Скрижаль Дурной Вести - Иванов Борис Федорович (прочитать книгу txt) 📗
— Чему вы смеетесь, дьявол вас побери? — остолбенело спросил Лысый Крокодил. — Что вы видите смешного в этой идиотской ситуации?
Сэм несколько раз беззвучно глотнул воздух и, только вернув себе таким образом способность говорить, начал сбивчиво и сумбурно втолковывать сошедшимся вокруг бестолочам, в чем именно состоит соль приключившегося с ними гносеологического анекдота.
— Постарайтесь понять... Это крах... Это крах всего того, на что я потратил половину жизни... Мы... я... Мы просто не в той Вселенной оказались...
— У мужика крыша поехала со страху, — решительно умозаключила Нэнси. — Вы с профессором на пару его допекли, Шишел. Он теперь до могилы лыка вязать не будет, бедненький. Обезвредили вы его, как говорится, вот Перстенек-то вас и отпустил... Дело, мол, свое вы сделали, теперь — гуляйте...
— Пусть девочка помолчит хоть немного, — попросил Сэм. — Я постараюсь вам все это сейчас объяснить на пальцах, но, право же, это так смешно, словно еврейский анекдот, честное слово... И так же грустно...
— Бога ради, давайте по существу, док, — взмолился Гарик. — Нас сейчас бить придут, а вы, ей-богу... дурака валяете..
— Слушайте сюда, — наконец взяв себя в руки, начал Сэм. — Вы все более или менее в курсе того, что я хотел получить... Я хотел знать, как устроена пустота... Этим многие занимались... Еще в двадцатом веке — на самой Земле... Но тогда не было выработано нужного математического аппарата. А потом исследования развивались в других направлениях... Общество, так сказать, утратило интерес к этой проблеме. Стали больше средств тратить на теорию подпространственных перемещений, скачков... Потом еще биологи перетянули на себя интерес — когда началась эра Колонизации. Только такие вот чудаки, вроде Самуэля Бирмана, — док сопроводил эти слова жестом, словно впервые представлялся слушателям, — продолжали копаться во всем этом «пепле былых пожаров». Так, между прочим, сам великий Даймлер сказал про эти исследования: «Пепел былых пожаров...»
Так вот, продолжаю объяснять па пальцах. Квантовая теория времени разработана и заброшена была сравнительно давно. Про кванты пространства разговаривали много, но формализированную теорию разработали только для частных случаев... Мне удалось оба этих направления обобщить. Выдумать, так сказать, единую, самую элементарную частицу пространства-времени. Его квант...
— Это здорово, док! — ободрила доцента Бирмана Нэнси, по интонации Сэма догадавшаяся, что в этом месте текст, выдаваемый доцентом, стоит одобрить для общего успокоения нервов. Профессора Мак-Аллистера от столь компетентной оценки чуть не хватил удар.
— Да, это здорово, — согласился Сэм. — Но автор этой выдумки не я сам — Старые Книги помогли мне... Один только Ди Маури смог приблизительно постичь их смысл. Поистине это было, надо полагать, божественное вдохновение. И не случайно то, что никто из современников его не понял. Это суждено было только мне... Если бы не Старые Книги, я, без сомнения, пошел бы по проторенной тропинке: стал бы описывать известные на сегодняшний день элементарные частицы как возбужденные состояния этих пространственно-временных квантов и в конце концов прослыл бы еще одним старым чудаком, выдумавшим их классификацию. Ничем не хуже и не лучше, чем еще сотни две таких классификаций, покоящихся в анналах науки... Но Старые Книги подтолкнули меня на другой путь... Видите ли, они содержали одну мысль... Довольно интересную мысль... Идею...
Тут откуда-то снизу стали палить трассирующими, видимо надеясь принудить вертолеты ТВ к посадке. Те эти намеки игнорировали, а вот Сэм Бирман чуть не сбился с мысли.
— Вы говорили про какую-то идею, док, — напомнила ему Энни. — Только покороче, пожалуйста.
Сэм торопливо вернулся к своей истории:
— ...Идею того, что в самой природе этих квантов пространства-времени заложена некая нестабильность. Возможность некоей асимметрии... Асимметрии, которая проявилась бы при их переходе из одного состояния в другое, в виде дефекта массы. Или, что то же самое, в виде выделения энергии...
Мне удалось построить некоторую непротиворечивую теорию, которая (в одном частном своем аспекте) описывает пустоту как неопределенно большое множество совершенно идентичных, находящихся в неустойчивом, метастабильном состоянии, квантов... И, внося в это множество совершенно незначительные, но определенным образом направленные изменения, можно заставить эти кванты скатываться на ступеньку вниз и производить при этом некий минимум полезной работы... Именно эта идея и манила тех, кого мы называем Предтечами, и тех, кто потом в покинутом тысячелетия назад Янтарном Храме пытался достичь этой цели... Но не достиг.
И это далеко не случайно — то, что цель эта оказалась недостижимой... Никогда целью не бывает нечто, уже достигнутое...
— Боюсь, что вы не совсем ясно выражаетесь, док, — подал голос Уолт.
— Дело в том, что система уравнений, которая описывает... м-м... состояние того множества квантов пространства-времени, включала в себя некий произвольный параметр. Величину, на которую было наложено только одно ограничение; она может принимать только положительные целочисленные значения или ноль... Правда, от того, какое значение бралось за основу, очень сильно изменялся способ решения этой системы... Фактически то время и те средства, которыми располагали я и моя группа в университете, позволяли в реальные сроки разобраться только с одним вариантом решения. Значит, очень важно было выбрать правильное значение этого параметра... Не было никаких предпосылок, чтобы останавливаться на каком-то одном из великого множества целых чисел. Предтечи сделали выбор за меня. Они выбрали ноль. Я решил, что на это у них были неизвестные мне причины.
Уже на ранних этапах приближения к решению моей проблемы — к получению набора значений разных физических переменных, при которых можно было бы вызвать переход квантов пространства-времени на более низкий энергетический уровень, страшное открытие подстерегало меня. И Старые Книги предупреждали о нем: переход каждого кванта пространства-времени снижает общий потенциал устойчивости всего множества квантов. И существует некий предел... некая «критическая масса» таких — претерпевших энергетический переход — квантов, по достижении которого скатится на «нижнюю ступеньку» и все их множество, выделив при этом неопределенно большое количество энергии. Бесконечное, если выражаться нестрого. После такого перехода все параметры Вселенной станут иными. В ней просто не будем предусмотрены МЫ САМИ. Я уже не говорю о том, что выделение огромного количества энергии само по себе успеет уничтожить нас и все живое и неживое вообще. Мысль о том, что, осуществляя свою работу и двигаясь к постижению Истины, я даю в руки людей — в такие ненадежные руки — средство УНИЧТОЖЕНИЯ МИРОЗДАНИЯ довлела надо мной многие годы. Но... Но, как и все воспитанники Храма Желтого Камня, я именно Истину полагал основой бытия... Полагал и полагаю...
— Знаем мы вас — поклонников Истины с большом буквы «И», — зло заметил профессор Мак-Аллистер. — И врагов человека с маленькой буквы «г»...
— Будет вам... — сбитый с хода своих мыслей Сэм Бирман некоторое время облизыват ставшие вдруг сухими губы и наконец продолжил: — Однако мысль о чересчур... э-э... близко лежащей возможности такой всемирной катастрофы породила какую-то червоточину в кристально чистой, монолитной логике открытой — нет, не мною, Предтечами — теории. И буквально за несколько дней до того, как... до того, как началась для меня вся эта безумная история, мне пришло в голову проделать, хотя бы в малой ее части, ту тривиальную работу, о которой я вам говорил раньше. Представить хоть несколько хорошо известных и изученных элементарных частиц как возбужденные состояния «моря» квантов пространства-времени. И тут я понял, как далек был от Истины...
— Что, драма идей приключилась? — снова подал язвительную реплику Мак-Аллистер.
— Воистину так, — не замечая иронии профессора и вообще ничего кругом не замечая, почти скороговоркой продолжил Бирман. — Воистину так: электрон в том мире, который описывала логически абсолютно неуязвимая теория, не существовал вообще... Бозоны... Да что там говорить — мир элементарных частиц предстал передо мною в виде какой-то дикой пародии... Короче говоря, я понял, что с самого начала «стал не на те рельсы». Выбрал не то значение «произвольной переменной»... Выбрал для работы не ту Вселенную...
