Грешники. Корпорация "Кольцо" - Чубарьян Александр Александрович "Sanych" (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Сарказм в её голосе уже не был ничем прикрыт.
Повернувшись, Егор Егорович направился к выходу. Голос Мур настиг его у самых дверей.
— Канцлер просил передать, что когда всё закончится, вас ждёт магарыч.
Егор Егорович вздрогнул. Остановился, и повернулся, глядя на Мур.
— Ой, — с ехидцей сказала та, и поправила причёску. — Кажется, теперь я тоже знаю ваш секрет. Егор. Егорович.
Она помахала ему и засмеялась.
Не говоря ни слова, Егор Егорович вышел из зала Совета, а смех серого кардинала ещё долго стоял у него в ушах.
Бесшумная капсула лифта неслась по секретным шахтам гиперскоростных тоннелей. На четырёхмерном мониторе плавал логотип корпорации «Кольцо», производителя лифтов, гравитационных двигателей, искривителей, и прочих следов техногенного развития человеческой цивилизации.
Егор Егорович смотрел на монитор, и никак не мог избавиться от ощущения, что Мур всё еще здесь, рядом с ним, издевательски смотрит на него и смеётся. В какой-то момент начальник разведки машинально провёл рукой по монитору, и лого сменилось на меню с доступными напитками. Как ни странно, ощущение присутствия серого кардинала сразу же исчезло. Не став заказывать напитки, Егор Егорович откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, сосредотачиваясь на дальнейших действиях.
Глава седьмая. Плюсы и минусы
Глава седьмая
Когда Гумилёв сказал, что нам угрожает новая опасность в виде спецназовцев-мародёров, я не представлял, насколько всё серьёзно.
В моём представлении среднестатистический мародёр выглядел как гопник-малолетка, в кепке, с серебряной фиксой, в кедах, и с банкой Яги в руках. Они, как падальщики, слетаются в районы, терпящие бедствие, ищут слабых, чтобы отнять последнее. По законам любого военного времени мародёры подлежат расстрелу. Вот, наверное, и всё, что я знал об этих отбросах общества.
Но мои представления оказались далекими от действительности, происходящей вокруг меня.
Всё началось, едва мы с Гумилёвым выбежали из штаба. Даже с крыльца спуститься не успели.
Сирена прекратила выть. В следующую секунду ворота разлетелись в щепки от мощного удара. Я завороженно смотрел, как в город, только что ставший моим, въезжает неведомая бронированная хрень. Размером с двадцатитонную фуру, обшитую железом со всех сторон, только на гусеницах, а не на колёсах.
Эта огромная тяжёлая дура довольно бодро проехала по дороге, нещадно выламывая куски асфальта, и остановилась перед штабом.
Один из бортов тяжёлого транспортного средства с грохотом откинулся на землю, образовав пологий спуск. Из чрева бронированного чудовища стали выбегать люди, внешним видом мало чем отличающиеся от безумцев. Разве что движения были осмысленными, а в руках они держали автоматы. Направленные на меня и на Гумилёва.
Они стали полукругом перед входом в штаб, а по мостику спустился ещё один персонаж.
Одетый заметно лучше, чем его спутники, он не был вооружён. Он держал бутыль с чем-то коньячного цвета, от него сильно разило спиртным, а ещё он постоянно тёр нос, и глаза у него были красные, словно у бешеного зверя.
— Так, так, — сказал он, спустившись по помосту. — У нас тут новый фермер. А где этот, как его… хотя, похер на самом деле.
Он сделал глоток своего пойла, рыгнул, шмыгнул носом, потом плюнул на крыльцо. Я в это время посмотрел на Гумилёва, но тот изображал статую, с устремлённым куда-то вдаль взором, и охеренно тупой улыбкой на губах.
— Анатолий Толян, — тем временем пробормотал красноглазый и поинтересовался. — Что тут имя, а что фамилия?
— Тут нет фамилии, — сказал я. — Это имя, только в двух...
— Да похер, на самом деле, — перебил красноглазый, подходя ближе. — Имя не меняй, а то я уже в отчётах запутался. А вот городу название поменяешь. Москва… что это за название такое странное для города? Под галлюциногенами придумал или с бодуна?
Балагуря, он поднялся по ступенькам и, нарочито сильно толкнув меня плечом, направился в штаб.
Дверь открыл ногой. Вернее, не открыл, а выбил, она повисла на одной петле, а красноглазый переступил порог и заорал:
— Аттика! Аттика!
— Прошу прощения, сэр, — внезапно вмешался Гумилёв. — У нас только один этаж и место для одного командира.
— Чо? — развернулся к нему красноглазый. — Чо ты сказал?
— Аттики здесь нет, сэр. — Гумилёв с сожалением развёл руками. — Прошу прощения. Я здесь единственный командир.
Красноглазый спустился с крыльца, снова задев меня. Посмотрел на штаб со стороны.
— Вот же дерьмо! — выругался он.
— Кто такая Аттика? — шёпотом спросил я у Гумилёва.
— Городской командир, — ответил тот.
Его ответ мне вообще ничего не сказал, и я хотел было задать ещё вопрос, но красноглазый прервал меня.
— Эй! Заткнитесь и слушайте меня! Особенно ты, Анатолий Толян. Сначала выстроишь второй этаж для штаба. Чтобы здесь была Аттика, понял? Потом разгоняй все ресурсные точки до максимума. Вопросы?
— Ав… — в горле предательски запершило, когда я справился с хрипотой, то спросил. — А вы вообще кто?
Красноглазый улыбнулся. Очень так нехорошо улыбнулся. И сказал, растягивая улыбку:
— А я всё ждал, когда ты задашь этот вопрос. Уже подумал было, что ты настолько идеальный фермер, что даже вопросы задавать не станешь. Эй, ты, сюда иди!
Последняя фраза относилась к Гумилёву. Тот покорно шагнул к красноглазому, но, видимо, недостаточно быстро. Красноглазый сам подошёл к нему, секунду рассматривал его китель, поправил зачем-то, а потом стал лить на него содержимое своей бутылки. На голову, на плечи, за шиворот.
Гумилёв покорно молчал, только губы едва заметно шевелились. Он уже не улыбался.
— Первый раз я объясню тебе, кто я, на примере твоего командира, — сказал красноглазый, вылив на Гумилёва остатки пойла и отбросив бутылку в сторону. — Постарайся запомнить, чтобы не допустить второго раза.
Он достал сигару и зажигалку. Сигару, повертев, спрятал в карман, а зажигалку поднёс к Гумилёву.
Меня пробрал холодный пот. Стало так страшно, словно это я стоял на месте своего командира.
— Не надо! — вырвалось у меня.
— Я Гарпанг, — сказал красноглазый и улыбнулся. — Я хозяин всех фермеров в этой провинции. Включая тебя.
Зажигалка чиркнула, и Гарпанг шагнул в сторону, всё ещё не прекращая улыбаться.
Когда пламя вспыхнуло, Гумилёв сорвался с места, и, сбрасывая с себя одежду, побежал к углу здания, где была насыпана куча песка. Буквально через секунду он закричал, от боли, но бежать не перестал.
Я бросился к нему на помощь.
Хотел броситься. Гарпанг шагнул мне навстречу и остановил коротким боковым. Я рухнул на землю, Гарпанг пнул меня носком ботинка в живот и сказал:
— Не знаю, кем ты его назначил, мэром, генералом, или учёным, но после моего визита его место некоторое время будет вакантно.
Лёжа на земле, я смотрел, как Гумилёв валялся на песке, сбивая пламя. Потом он поднялся и, стеная от боли, поспешил к сараю с красным крестом на стене.
Гарпанг тем временем раскурил сигару.
Я хотел подняться, но подкованный ботинок военного образца придавил меня к земле.
— Сначала делай штаб, — повторил Гарпанг. — Потом фермы. Если посмеешь выстроить казарму или склад, хотя бы один уровень, я расскажу тебе, что такое настоящая боль, что такое...
— Послушайте… — прохрипел я, настойчиво, но деликатно пытаясь выбраться из-под сапога. — Произошла ошибка, я сейчас вам всё…
Сапог убрался с моего плеча. Я решил, что красноглазый хочет меня выслушать, и сделал движение, чтобы подняться, но оказалось, что Гарпанг убрал ногу для другой цели.
Пушечное ядро врезалось мне в челюсть. Разум рухнул во что-то тёмное и вязкое, похожее на смолу. Сквозь эту смолу до меня донеслись едва слышные, но гулкие слова Гарпанга:
— Ниии-кооо-гдаааа….! Не пеее-ребивааа-й! Меняяяааа…
Я лежал на боку, держась за челюсть, скорчившись, словно эмбрион. Гарпанг присел рядом со мной, схватил за волосы, рванул на себя и процедил в ухо: