Мать-Земля - Бордаж Пьер (читать книги регистрация TXT) 📗
Она направилась к четвертой страннице с невероятно черным панцирем. Но эта космина исторгла из себя не человеческое существо, а длинный белый кокон.
Йелль отчаянно вскрикнула, и из ее глаз полились слезы.
– Что с тобой, Йелль?
Афикит подошла к дочери и положила руки ей на плечи.
– Его там нет…
– Кого?
– Мальчика, которого я жду…
Так вот в чем дело, подумала Афикит, ты ждала не мужчину, а ребенка…
Мужчина и женщина встали, покачиваясь, подошли друг к другу и обнялись. Афикит ощущала одновременно и радость от прибытия новых людей, с которыми можно было говорить, и печаль от переживаний Йелль.
Четыре небесные странницы перекатились на брюхо с той же медлительностью, как и несколькими мгновениями раньше.
– Принц гиен! – вдруг вскричал мужчина из-за плеча женщины.
Йелль зажмурилась и опустилась на колени перед косминой, словно перед кустом с огненными цветами. Остальные странницы, парившие в воздухе, издавали пронзительные крики и судорожно били крыльями.
– Принц гиен! – повторил мужчина.
Он отпустил женщину и приблизился к Афикит. Высокий и худощавый, он выглядел настоящим сеньором. Но был настолько обеспокоен, что не обращал внимания на то, что стоял совершенно обнаженным перед незнакомой женщиной. Впрочем, он и не смотрел на нее как на женщину, она представлялась ему богиней или ангелом.
– Вы не видели мальчугана лет восьми или девяти? – спросил он неуверенным голосом.
– Только трех взрослых и предмет, похожий на хризалиду, – ответила Афикит. Он бросил отчаянный взгляд на кокон.
– Значит, была вторая огненная гусеница внутри космины, – пробормотал он. – Одна из сурат Новой Библии говорит: «Будь осторожна, о душа, которая собирается достичь светоносного Жер-Залема, не проникай в чрево космины, которая несет две огненные хризалиды, ибо яростна та гусеница, которой ее сестра помешала пройти метаморфоз…»
Четыре небесные странницы уже приняли исходное положение. Из глаз безмолвной и окаменевшей Йелль катились слезы, единственный признак жизни. Очертания световых колонн постепенно размывались, растворяясь во мраке, падавшем на кратер.
– Поганая гусеница! – завопил мужчина.
Он схватил плоский камень и с невероятной яростью разбил оболочку кокона. Но внутри оказалась лишь горстка серого вещества, похожего на холодную золу.
– Пусть твоя голова и твое сердце исполнятся терпением, Сан-Франциско, – произнесла женщина. – Быть может, космина высадила Жека в другом месте… Ведь нет и космины Марти…
Мужчина выпрямился и тряхнул головой. В его черных прищуренных глазах светилось отчаяние.
Три странницы забили крыльями и оторвались от земли с грацией и легкостью бабочек. Несмотря на невероятную массу, они справлялись с гравитацией с удивительной легкостью. Их кристаллы засверкали, стоило им подняться на высоту нескольких десятков метров.
Четвертая, самая черная космина, продолжала сидеть на земле. Она вновь улеглась на бок, открыла светлое брюхо. Края отверстия разошлись, и после мощных конвульсий ее чрево исторгло мальчугана. Он двигался, дышал и, похоже, был в добром здравии, хотя в его волосах застыли белые нити, а на лице, плечах, шее виднелось множество царапин и красных пятен. Мальчик был очень худ.
Йелль открыла глаза.
Он был здесь, перед ней, мужчина, которого она выбрала себе и обещала любить всю жизнь. Хотя он был тощ, грязен, изранен, а лицо было красным, словно его окатили кипятком, она нашла его красивым. И мальчуган ощутил ее красоту, ибо не спускал с нее глаз.
Жек вдруг сообразил, что стоит совершенно голым, и тут же прикрыл низ живота. Он думал, что попал в рай крейциан, где живут ангелы с золотыми волосами, невероятно прекрасные и нежные, но даже в раю сохранял рефлексы стыдливости, свойственные мальчугану восьми или девяти лет.
Сан-Франциско подхватил его под мышки, поднял и прижал к груди.
– Добро пожаловать в светоносный Жер-Залем, принц гиен! Ты достиг цели своих долгих скитаний!
