Карболитовое Сердце (СИ) - Павловский Алексей Игоревич (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Основная группа вышла к Раменкам, прикрытие отступило к диггерам в Солянские подвалы, но и не в этом суть. Важно то, что теперь Синицын и Ленин передвигались парой, как "мы с Тамарой- санитары". Где бы ни шёл комбат, всюду за ним катился красный гроб на колёсиках. Батальонная тактическая группа разрослась в Калуге до бригады, комбат, соответственно, стал комбригом, и молва о Ленине пошла.
Тут проснулись одесситы. Одесса поспешила дать ответ, чтобы не дай бог Донецк, Сумы или Гуляй-Поле... В общем, ответ был дан.
Уже сотню лет в первопрестольной шептались о Гоголе. Мол, в 1930-х годах при перенесении праха мистика из Данилова монастыря куда-то ещё недосчитались головы Главного Новоросса. То ли в тот самый момент её спёрли, то ли некто эксгуматоров опередил. Конечно, всё засекретили, однако же природа не терпит пустоты. В народе стали шептаться, что голова Гоголя играет бедного Йорика в одном из московских театров.
На подозрении были два черепа. Было доподлинно известно, что один из них- Гоголь, а другой- великий актёр Щепкин, но который из них кто- не ясно. На том всё ненадолго затихло. Лет на сто.
И вот в раздолбанную Москву прорывается паровоз с развесёлыми одесситами и составом донецкого угля. Одесситы бродят по стылым театрам, непрерывно строча в блокнотиках, делают селфи у рухнувших колонн Большого. Вскоре уголь уже распродан, припасы подъедены, и экспедиция едет домой.
Так в Одессе появился череп Гоголя. Надо сказать, одесситы пошли значительно дальше коммунистов: поместив главу поэта в драмтеатр, немедля Гоголя канонизировали. А чтобы разные Святые Николаи не смущали народ конкуренцией, горсовет вынес предложение записать новобранца именно "Святым Гоголем". На том и порешили.
Думается, всё это из-за Румынского Смеха. Переболели все, а Смех не щадит ни ума, ни нервов. Но это касательно имени. Сама же канонизация была крайне необходима и логична. Для легитимности. Черепов-то в Москве как собак нерезаных, и со временем только больше становится: чем докажешь, что это именно Гоголь? Да с таким же успехом я сам мог им свой собственный череп продать! Но раз Церковь согласна, тогда- конечно.
И вот подходим к Пушкину. Глава Святого Гоголя почивала в Одессе, а в Великих Луках уже волновались казаки, а именно Отдельная имени генерала Дрёмова механизированная сотня Всевеликого войска Полистского. С танками и барахлом- до семисот человек. Неделю они митинговали перед двуединым вокзалом, кричали: "Мо-щи, мо-щи! Лю-бо, лю-бо!"
Дав народу проораться, атаман всех построил и маршем довёл до Пушкиногорья, где благополучно извлёк из склепа Александра Сергеевича Пушкина. Поэт, правда, оказался без черепа и изрядно пограблен, причём о-очень давно. Ничуть не смутясь, казаки заказали у цирюльника голову мощеобразного вида и отправились гастролировать.
Александр Сергеевич в собственном гробу ездил на ископаемой БРДМ чорного окраса- по летнему времени мехводы менялись в ней каждые полчаса. На борту машины двусмысленно значилось: "Нам не дано предугадать, чем слово наше отзовётся". В бою поэта не раз посылали в атаку впереди всех, с привинченной к антенне хоругвью.
Ну и конечно, никто уже не удивился, когда Пушкин незаметно стал Святым Пушкиным. А я хоть и князь, но Пушкина люблю (тут Рамен ехидно проскрипел: "Да-а, мы все очень-очень любим Пушкина!"). Так что когда Сотня пришла на недельку в Теплак и осталась на месяц с прицелом зимовать, было уже примерно понятно, что делать.
Но разве ж это всё? Вон, в Виннице уже молятся на суржике Святому Пирогову, доброму доктору. Хорошо высушенный доктор двести лет лежит в подвале, а при Советах его ещё и отреставрировали. Так что в гонке умертвий на Пирогова сейчас основные ставки.
06. Думку думати
Уложив на место пласты дёрна, заговорщики сняли с шатра ткань и растащили шесты. Князь воткнул в землю табличку "Осторожно, мины".
- К вечеру пригоним мины,- ответил его сиятельство на незаданный вопрос,- а через пару лет снимем, как всё зарастёт. Хватит наших поэтов таскать. Потом тут скверик сделаем имени Пушкина, а вон там улица пойдёт к Мамырям. Но это потом.
