Стеклянное море - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать книги .TXT) 📗
– Когда город приобрел такой вид? – спросил я.
– Реконструкция Алма-Аты проводилась после землетрясения две тысячи семидесятого года.
Голос был безупречно правилен. На этот раз почему-то я был уверен, что говорю с автоматом.
– Высотные здания не строятся по соображениям безопасности?
– Высотные здания… – наступила пауза. Похоже, вопрос оказался нестандартным. – Высотные здания строятся. Они абсолютно надежны.
Я молча кивнул. Действительно, кто же предпочтет индивидуальному коттеджу квартиру в многоэтажном доме? Все производства наверняка вынесены далеко за пределы города. А конторы, институты, прочая административная дребедень стали просто ненужными с развитием телекоммуникаций.
– Мне нужен дом Нурлана Кислицына, бывшего роддера, – сказал я, с любопытством ожидая ответа. Для каждого автомата существует свой предел достаточности информации. Хватит ли флаеру таких скудных данных – или потребуется точный адрес? Я взглянул на листок с адресом руководителя роддер-клуба. Улица Курмангазы, дом 567-28. Надо же, название улицы сохранилось…
– У вас назначен визит? – поинтересовался автомат. Информации, видимо, хватило.
Нет.
– Тогда посадка будет произведена на ближайшую общественную стоянку. Вам необходимо, выйдя из флаера, пройти через подземный переход с указателем «Улица Курмангазы», повернуть направо и…
– Выдай информацию на пленке, – приказал я.
6. Очень благоустроенная планета
Больше всего меня поразило то, что улицы не были асфальтированы. Разумеется, никаких движущихся тротуаров, многократно воспетых фантастами, я тоже не обнаружил.
Улица, прямая и широкая, с матовыми шарами светильников на тонких металлических столбиках, была покрыта травой. Мягкой зеленой травой, ровной, как корты Уимблдона. Я наклонился, пытаясь вырвать травинку. Какое там! Она оказалась упругой и прочной, словно резина. Но, бесспорно, настоящей. Вглядевшись, я увидел, что под густым слоем травы уложена твердая пористая масса. Земля, очевидно, была еще глубже.
Стараясь придать себе невозмутимый вид, я пошел по обочине. Машин не было, и редкие прохожие брели по улице совершенно свободно. Неужели наземный транспорт канул в прошлое? Я посмотрел вверх – разноцветные капли флаеров казались слишком малочисленными, чтобы взять на себя все перевозки. Может, им просто некуда спешить, моим потомкам?
Надо признать, что потомки выглядели вполне респектабельно. После встречи с роддерами я ожидал увидеть полный беспредел в одежде, но большинство прохожих одевались куда привычнее. Вот, например, идущий навстречу парень – в узких темно-синих брюках, голубой рубашке… то есть зеленой… золотисто-коричневой.
Привычность одежды оказалась кажущейся. Прошедший мимо юноша был одет в свободный блузон, меняющий расцветку каждое мгновение. А обогнавшая меня компания девушек – в короткие мини-юбки, сделанные словно бы даже не из материи. Серебристые полотнища, колыхавшиеся вокруг бедер, походили не то на облако газа, не то на камуфляж-поле… Черт возьми, они фактически могли выйти на улицу голышом – с включенным генератором, создающим видимость одежды. Им что – энергию девать некуда? Камуфляж-поле – один из самых энергоемких процессов, которым мы пользовались на корабле!
Чушь, эмоции… Пусть ходят в чем хотят. Главное – на меня, в моем комбинезоне, тоже не обращают внимания. Я шел по улице, вглядываясь в номера домов. Сами дома с дороги были практически не видны: их заслоняли деревья, невысокие живые изгороди, а то и туманная дымка – вот она-то, несомненно, имела камуфляжное происхождение. Мои потомки ценили уединение. Но к каждому дому вели узенькие тропинки, выложенные камнем или поросшие «дорожной» травой, у начала которых стояли ажурные указатели с номерами.
Пятьсот шестьдесят семь – двадцать восемь… Надпись была выполнена римскими и арабскими цифрами из довольно-таки небрежно вырезанных латунных полосок. Цифры еще более небрежно приколочены к неоструганной дощечке. Либо Нурлан Кислицын любит эпатировать окружающих… либо подобная небрежность сейчас в моде. Я пожал плечами и шагнул на дорожку, посыпанную крупным щебнем.
