Законы исчезновения - Иванов Борис Федорович (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
Снова в маленьком, высоком зале Часовни повисла напряженная тишина. Нарушил ее Кайл.
— Мы все понимаем, что выбор, который вам предложен так неожиданно, — нелегок. И то, что выбирать приходится между плохим и вовсе ужасным, — понятно тоже. Но отступать нам некуда. Итак...
— Меня вы могли бы и не спрашивать, — отозвался первым Рус, поднимаясь с места... — Я знал, на что иду. Можете начинать с меня, — кивнул он Цинь.
— Что до меня, — начал было Форрест, но Конча, словно очнувшись от неожиданно охватившего ее оцепенения, резко выпрямилась, поднялась на ноги и шагнула вперед.
— Раз уж я решила оставаться здесь, в этом балагане, — слегка охрипшим от волнения голосом произнесла она, — то мне сам бог велел этот ваш Дар принять. Не ваш, точнее, а... Одним словом, чего тут долго объясняться. Я готова.
Форрест поднялся и сделал шаг к Целительнице.
— Мне грешно было бы оказаться пугливее девочки, — усмехнулся он. — Пусть даже очень решительной девочки... Записываюсь к вам на прием, госпожа Целительница.
— Тут вот господин Рядов сказал... — подал голос со своего места Чудин. — В том смысле выразился, что знал, на что идет. Ну, я и про себя то же скажу. Снявши голову, по волосам, знаете, плакать незачем...
Он тяжело поднялся на ноги и стал в неровную шеренгу, которую образовали Рус, Конча и Форрест.
Но и Пятеро — Старые Пятеро — теперь тоже стояли. Словно выстроившись — ряд против ряда.
Один только Эйб Фукс оставался на своей скамеечке недвижим. Недвижим и прошиблен холодным потом. Мелкие бисеринки жемчугом покрывали лоб и щеки записного взломщика. Он настолько слился в одно целое со своей каменной скамеечкой, что даже устремленные на него (теперь — на него одного!) взгляды собравшихся в Часовне Четырех Богов не могли, казалось, вернуть его к жизни. То, что слово предоставлено теперь ему одному, он уже понял.
Эйб обежал всех ждущих ищущим, испуганным взглядом, облизал пересохшие губы. Попытался что-то произнести, но словно лишился голоса. Он сглотнул слюну, судорожным вздохом набрал в легкие воздух. И вдруг выдал нечто неожиданное:
— А может... — как-то растерянно прошептал он. — А может, я этого и хотел? Всю жизнь хотел... Кем-то другим стать...
Похоже, что Эйб вовсе не собирался обращаться к кому-либо из окружавших его. Он снова замкнулся, сжал взятые в «замок» пальцы. Потом заговорил — быстро и путано:
— Я вот... Я подумал... Я все это время думал — зачем мне туда возвращаться? В Миры наши?.. Угу, здесь меня с самого начала на цепь и на продажу... А там? А там тоже цепь. То ли копы накроют, то ли свои тем же копам сольют. А то и «на перышко поставят»... А здесь хоть Дар какой-то...
Он поднял свои водянистые, лишенные обычно осмысленного выражения глаза почему-то на Кончиту. Сейчас в глазах этих читалась мольба о совете. Конча невесело улыбнулась ему в ответ. Потом быстрым движением вынула из кармана монету — Счастливый Серебряный Доллар. Подкинула его в воздух, поймала и окликнула Эйба, завороженно уставившегося на монетку.
— Держите денежку. Сейчас она вам нужнее. Возвращаю. Заодно и кинем жребий — куда вам податься. Загадывайте, Фукс!
Она перекинула Счастливый Доллар через стол.
Эйб поймал его на лету, небрежно заглянул в приоткрытый кулак, опустил доллар в карман и молча поднялся. Поймал обращенные к нему взгляды и угрюмо кивнул.
— Все в порядке, ребята... Старина Эйб с вами...
Он так и не уточнил, что он ставил на орла, а что на решку. Похоже, что ему и не к чему было даже бросать взгляд на монету.
Цинь молча закончила раскладывать инструменты на каменной поверхности стола.
— Ну что ж... — произнесла она как-то рассеянно, словно думая уже о чем-то другом.
Точнее, прислушиваясь к чему-то.
Руслан тоже прислушался. Сперва невольно. Потом встревоженно. Издалека, откуда-то из обступивших долину Часовни отрогов гор, доносился еле слышный пока, но все более и более явственный скрежет. Стон каменных громад...