- Подходите все в трапезную,- прогудел батюшка Глеб,- Только по одному, и с разных сторон, чтобы внимания не привлекать. Праздник сегодня великий. И святому Пушкину свечку поставьте, мне казаки складень оставили.
- С ума все посходили.- Высказал очевидное Рамен, хоть и не очень понятно было, кого именно сейчас он имеет в виду.
"Была не была,"- подумал Филин и запустил думку. Бабушка говорила, что система барахлит и однажды просто убьёт её Ванечку. В чём-то она была права, то и дело думкины смеси просто с копыт валили зубной болью, а однажды вместо принятия важного решения сутки просидел в сортире, летя на Марс.
Но на этот раз повезло. Мысли распушили беличьи хвосты, собирая на статику ниточки слов, снов, намёков и улик. Смыслы открывали второе и третье дно, поворачиваясь невидными раньше боками.
Стало кристально ясно, что на суете вокруг поэта наварились все, причём он, Ваня Филин, меньше всех. Он просто получил много денег.
Рамен получил те же деньги плюс диггерское эльдорадо- геоподоснову значительной части города до каких-то запредельных глубин. И те мёртвые сухие бункеры, что они облазали за месяц, Рамен непременно обнесёт, все пять. Надо будет ему помочь, хочет того старичина или нет.
Князь же, потратив чуток казённых денег и поделившись мутными слухами, вскоре получил и геоподоснову, и благодарность диггеров (первым из московских правителей!), и стариной тряхнул. Да ещё и казаков обломал и спровадил с зимних квартир, толком не поссорившись, что в принципе невыполнимо.
А канадо-болгарский батюшка Глеб выиграл вообще с разгромным счётом. Под то, чтобы похоронить поэта на святой земле, князинька без особого шума отдал Болгарской церкви весь пустырь до самого леса. И если раньше при словах "Святой Пушкин" священника одолевали корчи, то теперь вон уже и складень у казаков подрезал, глядишь, и икону ростовую закажет. Главное, чтобы лет через пять мощи не обрёл.
Даже казаки выиграли, потому что прекратили, наконец, своё позорище с гениальным трупом, и на кругу в Жигулях, турнув старого атамана, выкрикнули вменяемого, своего начальника контрразведки- в "Русской Правде" о том писали.
Ну а Пушкин? Бог его знает, как ему, мёртвому, но на третьей сотне лет в поле у лесочка лежать вроде как лучше, чем на чорном броневике с хоругвью по стране шастать.
Иван Филин сидел на брёвнышке, вдыхая запах талого снега и первых трав. Как бывает на выходе из удачной думкиной сессии, мысли в его голове роились неопределённые, но светлые, и хотелось сказать: "Эх, брат Пушкин..." И что-нибудь ещё эдакое добавить... Но, конечно, ничего такого он не сказал. Светило Солнце. Без куртки было совсем не холодно.
Самые длинные спасы
1. Собачий час
- Четыре часа ночи. Собачий час.- Ваня Филин ответил на звонок ровно и спокойно по трём причинам: (а) он был очень хорошо воспитан, (б) нельзя было будить так хорошо его воспитавшую и крайне чуткую бабушку и, наконец, (ц) он и не думал просыпаться.
- Открывай сова, диггер пришёл- голос Рамена звучал... даже сложно высказать как. Вот, говорят, "словно призрака увидел". Так вот Рамен, похоже, призрака не только увидел, но и попил с ним кофейку. По вычурности метафоры Ваня понял, что проснулся, и отвечал уже грубее:
- Четыре часа ночи, повторяю, четыре часа ночи! Что тебе открывать, двери восприятия или шкатулку с люлями?
- Двери, Ваня. И скорее. Я у тебя под дверью и мне кранты, а звонка у тебя нет.- От такой предъявы Филин проснулся в десять раз сильнее чем обычно.
Через три восьмых секунды он убедился, что за входной дверью, вжавшись в угол, действительно стоит старичина Рамен и меленько заполошно дышит. В комбезе поверх пижамки, в обвязке, пецлёвой каске с фонарём, с мотком репшнура, опершись на болторез, аки на костыль. В заснеженных махровых тапках. То есть диггер спасался, захватив лишь самое необходимое. Губы синие, сам бледный, как поганка. Старик на миг опередил кинувшегося к нему товарища, рухнув плашмя со звуком несгораемого шкафа.
