Война кукол - Белаш Людмила и Александр (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Вроде бы все уже закончилось, но никто не расходился. Все — и отец, и господин Шуань — молчали. Два следователя, которые все это время здесь присутствовали — один из полиции, а другого, как понял Габар, привез с собой этот Хармон, — ушли и больше не показывались. Вскоре им принесли один на всех поднос с бутербродами и чаем. У Габара пересохло во рту, есть не хотелось. Ладно, хоть чаю попьем. Но чего мы ждем?.. Что, будет новый допрос?.. Ыыыыйууу…
Хиллари мог бы объяснить, чего, точнее, кого они ждут — его адвоката, чтобы подписать все необходимые бумаги; Хиллари вовсе не собирался еще раз срываться с работы, а адвокат запаздывал. «Должно быть, в воздушной пробке застрял», — издевательски подумал Хиллари, взяв чашку. Пластины карбон гидрата, изображающие хлеб, Хиллари принципиально не ел, а вот горячий чай будет очень кстати.
Молчание затягивалось. Первым его нарушил Хиллари:
— А сколько ему лет? — спросил он, беззвучно отпив глоток.
— Габару четырнадцать с половиной лет, — с готовностью отозвался господин Шуань. — Яунджи физически созревают быстрее, поэтому по закону он считается достигшим совершеннолетия I ступени, что равно 16 человеческим годам, но я должен сказать, что в психологии есть свои нюансы — в этом возрасте еще сильно выражена неравномерность и неравнозначность форм сознания. Скажем, подросток хоть и считается дееспособным, но не понимает, что происходит, и не осознает отдаленных последствий своих поступков.
— Да-а, — протянул Хиллари, разглядывая чашку.
— Мальчик попал в сцепленную ситуацию, — продолжал тем временем Шуань, — это когда один поступок непосредственно проистекает из предыдущего и жестко детерминирован ситуацией. Даже взрослые не всегда могут вырваться из этой цепи, а подростков такая ситуация поглощает полностью.
— Я знаком с этой теорией, — не меняясь в лице, заметил Хиллари.
Габар слушал, затаив дыхание. Похоже, сейчас его судьбу разыгрывают, как карту. А Шуань-то играет на моей стороне; зря я о нем думал, что он расист…
— Ответьте честно, господин Хармон, — Шуань улыбнулся, — неужели вы сами никогда за свою жизнь, в том числе и в подростковом возрасте, не нарушали закона, не попадали в такие ситуации, из которых невозможно выбраться без посторонней помощи?
— Ну, — Хиллари еще отпил чаю, — это что считать нарушением закона… Если переход улицы на красный свет…
— Я не о том, — продолжал настойчиво улыбаться Шуань.
Габар перестал ежиться и чуть поднял голову. Интересно, что Хиллари скажет.
— Если честно, — Хиллари сел поудобнее, выпрямил спину и оперся локтями о край стола, — то в шестнадцать с небольшим лет у меня тоже были кое-какие трения с законом.
Габар совсем поднял голову и впервые посмотрел на Хиллари с нескрываемым любопытством.
— А поконкретней можно?
— Можно. Меня обвинили в шантаже службы безопасности Macrodyke Line…
Шуань широко раскрыл глаза, а Габар фыркнул, постаравшись, чтоб это выглядело как кашель; непроизвольно у него вырвалось:
— Чиа! (Круто!)
— Да, — покивал Хиллари, слегка усмехаясь, — тоже вот оказался не в том месте и не в тот час…
— А ты… вы, — Габар смутился, но продолжил: — по правде…
— Понимаешь, Габар, — серые глаза эйджи смотрели пристально, — любое обвинение надо доказать. А доказать никто ничего не смог. Шефу службы безопасности, вскрыв защищенную сеть, позвонил какой-то хакер и сообщил, что он нашел дыры в защите и мог бы помочь закрыть их, назвал дни и часы контакта. В один из этих дней я и явился к директору с предложением поработать на них. Дальнейшее нетрудно представить.
Габар неожиданно для себя рассмеялся и тут же, спохватившись, закрыл рот ладонью. Вот это да! А Хармон-то! Каков! И тут же Габар смутился, оценив всю ситуацию — в шестнадцать ихних лет, в Macrodyke Line? С предложением работы?! Он посмотрел на Хиллари новыми глазами.
— И ничего не доказали?
— Нет.
— А хакера нашли?
