Мертвые тоже хотят жить (СИ) - "Ангара" (список книг TXT) 📗
Сцепив зубы, поднялась и сделала первый шаг, стараясь до мельчайших деталей вспомнить все свои прошлые действа. Я шла, бежала, мечтала...Что еще?
Но темнота и не думала отпускать. Она нежно обволакивала тело, приглушая мысли и чувства. Были только я и она, нежная, беспристрастная, обещающая вечный покой.
- Нет... - шепнув, закричала: - Нет! Я хочу вернуться!
Широко распахнув глаза, сделала шаг прочь, потом следующий и побежала, преследуемая скачущим по пятам белым пятнышком. Минута, час, день... Время не имело значения, его просто не было. Только я и она, пока однажды тьма не замерла и не отступила, недовольно взметнувшись за спиной, а перед глазами не возникло светлое пятно, медленно принимающее очертания человека. Испуганно отшатнувшись, рассмотрела две более светлые точки, сияющие на уровне глаз и туманную руку, протянутую в мою сторону. Сглотнув, оглянулась, ища пути отступления.
Неужели добегалась?
Кто это? Ангел? Демон? А ведь кто-то просил о пухлощеких херувимах, встречающих и провожающих на перерождение...
Фигура стояла ровно, но я видела, как в нетерпении клубилась дымка у ее лица, а ладонь, уже больше похожая на человеческую, словно требовала схватиться за нее.
Загипнотизировано всматриваясь в пятерню, сглотнула и помотала голову из стороны в сторону.
Нет! Я не хочу на перерождение! Меня ждут! Ведь ждут?
Максик и ... Марк...
Качая головой, попыталась сделать шаг назад, но окоченевшее от страха тело не желало повиноваться.
Нет!
Я даже не буду устраивать истерик и сбегать тоже, не буду... Я хочу домой! Просто верните меня обратно? Пожалуйста...
Может он услышал мои мысли, а может ему просто надоело ждать, но туманная ладонь схватила меня за руку и с силой притянула к неизвестному.
Туман взвился, опутывая мое тело с головы до ног, застилая глаза, проникая в распахнутый в крике рот, заполняя собой всю мою сущность. На мгновение меня обуял дикий страх, вспомнились фильмы ужасов и детские страшилки, рассказанные под одеялом при светел луны. Темные сущности, пожирающие человека... Страх... Ужас... Беспомощность жертвы и снова волна страха. Я была готова бороться до конца, но могла стоять лишь каменной недвижимой статуей, и лишь душа птицей билась в груди, вырываясь из силков.
- Тш-ш-ш...
Тихий шепот змеей вползал в сознание, подавляя волю, приглушая волны ужаса.
- Это всего лишь я...
Теплая ладонь коснулась щеки и зарылась в волосы.
- Расслабься... Это я... Ну же!?
Тяжело дыша, последний раз дернувшись, прислушалась к размеренной речи.
- Ну же? Маленькая моя... Это я.
Знакомый низкий голос, узнаваемое тепло. Надежность. защита...
- Марк?
Меня согласно обняли, снова взъерошив волосы. Всхлипнув от нахлынувшего облегчения, подняла голову и попыталась разобрать черты его лица, твердый подбородок, упрямая линия губ, прямой, с маленькой горбинкой нос, все это я понимал и видела словно наяву, если бы я умела рисовать, то изобразила бы его лицо с точностью до мелких морщинок, появляющихся в уголках глаз когда он улыбается, или меж бровей, когда хмурится. Но лицо передо мной все никак не хотело принимать его черты, оно плыло, постоянно изменяясь: нос, длинноватый, прямой или похожий на клюв хищной птицы, рот то обретал мягкость линий и странную для мужчины припухлость, то становился твердым и жестким, то прямой линией без намека на губы. Глаза меняли цвет со скоростью ракеты, уходящей в далекий космос: черные, голубые, синие, карие, но одно оставалось неизменным - их выражение. Мужчина напряженно всматривался в меня, удерживая за плечи, а я, с трудом стоявшая на подрагивающих ногах, с грустью усмехнувшись, пожаловалась:
- Я хотела вернуться... Я хотела... Почему, Марк?
Теплая дымка стерла слезы и ласково прошлась по лицу, но мне было мало. Хотелось вжаться в упругое тело, раствориться, укрыться от окружающей тьмы, завернуться в безопасность и нежность. Привстав на цыпочку, потянулась к губам.
- Уверена?
Горячее дыхание обожгло кожу, давая секунду на раздумье.
Зачем? Ведь я действительно уверена.
