Вегетация - Иванов Алексей Викторович (список книг TXT, FB2) 📗
Вытянутое и почти пустое помещение заливал белый свет газоразрядных ламп. На неровном бетоне блестела влага. Помещение напоминало шлюз: в узких торцевых стенах располагались прочные стальные двери со стальными рамами и штурвалами кремальер. На длинной стене висел плоский монитор, поделённый на секции; они показывали ночной лес в чёрно-зелёной гамме. Алабай с пультом по-хозяйски сидел на пластиковом стуле, какие бывают в дешёвых уличных кафе, и внимательно смотрел на экран. Девушка с шокером стояла у него за спиной возле дальней открытой двери.
— Не беспокойтесь, я не причиню вам никакого вреда, — пообещал Алабай.
Сквозь тесный проём, перешагнув порог, в шлюз вошёл низенький и толстый человек с седой бородкой клинышком. На нём тоже был голубой комбинезон с эмблемой-«пацификом» на плече. Обитатели катакомб в недрах горы Ямантау всегда носили бейсболки — с потолков капало.
— Леночка, ты же знаешь правила: гостей запускаю только я.
— Он сказал, что вопрос жизни и смерти, Ярослав Петрович…
— Нельзя быть такой доверчивой, Лена. Ты уже взрослая.
— А я ей не солгал, профессор, — усмехнулся Алабай. — У меня и вправду вопрос жизни и смерти. Вот этих двоих, — он кивнул на монитор.
Там по чёрно-зелёному лесу шли две жёлто-оранжевые фигуры.
— Что вам здесь нужно, Эдуард? — сдержанно спросил Ярослав Петрович.
Алабай наконец оглянулся и улыбнулся:
— У меня два перебежчика из вражеской бригады. Мне надо узнать, нет ли за ними хвоста. Удобнее всего у вас — и камеры, и надёжная защита.
— Прошу вас впредь избавить мою миссию от подобных затей, — холодно заявил Ярослав Петрович. — И не приходите сюда, пока я сам вас не приглашу.
Алабай помолчал, продолжая улыбаться.
— Не следует так сердиться, профессор, — наконец сказал он. — Вы сами во всём виноваты. Не надо было привлекать к работе местных жителей. Они же не знают ничего, кроме войны, и они принесли войну к вашему порогу.
— Это вы её принесли, Эдуард, — возразил Яков Петрович. — Вы затеяли войну с другой бригадой.
— Если вы нанимаете Бродягу из лесорубов, то вам не утаить информацию о коллигентах объекта «Гарнизон». Рано или поздно лесорубы узнают о них и передерутся за этот ресурс. На ваше счастье, пресловутый Харлей сначала попался мне. Я сумею прекратить борьбу и унять конкурента, но вы не должны мне мешать. Тогда и ваша миссия, и моя бригада останутся в выигрыше.
— Сомневаюсь, что выигрыш теперь возможен.
— Возможен, — заверил Алабай. — Для вас и компромисс — выигрыш.
Он вытащил телефон и набрал номер. Одна из жёлто-оранжевых фигур на экране тоже поднесла руку к голове.
— Дмитрий? — спросил Алабай. — Привет. Я вижу вас, — Алабай говорил с паузами, во время которых ему отвечал собеседник. — Не ищи меня, я вас по камерам отслеживаю… Да, всё верно, вход в «Гарнизон», и я внутри… Давай так. Отдай телефон Вильме, и пусть она по лестнице поднимается наверх. Я её запущу. Тебя — нет… Потому что так мне спокойнее… Да, проверяю… Жди нас внизу… Сколько мне потребуется, столько и жди. Отбой.
Алабай убрал телефон и повернулся к «гринписовцам».
— Леночка, можно чашку кофе попросить? — вальяжно поинтересовался он. — Сейчас женщина сюда зайдёт, ей сегодня крепко досталось.
Лена глянула на Ярослава Петровича.
— Принеси, — разрешил тот.
Лена протянула профессору шокер и вышла.
На мониторах две светлые фигуры разделились. Одна направилась куда-то в сторону, а потом появилась в сегменте трансляции с лестницы. Это была Вильма. Она осторожно шагала по ступенькам и держалась за перила.
— Поясните-ка мне, Эдуард, почему компромисс с вами — выигрыш для миссии? — спросил Ярослав Петрович, убирая шокер в карман комбинезона.
— Потому что любой другой бригадир просто вырубит все коллигенты подчистую, — Алабай развалился на стуле, вытянув ноги и скрестив руки на груди. — Вы можете попробовать договориться, как договорились со мной, но вас обманут. У дровосеков своя этика. Одно из её правил — не выполнять своих обещаний. Другое — ничего не оставлять на потом. Так положено на войне.
