Воды каменной пещеры (СИ) - Беляцкая Инна Викторовна (читать книги без .TXT) 📗
— Как же, не боец он, — процедила Лина, добавив пару крепких выражений, звучащих в ее исполнении особенно пикантно.
— Фрэнк в Эрте. Он жив и вполне здоров, — спокойно заметил Роберт, в очередной раз уворачиваясь от удара, бессмысленная борьба ему надоела.
Лина застыла, словно обездвиженная.
— Не верю, — хрипло прошипела она.
— Позже сама убедишься, я отведу, обещаю, — Роберт качнул головой, вот и подтвердилась догадка. Но как она могла помнить?
Лина рванула вперед, сбивая Роберта с ног. Оба покатились по полу и оказались в густой, высокой траве. Лина закрыла рукой глаза, прячась от яркого света. Роберт упал на спину, раскинув руки, но не жмурился, подставляя лицо солнцу. Лина резко вывернулась и полоснула Роберта по лицу ногтями. Он отпрянул, перехватив руку девушки. Свободной ладонью провел по щеке, с удивлением ощущая саднящую боль, которой не могло случиться здесь в белой комнате. Размазал выступившую кровь по лицу и под округлившиеся глаза Лины, затянул царапину.
— Ты так умеешь?
— Умел, раньше.
Она попыталась выдернуть руку, но Роберт только крепче сжал ее запястье. Притянул к себе, рассматривая изящную вязь татуировки, похожую на эртанские рисунки.
— Пусти, — зашипела сквозь зубы.
— Пущу, если перестанешь дурить. Фрэнка никто не убивал, — повторил Роберт, отпуская девушку. Она потерла руку, на коже набухли красные следы от пальцев.
— Извини, — пробормотал Роберт.
— Говоришь, Фрэнк в Эрте. А я? Неужели тоже, но как меня вывезли?
— Ты приехала на зачистку островной базы, помнишь?
Лина отрицательно замотала головой.
— Последнее, что помню: я и Редж, мы вместе. Разговариваем, пьем вино. Мне почему-то весело, я хохочу как безумная и никак не могу остановиться.
«Кто он Редж? Просто знакомый или мой неизвестный противник?» — насторожился Роберт, а вслух добавил:
— Так и думал, что ты не могла согласиться на операцию добровольно.
— Операцию, о чем ты?
— Имплантат.
— У меня?! — Лина разразилась витиеватым ругательством, подскочила, вцепилась руками в волосы, стала ощупывать голову. — Подлец, да как он смог… я же… Но как он понял? Хотя… я конечно блокировалась как умела, но от него разве спрячешься. И потом, после того как Фрэнки… я сорвалась.
Она опустилась на колени, из глаз потекли слезы. Роберт обнял ее, прижал легонько к плечу.
— Все, все, не плачь. Я помогу, обещаю. Твой имплантат не так уж страшен, с ним вполне можно жить.
— Киборгом убийцей, управляемым извне, ну спасибо! — вздохнула Лина и резко вскинулась, отстраняясь. — Постой, ведь ты избавился от имплантата, иначе мы бы не общались… Сможешь вытащить мой?
— Не избавился, но отключил. С тобой тоже должно получится. Удалить полностью? Вряд ли, не уверен. Это микрочип и находится глубоко внутри. Но повреждений мозга нет. И память вернется.
— Правда?
— Правда.
Лина жалобно всхлипнула. Худенькие плечи вздрогнули.
«Бедная девочка! Очередная жертва чудовищной машины. И сколько таких, покалеченных, с искореженными судьбами», — подумал Роберт.
Она подняла глаза, залитые слезами, и оттого казавшиеся еще более яркими. Роберт улыбнулся ободряюще и ласково.
«Собственно, а почему бы и нет?» — мысль возникла давно, но сейчас он ее не отогнал.
Лина смотрела с надеждой и потянулась к нему.
— Фрэнки это не понравится, — пробормотал Роберт, привлекая ее к себе.
— К бесу Фрэнки, — прошептала Лина, накрывая его губы своими.
Невозможная женщина, невозможные отношения в месте, которого не существует на самом деле. Она дразнила и играла, то подпуская, то отталкивая, целовала и оставляла следы укусов, ласкала со страстью на гране отчаяния, и судорожно впивалась ему в спину ногтями. Он перехватил инициативу, повел по своим правилам, и она подчинилась. А потом, переполненная какой-то нереальной, особой нежностью, осторожно касалась губами обожженной, обезображенной кожи, словно пыталась разгладить. Он подумал, что ее использовали, но никогда не любили по-настоящему, и будет жаль, если она ничего не вспомнит.