Мне нужно чувствовать его вкус и запах, мне жизненно необходим он сам. Весь. Без остатка.
Со всхлипом прижавшись губами к чужим губам, пальцами вцепилась в плечи, телом вжимаясь в тело. Я хотела стать с ним одним целым, хотя бы на мгновение раствориться в мужчине, потерять себя, забыть обо всем.
У меня получилось.
Сознание закружило каруселью, и вот я, уже не я, а некто другой. Сильный, умный, опытный. Некто жесткий, проживший сотню жизней, переживший сотню смертей, некто помнящий о каждой из них.
Сотни?
Вздрогнув, хотела было отступить.
Мне и своих двух достаточно. Но меня не пустили.
- Смотри, - тихий чужой голос прошелестел за плечом. - Я хочу, чтобы ты знала.
Обернувшись в поисках неизвестного, натыкалась лишь на осколки прошлых жизней.
- Смотри!
И я смотрела.
Комрут, командор Герман фон Айнхшен, именно так звали меня в самой первой жизни. Относительно молодой, амбициозный вояка потом и кровью защищающий интересы ордена Креста, Тевтонского ордена в Ливонии и за ее приделами. Именно он, я, командовал частью войск ордена, так бездарно разгромленного на Чудском озере. Слишком молод, чтобы выдвигать и придерживаться своей стратегии и слишком принципиален, чтобы подчиняться бездарному руководству Андреяша фон Фельфена. Это меня и сгубило. Я сделала все, что было в моих силах, я сражалась на пределе, но тонкий лед не предназначен для войны и позорного отступления, а верный оруженосец слишком ослаблен для последнего броска. Он тоже погиб там, не успев прикрыть спину мне, своему господину. А несколькими минутами позже погибла и я, сломленная мощным ударом в спину. Боевой топор не выбирал кого бить - обычного рыцаря, сподвижника или комрута. Стали все равно. Она холодна и глуха, как холодны и беспрестанны черные воды озера, принявшие в свои объятия закованного в металл молодого мужчину.
- Смотри...
Голос отдавал горечью поражения и странной надеждой на лучшее, пронося мимо десятков жизней и смертей.
Я была русом, я была монголом, жила в теле боярина, собственными глазами видела казнь опричников и поднимала на дыбу французскую аристократию. Я воевала на Юге Америки и сражалась в стане индейцев. У меня были десятки лиц, и каждый раз я с надеждой всматривалась в будущее, в чужие лица и души. Я верила и искала...
Что?
- Я хочу, чтоб ты видела себя моими глазами.
И я смотрела. Уже смотрела на себя, странную призрачную девчонку, из ниоткуда возникшую в утренней толпе. Взъерошенную, худенькую, с огромными испуганными зелеными глазами, одетую лишь в тонкое цветастое платье. Именно такой увидел меня Марк, или все же Герман, почти два месяца назад.
Тогда я была лишь еще одной новенькой, которой не мешало бы помочь, но девчонка сбежала, затерявшись в людском море, а я, Марк, был слишком занят, чтобы гоняться за пигалицей, способной со страху наворотить дел.
Следующая встреча произошла в клубе. Удивление, неприятие, растерянность. Герман по себе знал, какого это жить и внезапно умереть, но никак не ожидал, что казавшаяся безобидной девушка, начнет мстить живым, глупо и мелко напоминая о себе.
В груди колыхнула обида за чужие воспоминания.
Глупо и мелко?
- Тш-ш-ш, - попробовал успокоить голос. - Я был не прав. Ты имела право.
Да, и как оказалось, надо было все же попробовать довести дело до конца, не бояться, извернуться , но добыть доказательства... И глядишь, осталась бы жива.
А между тем воспоминание снова сменилось, и душа не умершей обрела тело. И какое!? Марк был в шоке. Он видел Марию и раньше, но старался держаться от девушки подальше, и не только из-за ее родственника, и из-за маячившего рядом Глеба, которого та обожала, сколько из-за собственных болезненных воспоминаний. Машенька Александрова была точной копией его покойной супруги, веселой, легкомысленной, обожающий подарки южной леди. Тогда нежданно грянула война и он, как сотни других землевладельцев отправился воевать за армию конфедератов. В какой-то степени ему было все равно, за кого сражаться, за уже долгую к тому времени жизнь, он повидал десятки войн и тысячи чужих смертей, но тогда он сражался за свою землю и свою семью, и даже остался жив. Но Мариета де Лакруа была слишком легкомысленной, слишком беспечной и слишком веселой.