— Нет.
— А это был не… — Габар замялся.
— А ты как думаешь? — Хиллари победно рассмеялся, и обстановка разрядилась. Все начали оживленно переглядываться, и разговор пошел легче. Габар смотрел на него с восхищением. «Вот так-то, — словно сказал Хиллари, — пока ты по чужим флаерам электронику крадешь, я в твои годы вон какие дела проворачивал».
Хиллари было о чем вспомнить. Это было… да, двадцать лет назад. Он учился и работал — писал по заказу фирм программы, чистил сети, составлял сводки и отчеты. Работы было много, заказы ему давали охотно, ведь курировал его отец, Хармон-старший, уже известный тогда системщик; но как-то Хиллари обратил внимание, что заказы ему дают мелкие и средние фирмы, работа — рутинна и однообразна, а платили тоже очень средне. «Потерпи, — говорил отец, — повзрослеешь, вот тогда… Сейчас ни одна солидная фирма не будет связываться с подростком». «Ах, так!..» — решил Хиллари. Это была его первая крупная акция. Они не дадут заказ подростку? Ну, это как себя показать!.. Он вскрыл сеть компании и взломал пароли доступа к промышленным тайнам, а потом вывел на экран директора по безопасности: «Ваша система ненадежна, я могу предложить свое сотрудничество» и перечислил ряд дней и часов. Когда он пришел к директору по кадрам, его ждали — но, похоже, не предвидели, что это будет мальчишка. Хиллари все отрицал с каменным лицом: «Совпадение случайное. Докажите». Хармон-старший был в смятении. Вокруг Хиллари вились безопасники, но он был непоколебим — «Докажите. У нас презумпция невиновности» — показывая всем свою нешуточную волю и выдержку, редко встречаемую в таком возрасте. Через месяц с ним подписали контракт… Хармон-старший разводил руками: «Как это тебе удалось?» «Просто я им продемонстрировал на примере свои возможности, и они поняли, что я имею тот класс, на который они рассчитывают», — подмигнул отцу Хиллари. С тех пор он работал только с престижными заказами.
Хиллари еще раз улыбнулся воспоминаниям. Сцепленная случайность… В молодости у него был рассчитан каждый шаг, он с упорством фанатика-альпиниста поднимался все выше и выше. Ему пророчили ведущий пост в Институте мозга BIC, но он, словно устав от безмерного напряжения, сделал шаг, многих тогда удививший, — ушел из проекта «Нэтгард» в кибер-полицию Дерека… Среди спецов пошел слух, что звезда Хиллари закатилась. Хоть он затем возглавил «Антикибер», но корифеи относились к нему снисходительно и с тайным, тщательно скрываемым пренебрежением. Это, мол, не системщик, который носится по задворкам за помешанными куклами. Теперь, когда его так прославил Доран, Хиллари представлял, на скольких лицах он вызовет ядовитые ухмылки.
— Тебе не стоило звонить по тому телефону. Конечно, когда за тобой гонятся, все люди удирают не раздумывая, но потом-то… Смылся и смылся. Зачем ты связался с киборгами?
— Дымка просила позвонить, — как бы извиняясь, сказал Габар, — перед смертью просила…
— Исполнение последней воли умирающего, кто бы он ни был, является священным законом для масона, — негромко, но внушительно пояснил Шуань.
— Так то люди, — досадливо повел плечами Хиллари, — а то была кукла. Правдоподобная, но лишь имитация человека…
— Подростки даже при показе на экране в половине случаев верят, что действие происходит в реальности, — еще тише заметил Шуань.
— Нет, — убежденно затряс головой Габар, — они живые. Они теплые, они разговаривают, они чувствуют все-все… Маска вон с Фанком ругались совсем как настоящие…
Габар в порыве чувств сложил ладони лодочкой и, поклонившись, произнес:
— Мистер Хармон, я вас очень-очень прошу — не убивайте больше кукол. Ну, не вы, — исправился Габар, — но вы там главный, прикажите, пожалуйста, чтобы кукол не убивали. Они живые, настоящие; они семьей живут, они бедным помогают и наркоманов спасают. Они хорошие, вы их просто не знаете…
— Вот как, — отстранился Хиллари, — не знаю… где уж мне… Габар, а ты не задумывался, на какие средства они помогают наркоманам?
— Да, — Габар кивнул, — они берут у богатых, но немного…