На кого может быть похож человек, носящий казахское имя и русскую фамилию? Исходя из опыта двухвековой давности, я предположил, что на татарина.
Нурлан Кислицын оказался негром. Не чистокровным, разумеется, – при желании в его лице можно было найти черты и европейской, и азиатской расы. Я с некоторым удивлением вспомнил, что и виденные мной на улице люди носили следы «великого смешения народов». Если такое по всей Земле, то Адольфу и его последователям работы не осталось. Что ж, приятно думать, что с национальной проблемой люди покончили… Заимев, впрочем, деление на землян, колонистов и хроно-колонистов.
Предводитель алма-атинских роддеров возился в цветнике перед домом. Занятие для бывшего бродяги более чем мирное и патриархальное. Цветы, даже на мой неискушенный глаз, были замечательные. Похожие на астры, но совершенно невообразимых расцветок – от бледно-голубых до черных.
Я подошел к цветнику, торопливо решая, кем лучше представиться. Бывшим роддером? Молодым последователем? Начитавшимся «Книги Гор» бездельником?
Нурлан оторвался от своих цветов, положил на землю аппаратик, больше всего напоминающий фен, и внимательно оглядел меня. Я криво улыбнулся. Кислицыну можно было дать лет пятьдесят, и ротозеем он не выглядел. Если каждый роддер – психолог, как уверял меня Дед, то врать не стоит.
– Ветра в лицо, – негромко сказал Нурлан.
– Пока есть солнце и воздух, всегда будет ветер, – по внезапному наитию ответил я. Это походило на пароль из дешевого детектива – но я привык полагаться на интуицию.
– Заходи, – вежливо сказал Нурлан. – Надолго?
– На пару дней. – Все оказалось просто, Вик был прав: никаких доказательств от меня не требовалось.
Дом Кислицына был самым обыкновенным кирпичным двухэтажным домом – или же казался таким. Внутри неожиданностей тоже не обнаружилось, разве что мебель оказалась массивной, громоздкой, под старину – настоящую старину, а не мой двадцатый век. Редкие приметы двадцать второго века – приборы непонятного назначения, плоские видеоэкраны, маленькие компьютерные терминалы в каждой комнате – совершенно терялись среди дерева и камня.
Мне это понравилось. Так же как и комната для гостей, куда отвел меня Нурлан. Широкое окно выходило в яблоневый сад, сквозь который виднелся соседский дом, окутанный туманным маревом камуфляжа. Из мебели был только необходимый минимум – шкаф, кровать, стол и кресло. Над столом висел плоский как фанерка видеоэкран, включенный в режиме календаря. Наконец-то я узнал дату – десятое сентября.
Встроенный в письменный стол информационный терминал оказался достаточно прост в обращении. Вскоре я вывел на экран карты города: современную и двухсотлетней давности. На месте парка, где я когда-то «спасал» принцессу, находились детская клиника, церковь Единых Во Христе и десятка два коттеджей. В очередной раз обругав себя за глупость, я попытался встать на место Терри. Скорее всего она будет ждать меня в церкви. Но с нее станется зайти в гости в один из домов или нанести царственный визит в детскую больницу.
Карту вдруг слизнуло с экрана, и я увидел своего хозяина.
– К тебе посетитель, роддер, – сообщил он. – Открой дверь комнаты.
Лицо Нурлана исчезло, а я повернулся к двери. Быстро же меня выследили… Что ж, дверь я открою.
Место я выбрал наиболее удобное – у окна, так, чтобы контролировать и дверь, и сад вокруг дома. В случае необходимости я мог легко перемахнуть через подоконник. Жаль только, что зарядов в пистолете хватит на короткую стычку, а никак не на серьезный бой.
Разблокированная дверь начала открываться, и я вскинул пистолет. Если это люди – буду стрелять по ногам. Если андроиды, то располосую…
В дверях стояла Терри.
Секунду я смотрел на нее сквозь узкую прорезь прицела. Потом опустил оружие и услышал:
