрах в трех; единственной иллюминацией были звезды. Месяц на ущербе еще не перевалил через восточные гребни. Возле сиротливой хижины Шэннон заметила расчищенную площадку со стоящим на ней фургоном на гусеничном ходу. Она остановилась и стала восхищенно разглядывать странную машину.

Не прошло и нескольких минут, как огромный лимузин лихо развернулся рядом, взметнув искрящуюся под звездами снежную пыль. Водитель вышел и направился к ней под аккомпанемент хрустящего снега. Натянув капюшон и перчатки, она выбралась из «БМВ» и шагнула ему навстречу.

Если не ошибаюсь, Шэннон О'Коннор?

Ошибки быть не может, Виктор Ремилард!

Ого, вот это экранчик!

Не лучше твоего.

Есть что скрывать?

А у тебя нет?

Touchй! note 119

Pas du tout note 120.

Жаждешь острых ощущений?

Еще как!

Небо ясное.

И ветра нет.

Снег рыхлый!

Блеск!

Психокинез в норме?

?? Да. ??

На обратном пути

Ты что, умеешь водить эту штуку? сгодится

Marchons! note 121 Без рук, малыш! На случай снегопада?

Я готова, а ты? Подумаешь! Не только.

Epatant! note 122 Я большая ценность. А еще зачем?

А это что? Для папочки? Чтоб в дерево

Факелы. А для тебя? не врезаться.

И защитный Поглядим. ух ты!

шлем, да? ВАЛЯЙ! Кочки бомбить

Со стереосвязью. можешь?

Зачем тогда Не сомневайся!

ясновидение? И с воздуха?

Ночью-то? Не шути! Уж как-нибудь!

Четыре черненьких чумазеньких чертенка!

Чертили черными чернилами чертеж!

Под рев дизельного мотора они тронулись с места и поползли вверх по Вашингтону. Но не к вершине, а к краю Такерманова обрыва, крутого обледенелого котлована, оставшегося на юго-восточном склоне со времен ледникового периода. Этот обрыв — хорошая ловушка для снега, сдуваемого с Президентской гряды ураганными ветрами. В последнюю зиму второго тысячелетия глубина снега на дне обширного кратера достигла двадцати пяти метров. Несмотря на запреты, люди катались тут весной, когда часть снега на прилегающих склонах стаивала и сюда можно было добраться из ближайших горных приютов. Отчаянные смельчаки спускались до самого низа. Последний раз такой трюк выполнил Тони Мэтт в 1939 году. Со дна чаши по крутой нехоженой тропе можно было взобраться на шоссе. Но среди зимы еще никто не осмеливался лезть на Такерман, ведь такого дьявольского климата больше нигде на свете нет — только и жди бурана или убийственной лавины.

Однако в канун нового тысячелетия ничто не предвещало смертельной опасности.

— Ты сконструировал этот вездеход специально для меня? — спросила Шэннон.

— Вот еще! Он принадлежит метеообсерватории, что на вершине. Зимой подъем с полдороги непроходим, и раз в неделю они гоняют по ней трактор с припасами и сменой.

— А ты просто садишься в него, когда тебе взбредет в голову совершить приятную прогулку?

Он засмеялся.

— У меня свои методы.

Они сидели рядышком, опутанные паутиной привязных ремней. Шэннон поставила самый непробиваемый из своих экранов — двухслойный, с фальшивым субстратом, с помощью которого обычно отражала отцовские атаки. Виктор ткнулся было в него и тут же отступил, но она успела почувствовать его могучую силу, словно прожектор, бьющий по наглухо закрытому ставню. А еще раньше, когда увидела его на темной стоянке, разглядела багряную, пронизанную голубовато-стальными вспышками ауру.

Но внутри ползущего вверх вездехода Виктор Ремилард уже не казался ей черным дьяволом, каким описывал его отец. Голову прикрывает лишь темная шапка волнистых волос, одет в лыжный комбинезон с подогревом, оснащенный всеми достижениями новейшей техники: регулятор температуры, местный массаж, устройство связи, стереоустановка, радиолокационный маяк — одним словом, ко всему готов. Она же напялила старую красную куртку с капюшоном и заплатой на спине!

— В Вене уже наступило третье тысячелетие, — сказала Шэннон. — Мой отец и его друзья плутократы резвятся на маскараде, как в последнем акте оперетты Штрауса. На будущей неделе он открывает консорциум по спутниковой инженерии — европейский филиал Звездных Войн.

— Как мило с его стороны!

— А я буду почетным председателем.

— Как мило с твоей стороны!

— Папа надеется сделать меня своей марионеткой.

Шэннон улыбнулась и открыла ему часть своего плана: захватить управление консорциумом. Как она и ожидала, Виктор набросился на эти крохи и сокрушил хрупкий барьер. Подобно отцу, уверен, что она распахнула перед ним весь ум! Но ее истинное «я» находится за вторым, невидимым слоем, и пока Виктор копался в том, что счел стратегией Кирана О'Коннора, ум его остался уязвимым для нее… и она тихонько вошла.

О Боже, ну с силища! Правда, он не так умен, как отец, и амбиции не столь масштабны, но какой принудитель, какая первобытная творческая сила — ее бы только сформировать и направить. О да, он ей подойдет!

Она закончила сканирование задолго до того, как Виктор справился со своим. Он ничего не заметил, и когда наконец устранился, посмеиваясь над ее наивными планами овладеть консорциумом, Шэннон угрюмо насупилась, притворясь обиженной его умственным вторжением.

— Тебе надо быть похитрее, если хочешь свалить своего предка.

Она помолчала, поставила на место внешний барьер.

— Ты-то наверняка мог бы придумать кое-что получше.

— Да, мог бы, — ответил он, сосредоточенно глядя на монитор, показывающий глубину и плотность снежного покрова.

Они миновали полуразрушенный перевалочный пункт и выехали на открытое пространство. Но тут им преградили путь заносы, порой достигавшие шести метров. Виктор внимательно изучил их форму, характер погребенной под ними скалистой почвы и двинулся в объезд. Когда они поднимались зигзагами по крутому склону, в заднюю стенку кабины ударила оторвавшаяся ледяная глыба. Но, слава Богу, все обошлось; вездеход принял относительно горизонтальное положение и продолжил путь по едва различимой тропе.

— Отлично сработано! — похвалила Шэннон. — Так, значит, мои детские планы тебя заинтересовали? А я думала, ты собрался заключить союз с моим отцом. Ты бы мог, скажем, сообщить ему о моих подрывных действиях и выгадать на этом.

— Предположим, я намерен вести двойную игру. Точно так же, как ты:

Мощные фары вездехода выхватили из тьмы отрезок пути, проходивший по кромке еще одного кратера, не такого глубокого. Потом они въехали в коридор между деревьями и обледенелым кустарником, что украшал каменные уступы, сверкая, точно сахарный. Виктор прибавил газу, обуздал небольшую лавину и направился на просвет, туда, где северовосточные ветры почти что счистили снег со склона. Ночь была тихая. Специальные приспособления раздвигали густую растительность, и вездеход неуклонно полз вверх.

— Отец думает, что держит мой ум под контролем, — сообщила Шэннон. — Он уверен в моей преданности. У него есть… специальная техника, чтобы навсегда привязать к себе людей.