Цикл Молокин 1-3 (ЛП) - Фостер Алан Дин (книга жизни .txt) 📗
В атмосфере витала скорее интимность, дух богатства и власти. Кроме красивых шкур на стенах, производил впечатление инкрустированный пол. Он был похож на мозаику, состоящую из пентаграмм, треугольников и других геометрических фигур, каждая из которых была составлена из другого оттенка полированного дерева. По краям инкрустация была интенсивно-коричневого, почти черного, цвета, который постепенно переходил в более светлые тона, пока наконец не образовывал в центре залы треугольник медового цвета.
Трон больше напоминал обыкновенный стул с высокой спинкой, чем величественное место, на котором должен восседать главный тран государства. Этан, который вобрал взглядом интерьер залы в несколько секунд, теперь внимательно посмотрел на того, кто сидел на этом своеобразном троне. В это время тот откинул капюшон, скрывавший лицо и поднялся приветствовать их. Мантия обрисовала пышные, явно женские формы царственной особы.
Септембер, не испытывающий стеснения ни при каких обстоятельствах, тихо отпустил игривое замечание. Но причины для удивления, которое почему-то испытал Этан, вообще-то не было. Женщины, занимавшие важные посты в аппарате управления на Земле, были настолько частым явлением, что на это не обращали внимание. Вернее, это воспринималось в Содружестве как совершенно естественная вещь. Но для средневекового общества с феодальными формированиями это было большой редкостью.
Однако, разве не была женщиной Саганак-смерть, которая еще недавно властно управляла Ордой, теперь разгромленной воинами Софолда с их людской помощью? А разве не была Эльфа наследницей титула ландграфа Софолда?
Правительница Молокина, встав с трона, приблизилась к ним, чтобы с каждым по очереди обменяться приветственным дыханием. Мирмиб представлял ей каждого. Правительница не смутилась и без колебаний подошла к двум людям.
Имя ландграфа, или, скорее, ландграфини, было К’ферр Шри-Вем. У нее было типичное для транов телосложение, хотя она была намного тоньше, чем две другие присутствующие женщины, Эльфа и Тиильям. Возможно, худоба была специфической чертой всех молокинцев, во всяком случае, на это указывала фигуры их ландграфини и охранников, служивших во дворце. Если бы не ее высокий рост, то из-за своей, с точки зрения транов, худобы, она по телосложению была бы почти похожа на человека. Она была почти такой же высокой, как Гуннар или Сква Септембер. Сква, возможно, находил ее привлекательной в своем роде, но Этану она показалась страшной уродиной. Он мог целиком завернуться в ее один складчатый дан-перепонку.
Но ее улыбка, когда она приветствовала их, была очаровательна своей искренностью. Гуннар, Та-ходинг и Балавер взирали на нее с восхищением. Но, несмотря на присутствие и очарование первой персоны страны, ни Тиильям, ни Эльфа не почувствовали ни подавленности, ни уколов ревности. Возможно, это произошло из-за некой ауры неподдельной значительности личности, которая была присуща К’ферр. Прежде всего, она была правителем страны, и это все ощущали, несмотря на то, что, за исключением Тиильям, она была самым молодым траном, присутствовавшим в зале.
По причинам, так и оставшимся непонятными для Этана, изложить историю их путешествия выпало именно ему. Он должен был рассказать об их случайном появлении и аварии на планете Тран-ки-ки, об отдаленном форпосте землян Арзудуне, об их приключениях по пути в Молокин, об идее объединения транских государств на принципах взаимовыгодного общения, избрания единого правительства, которое могло бы подать прошение о вступлении в Содружество планет.
К’ферр с интересом воспринимала информацию, содержащую приключенческие сюжеты и этике-политические концепции переустройства транского мира. Она внимательно слушала Этана, лишь изредка делая жесты согласия или несогласия или тихо обменивалась с Мирмибом, который стоял рядом с ней. Она не проявляла особых эмоций до тех пор, пока Этан не дошел в своем рассказе до встречи, и захвате их недоверчиво-зловещим психопатом Ракоссой из Пойолавомаара, который действовал в согласии с ландграфом Арзудуна, Колоннином Ре-Виджаром.