— Не будем терять времени, — снова деловито и буднично сказала Цинь. — Нам могут помешать...
Долина Мглы была местом безлюдным.
Не то чтобы народ боялся селиться здесь. Вроде бы бояться тут было нечего. Мрачноватая низина, заросшая непривычными, нигде больше в Сумеречных Землях не встречающимися деревьями, травами и кустами. В зарослях этих водилось и зверье, тоже непривычное и странное. Но не сказать чтобы очень уж опасное или жуткое на вид.
Просто каждому, кого заносило в эти места, очень скоро становилось ясно, что все вокруг чужое. И не место тут для жилья или даже для краткого постоя. Похоже, что звери, птицы и всяческая прочая живность тоже чувствовали нечто подобное. И не только они — деревья и травы тоже.
Мгла только своих принимала здесь. Да и то ненадолго.
Впрочем, случайным путникам, забредавшим в эти места, Мгла вреда обычно не причиняла. Даже показывалась она немногим. Но этой ночью посторонних здесь не было.
Трое спускались в Долину молча. Лишь изредка они перебрасывались парой-другой слов. А навстречу им начинала подниматься Мгла.
Она сначала туманом расползлась в высокой траве — только не утренним, ленивым, молочно-белым разливом, а сумеречным, угрюмо мерцающим дымным маревом. Марево это, не считаясь с почти полным отсутствием ветра, торопливо залило каждую щель, каждую ложбинку почвы. А потом оно — это марево — вдруг, словно вспугнутое неслышимым человеческому уху громовым аккордом, взметнулось вверх на высоту человеческого роста — множеством истончающихся, истаивающих нитей.
Только не истончились и не растаяли эти потянувшиеся к небесам щупальца, а стали набираться сил, расплываться, переплетаться друг с другом, и уже через минуту-другую вся долина превратилась в беззвучно кипящее, онемевшее море тускло мерцающей мглы. Мглы, идущей волнами, стремящейся куда-то потоками. Мглы, закручивающейся водоворотами и пульсирующей скоротечными приливами и отливами.
Троих Мгла захлестнула сначала по колени, потом по пояс. Потом стала подбираться к их лицам.
И тут все три лица этих изменились — каждое по-своему. Торн, нахмурясь, вперил взгляд в нечто находившееся почти прямо перед ним. Травница тоже вперилась в то же самое нечто. Только ее лицо говорило: «Ничего другого я и не ожидала от тебя, Сестра!»
А само «нечто», которое являлось не чем иным, как Сестрой Хло, совершенно непроизвольно изобразило на лице удивленный испуг и отвращение. На своих спутников Хло не смотрела. Она озиралась вокруг себя с таким видом, будто ступила неожиданно в выгребную яму, полную нечистот.
Никаких нечистот, меж тем, окрест не было. Испуг и удивление Хло были вызваны другим — поведением самой Матери-Мглы.
Та льнула к Брату Торну и Травнице, норовя закутать их в свой пепельный, искрящийся саван, а вот от Хло отступилась. Даже в траве у ее ног поток призрачной субстанции «высох», иссяк, обнажив сухой опад и свежую, пробивающуюся сквозь него траву. Словно невидимый, прозрачный вихрь разметал покров подступившей к ней Мглы.
— Сестра, — голосом осторожным и нехорошим в одно и то же время произнесла Травница. — Мать-Мгла чует в тебе злое...
— Отступается она от тебя что-то, — голосом тоже недобрым добавил Брат Торн.
Впервые за годы их знакомства у Сестры Хло не оказалось в кармане весомого аргумента, чтобы осадить обнаглевшею Брата. Наверное, потому, что она понимала — осаживать-то придется не бывшего лихого офицера ударных частей Его Величества Морского Десанта Торна, а саму Мать-Тьму. Ту, что сотворила ее — Дочь Мглы — из ничего, из ничтожной послушницы заштатной обители. И так же легко может вновь сделать ничем!
Сестра силилась сглотнуть ставший поперек горла комок — сухой и горький. Ни Торн, ни тем более Анна не торопили Сестру. Но та все никак не могла справиться с собой.
— Ну что же, Сестра, — первым нарушил молчание не склонный к излишней тактичности Торн. — Сама за собой припомнишь грех или ошибку какую? Или нам тебе подсказку дать?
