Нейтронный Алхимик: Конфликт - Гамильтон Питер Ф. (читать книги регистрация txt) 📗
Машины сторожили двое эденистов.
— С ними мы разберемся.
Самуэль молча нахмурился. Оперативники сомкнули кольцо вокруг Моники и Мзу и начали отступать к пролому в стене.
Джошуа и остальные последовали было за ними.
— А вы куда? — бросила Моника.
— Здесь я не останусь! — возмущенно воскликнул Джошуа.
— Мы не мо… — начал Самуэль.
И тут из путаницы балок в вышине рухнула порткулиса, приколотив к земле двоих оперативников. Валентные генераторы в их бронекостюмах не сработали, и ткань не превратилась при ударе в непроницаемую броню, как должна была. Железные колья решетки пробили костюмы вместе с владельцами, и по углебетону расползлась кровавая лужа.
Четверо оперативников открыли огонь из автоматов, целясь в потолок. Рикошетировали ошалелые пули, вышибая из балок фонтаны искр.
Условный рефлекс заставил Монику обернуться в поисках второго направления атаки. Слева, из темноты, на Мзу летел огромный маятник-секира. Если бы нейросеть Моники не вышла из строя, если бы работала программа быстрого реагирования, она справилась бы — а так усиленные мышцы бросили ее тело вперед, чтобы вывести Мзу из-под удара. Они рухнули на пол вместе, и лезвие краем задело левую ногу Моники. Если бы не бронированный ботинок, ей отсекло бы ступню, однако удар был настолько силен, что раздробил ей кости голени. Шок немного смягчил боль. Со стоном Моника присела, цепляясь за изувеченную ногу. К горлу подступила горечь, и было очень трудно дышать.
Что-то неимоверно тяжелое ударило ее в плечо и снова повалило на пол. Джошуа шлепнулся рядом и ловко откатился. От возмущения Моника на миг забыла о боли — но лишь на миг, ибо через секунду лезвие с тихим свистом рассекло воздух в том месте, где только что находилась ее голова. «Маятник, — машинально подумала Моника, — всегда возвращается».
Один из оперативников бросился к Монике, сжимая в руках квадратный медпакет и матерясь в голос.
— Тоже глючит! Никакого отклика.
Джошуа покосился на пакет, закрывавший его собственную руку. С той минуты, как он влетел в эллинг, ее жгло невыносимо.
— Это вы мне говорите? — пробурчал он. Подскочила Гелаи, присела рядом на корточки. Лицо ее было озабоченным. Она наложила руки на ногу Моники. Моника напряглась, ожидая сильной боли, но то, что произошло дальше, было потрясающим. Она ощутила, как шевелятся под кожей осколки кости, как подрагивает под руками Гелаи ткань штанины — под ее волшебными руками. И все это совершенно безболезненно.
— Кажется, все, — застенчиво проговорила девчонка. — Попробуйте встать.
— О Боже мой, ты…
— А что, профессионалы не поняли? — ядовито бросил Джошуа.
Самуэль увернулся от маятника и опустился на колено рядом с ними, не переставая целиться в потолок.
— Я думал, тебя ранило, — заметил он, когда Моника попыталась встать на левую ногу.
— Ага. Но она меня вылечила.
Эденист быстро оглядел Гелаи.
— О…
— Пора, — бросила Моника.
— Если мы сдвинемся с места, они нам врежут.
— Если останемся — тоже.
— Увидеть бы их, — простонал Самуэль, стряхивая повисшие на ресницах капельки воды. — Цели нет, стрелять вслепую — без толку: слишком много металла.
— Они вон там, — показала пальцем Гелаи. — Трое стоят прямо на другом конце маятника. Они его материализуют.
Самуэль обернулся.
— Где?
— Выше.
— Черт…
Если бы он мог переключить имплантаты сетчатки на тепловой спектр, то сумел бы, наверное, увидеть что-нибудь, кроме этой уродливой путаницы. Но Самуэль все равно выстрелил, целясь приблизительно в то место, которое, как ему показалось, имела в виду Гелаи. Магазин опустел почти за секунду. Самуэль выдернул его, вставил новый, отчетливо представляя себе, как немного их висит у него на поясе. Но когда он поднял глаза, маятник исчез. Над головами мотался туда-сюда кусок толстого кабеля в черной оплетке.
— Я их достал?
— Вы их ранили, — ответила Гелаи. — Они отступают.