Прежде чем Этан дошел в повествовании до подземной тюрьмы и бегства из нее, К’ферр начала быстро расхаживать туда-сюда от трона до места, где стояли ее посетители. При соприкосновении с полом ее шивы издавали звук, похожий на цоканье женских каблучков. Этан смотрел на царапины и думал, полировали ли здесь столь затейливо инкрустированный пол после каждой аудиенции или просто зал редко использовался.
Когда Этан пересказал все лживые заявления, которые использовал Ре-Виджар, чтобы поколебать и привлечь на свою сторону Ракоссу, К’ферр вдруг разразилась гневной тирадой, которая заключала в себе все давние обиды, которые претерпел Молокин от Пойолавомаара.
- Но Молокин воспринимают скорее как легенду в Пойолавомааре, чем как реальную страну, - вставил Гуннар.
- А их лживость стала легендой в Молокине. Это правда, - продолжала К’ферр страстно, - у нас теперь с ними нет никаких контактов. Но у них много контактов с транами, которые торгуют с нами. Хотя сами они не могут постичь нашего искусства кораблестроения, они из зависти пытаются отговорить других от заключения с нами контрактов на постройку судов. Их торговцы слывут высокомерными и самонадеянными, они стремятся запугать тек, кто имеет дело с нами. Они чванятся своей силой, мошенничают при любой возможности. Но тем не менее, мы слышали, что другие боятся отказываться от ведения с ними торговых дел. Капризность и злобность их ландграфа хорошо нам известна.
Тиильям Хох пробормотала какое-то замечание, которое, правда, никто не расслышал, однако Этан догадался, в чем была его суть.
- Ракосса прославился беспорядочными налогами, которые он дерет со своего народа. Однако, - сказала ландграфиня со спокойно-приветливой интонацией, - вы находитесь здесь, а не в Пойолавомааре.
- И очень этому счастливы, миледи, - заметил Гуннар с воодушевлением. К’ферр грациозно села на свой трон, облокотившись на левую руку. Когти ее правой руки то появлялись, как у кошки, исчезала привычка взволнованных транов, которую Этан сразу заметил.
- Расскажи мне об этой идее, об этом плане, который есть у вас для нашего мира, пришелец. Об этой - как ты ее назвал, Мирмиб? - конфедерации стран льда?
Она взглянула на Гуннара и продолжала:
- Я никогда не слышала о такой земле, Софолд, и не знаю никого, кто бы слышал о ней. Но вы, траны Софолда, решились на союз с пришельцами из другого мира. Можете вы представлять весь свой народ и при этом заверить меня, что в основе этого союза лежит идея равенства всех государств? Если это так, то я принимаю ваше предложение вступить в конфедерацию стран льда.
Гуннар и Эльфа, так неожиданно столкнувшиеся с близкой возможностью осуществления их идеи, вопросительно посмотрели на Этана. Он задумчиво молчал. Наконец, Гуннар собрался с духом:
- Мы не предполагали, что так быстро получим ваше соглашение, миледи.
- Значит, вы ждали моего отвлеченного одобрения, но не действия?
- Я не говорил этого - смутился Гуннар. - Я хотел только сказать… - он остановился, стараясь подавить волнение. - Я рыцарь. У меня нет прав заключать договор.
- Но у меня есть такие права!
К’ферр всем корпусом повернулась к Эльфе.
- А ты тоже имеешь рыцарское достоинство страны Софолд? - спросила она.
- Я Эльфа Курдаг-Влата, дочь Торска Курдаг-Влата, ландграфа Софолда. Придет день, когда я стану ландграфиней, утвержденной рыцарями и знатными жителями Софолда. Я даю обещание, что Софолд никогда не будет настроен воинственно по отношению к членам конфедерации и, в частности, к стране Молокин. Будь проклят тот день, если это когда-нибудь случится. Мы создадим конфедерацию для улучшения жизни не только в наших двух городах-государствах, но и всего народа Тран-ки-ки.
Чувствуя, что все на нее смотрят, Эльфа продолжала, уже менее эмоционально.
- Сделав это, мы расширим наши представления о Вселенной с помощью друзей с планеты, называемой Земля, которые живут в большом мире, чем мы.