Перед тем как познакомиться с большим и маленьким золотоволосыми ангелами, они занялись Робином, вернее, скрасили последние мгновения его жизни. Старый сиракузянин прежде всего хотел поговорить со своим сыном Марти.
– Его странница села скорее всего в стороне от вулкана, – предположил Сан-Франциско, склонившись над умирающим.
– А может, он и погиб… – с трудом выговорил Робин. – Наверное, так будет лучше… Я любил его как отец, но понял, что… что за чудовище он был… Он принес бы вам сплошные неприятности…
Движением головы он подозвал Афикит. Молодая женщина присела рядом с ним и осторожно приподняла голову старика, поддерживая за затылок.
– Мы на… Матери-Земле, а вы – Афикит Алексу, не так ли?
Она опустила веки в знак согласия.
– Я – Робин де Фарт из Венисии… Мне очень жаль, что я предстал перед вами… при полном отсутствии одежды… Я был другом вашего отца, Шри Алексу…
Голос его превратился в тончайший звуковой ручеек, могущий иссякнуть в любое мгновение. Его светлые глаза уже застилала пелена смерти.
– Мне было так хорошо в чреве космины, что я хотел бы там и уйти с миром… Но мне надо было встретиться с вами до того, как…
Его тело сотрясла мощная судорога, голова упала назад, и он навсегда затих.
Сан-Франциско взвалил труп Робина на плечи и вынес из кратера. Он похоронил его под камнями на лужайке леса, росшего на плато. Жек горько оплакивал своего старого друга-сиракузянина.
Потом Афикит и Йелль повели путешественников в деревню. Пока они шли, Жек не убирал рук от низа живота.
– Будь как дома! – бросила ему Йелль. – Я знаю, как устроены мальчики! Твой друг Сан-Франциско умнее тебя, а ведь он взрослый!
Йелль внушала Жеку страх. Она была ниже и, наверное, моложе, но ее огромные серо-синие глаза походили на глубокие озера, в которые он не решался нырнуть. В сравнении с ней Найа Фикит, ее мать, легендарная богиня, необычайная женщина, о которой Артак говорил с горящими глазами, выглядела более человечной, более приветливой.
Истощенный борьбой с огненной гусеницей, он заснул в чреве космины. Шепот, скрытный призыв, сновидение пробудили его. Он увидел, как сужается отверстие прохода. Луч голубого света тускнел, сдавался перед мраком. Огненная гусеница исчезла, и он понял, что космина вытолкнула ее из чрева. Только одна жизнь за один раз, говорила космина. Охваченный паникой и ужасом, Жек закричал, начал колотить ногами и руками по окружающей плоти, по беловатым волокнам, по опустевшим карманам с кислородом. Отверстие вновь открылось, и космина вытолкнула его из себя головой вперед.
– Рассуждения Робина оказались справедливыми. Мы считали, что отправляемся на светоносный Жер-Залем, а прилетели на Мать-Землю, на Землю истоков, – сказал Сан-Франциско. – Но наши сердца и головы радуются встрече с вами, Найа Фикит. Принц гиен ищет вас давно – с момента ухода из Северного Террариума Анжора. Да будет судьба благосклонна к нему: могущество его мысли привело нас к вам.
– Он искал не маму, а меня! – бесцеремонно вмешалась в разговор Йелль.
Глянув на ошарашенного Жека, не отнимавшего рук от низа живота, все расхохотались.
На следующий день, после хорошего ночного отдыха и плотного завтрака – Жек был недоволен, что Йелль настояла на том, чтобы он спал в одной комнате с ней, – девочка, вооружившись посохом отца, пригласила его искупаться в реке.
– От тебя дурно пахнет! Если хочешь спать вместе со мной, надо, чтобы ты мылся…
– Подожди, – возмутился мальчуган. – Вначале я хочу кое-что спросить у Найи Фикит.
– Можешь спросить у меня, я знаю столько же, сколько и мать. Быть может, даже больше…
Но Жек был непреклонен. Он предпринял долгое путешествие ради Найи Фикит, а не ради маленькой чумы по имени Йелль. Он вышел в сад, приблизился к Найе Фикит, которая раскладывала овощи и фрукты по обезвоживающим емкостям, и робко спросил ее, каким образом можно было путешествовать с помощью мысли.