— Ранил? Просто здорово…
— Пошли! — бросила Моника. — Прорвемся к машинам. — Она повысила голос. — Огонь на подавление, вольный, вверх. Я хочу, чтобы эти уроды от нас драпали. Вперед!
Восемь автоматов открыли огонь по нависающей над головами решетке ферм и балок, и все разом бросились к выходу.
А высоко над ними, устроившись в гнезде из стальной паутины, Баранович глядел в грязное окно на три остановившиеся у эллинга машины тоналанской полиции. На снегу виднелись длинные тормозные следы. Еще одна полицейская машина гонялась за раллийной машиной двадцать первого века вдоль стены эллинга, завывая сиреной и мигая огнями. Полицейские в темных мундирах подбирались к посольским машинам.
— Ну, добавим огоньку. — И Баранович громко захохотал.
Четверо одержимых взялись за руки, и запущенный ими шар огня приземлился точно на одну из остановившихся полицейских машин.
Реакция оказалась мгновенной и ошеломительной. После того как процессоры в их машинах засбоили, а сами машины сошли с дороги, подвергшись обстрелу корабельными разерами, после того как подозреваемых и след простыл и возникла необходимость выяснять, действительно ли в машинах посольства Кулу сидят вооруженные агенты королевского разведывательного агентства, тоналанская секретная полиция несколько нервничала. И теперь все имеющееся в их отряде оружие было наведено на четвертый распилочный эллинг.
Монике оставалось добежать метров двадцать до выбитой двери, когда на ветхие панели стен обрушился град полых пуль, термоиндукционных импульсов, мазерных лучей и мелких шоковых зарядов. Темноту впереди разорвал ослепительный свет. Моника рухнула на пол, и на нее градом посыпался дымящийся мусор. Несколько тлеющих щепок упали ей на голову и обожгли кожу даже сквозь волосы.
«ЭТО ПОЛИЦИЯ! БРОСИТЬ ОРУЖИЕ! ВЫХОДИТЕ ПО ОДНОМУ, ОТКЛЮЧИВ ПРОЦЕССОРЫ И ИМПЛАНТЫ! ПОВТОРЯТЬ НЕ БУДЕМ!»
— Твою мать… — прошептала Моника.
Она приподняла голову. Здоровый кусок стены просто исчез. Было видно зловещее мерцающее зарево боя на орбите. Его отсветы озаряли перебитые балки с погнутыми концами, с которых капал расплавленный металл. Каркас эллинга угрожающе поскрипывал. От возросшей нагрузки один за другим расходились швы. На глазах у Моники целые уровни конструкций прогибались и начинали рушиться.
— Скорее! — крикнула она. — Сейчас все нам на головы рухнет!
Из темноты вырвалась струя белого пламени. Под ее ударом одна из оперативниц с воплем рухнула на колени, в воздухе распространился запах горящей ткани и обугленной плоти.
В ответ грянули четыре автомата.
— Нет! — вскрикнула Моника.
Этого и добивались одержимые. «Ловушка получилась почти идеальная, — со злостью призналась себе Моника и, упав на живот, закрыла голову руками. — И мы в нее влезли обеими ногами».
Услышав стрельбу, полицейские опять открыли огонь.
Баранович не ожидал, что вмешательство сил закона и порядка окажется настолько впечатляющим — это современное оружие было невероятно мощным. Уже дважды разламывающийся каркас вокруг него прогибался, и ему приходилось хвататься за балки, укрепляя их своей энергистической силой. А это было опасно. Электрошоковые пули ударяли в металл, и хотя одержимый находился довольно далеко от точки попадания, такое напряжение было бы для него смертельным. Достаточно одной шальной пули…
Когда пальба началась по второму кругу, Баранович спрыгнул на ближайшую дорожку и бросился бежать. Хромовые сапоги его превратились на бегу в кроссовки американского образца, с подошвами в два пальца, — он только надеялся, что воображаемая им резина окажется изолятором не хуже настоящей. И он ощущал, как отступают его соратники, потрясенные яростью атаки.
Джошуа поднял голову и увидел, как последние струйки разрядов сбегают вниз по стальным колоннам. Перебитый во многих местах каркас над его головой жалобно поскуливал, готовый в любой миг рухнуть. Включился инстинкт самосохранения: «К чертям эту Мзу, если я останусь здесь — мне конец!» Он встал на четвереньки и хлопнул по плечу Мелвина, который лежал, прикрыв голову руками.