— А у вас какие правила? — в голосе Ярослава Петровича была неприязнь, но где-то за ней — почти незаметное презрение.
— У меня нет правил, — блеснул зубами Алабай. — У меня — условия сделки. Кстати, я ещё не получил от вас второй транш.
— Для нас и двадцать пять тысяч долларов было проблемой, а вы хотите ещё сверх того двое больше. Сбавьте цену или потерпите, пока мы соберём.
— Цену я не сбавлю. Семьдесят пять тысяч — это рыночная стоимость той половины вашей рощи, которую я не трону. А сбор денег — ваша проблема. Я знаю, что у «Гринписа» мощная поддержка: фонды, концерны, общественные организации. Вы найдёте нужную сумму, не сомневаюсь.
— Не в курсе, откуда у вас такие сведения, Эдуард. Мои ребята работают бесплатно. Наше оборудование — старьё, списанное из разных лабораторий. И все мы ходим под угрозой уголовного преследования. А тут ещё шантаж.
— Значит, познание тоже требует жертв.
Судя по монитору, Вильма уже стояла по другую сторону двери в шлюз, но Алабай не спешил её впускать.
— Я бы застрелил вас, — признался Ярослав Петрович, — но мы — не такие, как вы. Мы не мерзавцы. Мы будем искать деньги. Половина коллигентной рощи — минимум, без которого невозможна жизнедеятельность мицеляриса. Вы, Эдуард, грабите не нас, вы грабите будущее человечества.
— Уважаю пафос, — кивнул Алабай.
— Это не пафос. Я — учёный, а не фигляр.
— А я — бизнесмен, — снова блеснул зубами Алабай. — И я предложил вам очень хорошую сделку. Половина рощи всё-таки позволит вашему монстру выжить. Я получу прибыль и огражу вас от поползновений других бригадиров. И мы с вами сможем пролонгировать сотрудничество на следующий сезон, когда фитоценоз восстановит коллигентные деревья. Вы сохраните объект исследования, а я обзаведусь постоянной плантацией коллигентов.
Ярослав Петрович ничего не ответил.
В помещение вошла Лена с кружкой кофе, и Алабай вспомнил про Вильму. Он встал, направился к двери и прокрутил штурвал кремальеры.
Вильма, измученная пленом и бегством, растерялась, увидев всё это — Алабая, свет ламп, комнату с мониторами и незнакомых людей. Перешагнув порог, Вильма застыла, будто её поймали на месте преступления. Алабай запер дверь у неё за спиной, подвинул стул, взял у Лены кружку и сунул Вильме.
— Теперь ты в безопасности, моя хорошая, — сообщил он. — Никто из леса сюда не прорвётся. Присядь, отдохни.
Вильма не села: никто не сидел — и она не осмелилась. Она ожидала другую встречу — с объятиями, поцелуями, ласковыми словами…
— Скажи честно, — попросил Алабай. — Ваш побег — не ловушка, не засада Типалова? За вами никто не идёт?
Вильма смотрела на Алабая так, словно ничего не соображала.
— Ау! — Алабай легонько потрепал её по щеке.
— Мы сами сбежали… — тихо произнесла Вильма.
— Отлично! — потирая руки, Алабай прошёлся по шлюзу. — Поздравьте меня, Ярослав Петрович! Мой конкурент остался без трелёвочной машины и без Бродяги! Так что хозяин положения отныне я! Надеюсь, и с вами у меня взаимодействие сложится к обоюдной пользе!
Профессор чуть скривился, но Алабай смотрел не на него, а на монитор. Одна из камер показывала, что в лесу неподалёку от входа в «Гарнизон» прячутся ещё люди — четыре размытых светлых пятна среди черноты и зелени.
Алабай набрал вызов на телефоне.
— Лёнька, у вас всё в порядке? — спросил он. — Я сейчас буду.
Алабай убрал телефон и повернулся к Ярославу Петровичу:
— Что ж, мы вас покидаем, профессор. Надеюсь на следующий транш уже завтра. И спасибо за гостеприимство — вы меня выручили.
— Жалею, что вообще открыл вам дверь, — скупо сказал профессор.
Алабай кивнул:
— Не считайте меня корыстным негодяем… Я понимаю значение науки. Поэтому напоследок хочу передать вам интересную информацию. Бродяги — не единственный тип симбиоза человека и леса. У дровосеков есть ещё некие Ведьмы. Они не могут определять коллигентов тактильно, но чувствуют состояние биоценоза и понимают, как воздействовать на него ради нужной им реакции. Будете хорошо себя вести — я покажу вам Ведьму.
