Билл — герой Галактики. Т. 1 - Иорданский Алексей Дмитриевич (читать книги бесплатно полностью txt) 📗

— Пожалуй. Я не имел в виду ничего такого. — Билл снова захихикал.

— По какому поводу смех? — спросил судья в центре.

— Прошу прошения, — извинился Билл.

— Почему он смеется? — поинтересовался судья в центре у судьи справа.

— Не знаю, — откликнулся тот, — но опасаюсь худшего. Наверно, если сочтете необходимым, можно спросить у него.

— Подсудимый, почему вы смеетесь?

— Мне щекотно. У меня под мышкой сидит чинджер.

— Вы слышали? — обратился судья в центре к судье справа.

— Немыслимо! Какое бесстыдство!

— Он вряд ли говорит правду. Как по-вашему?

— Скорее всего. Земляне и чинджеры — заклятые враги.

— Предлагаю обыскать подсудимого, — сказал офицер в медвежьей шапке.

— Нет, — возразил судья в центре. — Не стоит усугублять положение. Откровенно говоря, я и не хочу знать.

— Послушайте, — проговорил Билл, — за что меня вообще судят? Что я такого сделал? Ведь ниче!

— Ниче, — повторил судья в центре. — Что значит «ниче»?

— Полагаю, — произнес судья справа с постоянно подергивавшимся правым веком и кривой усмешкой на физиономии, — «ниче» означает «ничего».

— А при чем здесь «ничего»?

— Должно быть, шутка.

— А, снова шутка! Мне не нравится, как он ведет себя перед судом.

— Похоже, он расположен шутить, — заметил судья слева.

— Негодяй! — воскликнул судья справа.

— Он дорого заплатит за свои шутки.

Судьи вновь переглянулись и удовлетворенно улыбнулись друг другу, как люди, которых выручила из затруднительного положения удачная острота.

— Подсудимый обвиняется в том, что участвовал в недозволенной высадке с инопланетного корабля на площадку для общественных увеселений. Высадка осуществлялась без лицензии и помешала проведению фестиваля слизняков, а также доставила организатору фестиваля, Зеку Хорсли, беспокойство в угрожающей степени. Подсудимый, вы признаете себя виновным?

— Чего? — переспросил Билл.

— Вы признаете, что участвовали в недозволенной высадке на площадке для общественных увеселений?

— Слушайте, нас подбили. Мы летели по своим делам, тут откуда ни возьмись появились свингли, подстрелили наш звездолет, и нам пришлось садиться. И потом, я был всего-навсего пассажиром.

— Я не спрашивал, при каких обстоятельствах вы высадились, — заявил судья в центре. — Я спросил, верно ли, что высадка имела место?

— Пожалуй, — согласился Билл. — Но уточните, я рассуждаю теоретически.

— Занесите в протокол, — распорядился судья в центре, левое веко которого характерно подергивалось.

— Если мы и высадились на вашу площадку, то, во-первых, я тут ни при чем, во-вторых, никто не пострадал. Так что давайте забудем, и отпустите меня обратно на службу.

— Никто не пострадал? — фыркнул судья в центре. — А слизняки?

— Какие слизняки?

— Которые собрались на юридическое состязание, вот какие!

— И что?

— Ваш корабль раздавил помещение, в котором они спали.

— Значит, раздавил? — Билл не сдержался и захохотал. Такое случается с людьми, которые, попадая в пренеприятнейшую ситуацию, отпускают неудачную шутку. — Я возмещу ущерб. А может, не я, а Дуо. Сколько вы хотите за новую партию слизняков?

— Он пытается выкрутиться, — сообщил судья слева судье в центре, прикрывая рот рукой.

— Однако предложение дельное.

— А как насчет беспокойства Хорсли?

— И потом, разве слизняки взаимозаменяемые?

— Не в таких количествах.

— Разумеется. Но если он заплатит за большее, гораздо большее количество?

— Трудно сказать. Вам известно не хуже моего, как тяжело отыскать необходимое количество старых жирных слизняков, особенно теперь, когда приближается засуха.

— И не стоит забывать о нанесенном Хорсли оскорблении.

— Лично я симпатизировал Хорсли, — сказал судья справа, чье веко вдруг перестало дрожать, — если бы он не был мерзавцем, которого в былые дни давным-давно бы тюкнули по башке прекратителем дружбы.

— Верно, — признал судья в центре. — Хорсли — старый осел. Предлагаю вынести подсудимому выговор.

— Согласен, — отозвался судья слева, — хотя мне подобное наказание представляется излишне суровым.

— Он шутит, — сказал судья в центре.

— Ах да! Итак, выговор? — Оба судьи повернулись к третьему. — Ваше решение?

— А?

— Мы за выговор.

— Замечательно. Причем строгий. Подсудимый, у вас есть возражения?

— Никаких, — откликнулся Билл, подумав, что в жизни не встречал инопланетян приятнее. А правосудие у них даст сто очков вперед любому другому, даже человеческому.

— Отлично, — произнес судья в центре. — Пристав! Принесите выговор!

Впоследствии Билл никак не мог понять, почему свалял дурака, не выяснив предварительно, что собой представляет выговор. Ведь служба в армии внушила ему, что инопланетянам нельзя доверять ни в коем случае, а также много чего еще, что он усиленно пытался понять. Поскольку во Вселенной насчитывалось крайне мало рас, представители которых имели склонность к полноте и раннему облысению, доверять не следовало почти всем и каждому. Свингли же пользовались исключительно дурной репутацией. «Я называю их свиньями, — сообщил Биллу сержант Костолом, у которого Герой Галактики проходил на Форт-Зиккурате курс повторного обучения (его отправили туда проверить, не забыл ли он, как вопить во время упражнений со штыком). — Я называю их свиньями, и свиньи они и есть. И вот что я тебе скажу: они не понимают шуток».

В последнем Билл убедился на собственном опыте. Однако он вовсе не ожидал, что выговор окажется чем-то столь неожиданным. В залу вкатили белую тележку, накрытую черным бархатом; Биллу вновь захотелось расхохотаться. Только свингли способны накрыть выговор черным бархатом! Но он чуть было не подавился смехом, когда пристав, по сигналу судьи в центре, осторожно поднял бархат, под которым обнаружилось нечто вроде крохотного инкрустированного скарабея. Охранники схватили Билла, а пристав поднес сверкающую штучку к его уху. Тут ему стало совсем не до смеха. Билл попробовал вырваться и едва не преуспел: приземистый и мускулистый, он стоил в схватке нескольких необычайно высоких и плохо сложенных свингли (вот, кстати, еще одна причина, по которой свингли считают, что люди всегда потешаются над ними). Но справиться со всеми охранниками не удалось, и пристав получил возможность привести приговор в исполнение.

Должно быть, внутри скарабея находился какой-то хитрый датчик. Когда мерзкая штуковина прикоснулась к коже Билла, из нее высунулась короткая платиновая проволочка — психоактивное передающее устройство. Проволочка забралась Биллу в ухо, не причинив ни малейшей боли; но сознавать, что в тебе сидит инородное тело, уже само по себе было источником беспокойства. Билл высвободил руку и вцепился в ухо, но охранники помешали ему извлечь передатчик.

— Молодой человек, — изрек судья в центре, — не нужно так волноваться. Как только истечет срок наказания, выговор покинет ваше ухо. Уверяю вас, вы не пострадаете. Однако выговор есть выговор.

Он мог бы не убеждать Билла. В голове Героя Галактики зазвучал механический, судя по размерности, голос: «Ты плохой, ты очень плохой, зачем ты это сделал, как ты посмел, плохой, очень плохой...»

Впрочем, голос если и досаждал Биллу, то не слишком. В конце концов, многие люди слышат такое постоянно, хотя у них в ушах нет никаких проволочек. Билла тревожило то, что с непрерывно бубнящим голосом в голове трудно будет сосредоточиться на чем-либо ином.

И потому, вернувшись в камеру и глуша свинглийский бренди, который передал ему молодой охранник, считавший практику выговоров варварской и достойной разве что инопланетян, Билл едва расслышал звук, что исходил из стены у его ног. И даже позднее, когда в стене возникла дырка, он не сумел полностью отвлечься от настырного голоса:

— Билл! Ты меня слышишь?

— Плохой, очень плохой...