— Морис свихнувшийся урод, тебе еще повезло, — прошептала Лина.
— Не стоит недооценивать возможности собственной регенерации, — ответил Роберт, вспоминая, при каких обстоятельствах уже произносил эту фразу.
71. Лина. Роберт
Жаркое полуденное солнце. Лето. Запах нагретой земли. Волны высокой бледной травы, колышущейся на ветру. С каждой волной, то здесь, то там мелькают ярко-красные бусины цветов с тонкими изящными стеблями. Тяжелые раскрытые бутоны так похожи на капли крови.
Лина лежала на животе и болтала ногами. На спине вдоль позвоночника змеился застарелый шрам, начинаясь от лопаток и доходя почти до талии. Роберт скользил по нему губами.
— Напоминание об аварии, — пояснила Лина будничным тоном. — Меня угораздило выжить.
— Сколько тебе сейчас, двадцать три — двадцать четыре? — Он дошел до поясницы, раздумывая, что делать дальше.
— Двадцать четыре, — Лина приподнялась на локтях, выплюнула покусанную травинку, сорвала другую, поднесла ко рту, но передумала и принялась накручивать на палец. — Конечно же я ничего не помнила. Первые детские воспоминания — приют.
Жизнь изменилась в двенадцать, когда Лину отобрали в школу для девочек. Спецрежим, муштра, суровая дисциплина, усиленная физическая подготовка, изматывающие тренировки. Обучали видам борьбы и обращению с оружием, проводили занятия на выносливость, и даже отрабатывали невосприимчивость к холоду.
— Видел бы ты меня с ножами, — усмехнулась Лина.
Помимо всего прочего развивали телепатию. Роберт болезненно морщился, когда Лина с каким-то безразличным спокойствием рассказывала, как их ментально ломали, а потом обучали ломать других. Тренировались друг на друге. Это окончательно пресекло любые дружеские отношения между девочками, превратив их в стаю конкурирующих зверенышей. Выживает сильнейший. Из сорока девочек к выпуску осталось восемь.
— И не спрашивай, что случилось с остальными, — тихо сказала Лина. — Однажды, после особо интенсивного ментального воздействия, я вспомнила. Не могла этого помнить, но вспомнила и…
— Как выжила при аварии?
Лина кивнула.
— И это, хотя саму аварию помню смутно, и то что было до нее. Родителей. В какой-то момент поняла, что не одна, есть кто-то родной, и я могу его найти. Появилось ощущение тепла, и еще чего-то такого. Не знаю, как объяснить. Понимаешь?
— Да, у нас существует нечто подобное. Всегда знаешь, что происходит с близкими, — Роберт вздохнул.
— Приходилось терять?
Он не ответил, отвел глаза в сторону, стараясь подавить эмоции и чувствуя себя беззащитным. Здесь, в белой комнате, восприятие обострялось до предела. Душа раскрылась, обнажаясь, будто с нее только что содрали кожу. Пространство отреагировало, колыхнулось, обрушиваясь возмущенной волной. Роберт зажмурился, стиснул зубы, волна нехотя отступила и теперь послушно плескалась у ног, лениво набегая на прибрежный песок. Он открыл глаза. Ржаво-рыжие дюны, подобно стражам, надежно укрывали небольшую бухту от любопытных глаз. Уютный пляж, черный, нагретый тропическим солнцем, песок, розоватое закатное небо. Соль на губах, теплый ветер, цветочные ароматы в воздухе. Ароа. Картинка из памяти Дженни. Он тряхнул головой, не без усилия возвращаясь в степные травы.
Лина выглядела безмятежно, словно не заметила, как он уходил на другое уровень.
— Знаешь, а ведь я мало что чувствовала. Ну после изменений этих. Не эмоционально, физически. А с тобой здесь… — она замолчала, мечтательно улыбнувшись. — Ты говорил ничего не получится. А в реале?
Роберт отрицательно мотнул головой, с тоской подумав, что Лина забудет эту встречу. И что ей нельзя с ним, ведь она наверняка не пройдет барьер. Даже Эрик не пройдет. Удастся ли ему самому? Роберт и в этом сомневался.
— Меня всегда тянуло не к тем женщинам, — прошептал он, подаваясь вперед.
