Фальшивые зеркала - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Будто намалевал на скале масляными красками «Леня был тута…»
Тут хорошо. Тут очень хорошо.
Я бы добавил «как в детстве». Но в детстве тоже бывает по-всякому.
Закрываю дверь, ловя на лице непрошеную улыбку. Я сюда еще вернусь, мне бы только выбрать день…
Шаг – и следующая фреска.
Водоворот. И выныривающий человек, выгребающий одной рукой, а другой волочащий за собой чье-то безвольное тело.
Легендарный первый дайвер… настолько легендарный, что мы так и не узнали его имени. Есть очень серьезные основания полагать, что им был Тейлор, ходячая насмешка над английской пунктуальностью, человек, который не вел логов…
Наверное, потому он изображен со спины.
Шаг – и фреска.
А, это знаменитый взлом «Майкрософта»! Если Антонио, которого все звали просто Проныра, не врет, он действительно увидел дыру в защите в виде расшатанного штакетника, которым прикрыли неприступную каменную стену… Ничего он там и не взял, если честно. Кроме автографа у Билла Гейтса.
Шаг. Фреска.
Да, Богомил, загадочный болгарин, про которого подлинно ничего и никому не было известно, и впрямь поставил свое дело на серьезную основу. Может быть, этот хак стал его последним хаком по очень печальным причинам. А может быть, он просто лег на дно, наплевав и на глубину, и на свои способности дайвера? Того, что он унес из банка, должно было хватить и ему, и детям его, и даже внукам.
Но чувство юмора у него было своеобразное… ну зачем иначе, скажите на милость, грабить швейцарский банк в костюме Вильгельма Телля?
Фреска.
Это кто-то из наших, из русских. Надо же, забыл имя… А саму историю со спасением заигравшегося в какую-то игру мальчишки – помню. Его родители уехали на неделю, не отключив перед этим сеть. Паренька вытащили через трое суток, полуживого…
Фреска…
Фреска…
Фреска…
Все мы здесь. Каждый по разу. Без разбора сил и известности, без деления поступков на плохие и хорошие. Ни убавить, ни прибавить, всякое случалось.
У каждого было что-то, ставшее его визитной карточкой.
Фрески и ступени.
Ступени и двери.
Я поднимаюсь этаж за этажом, рассматривая каждую картину, заглядывая в каждую дверь…
Конечно, зачем было делать Храм большим, когда существуют пространства в пространствах?
Бесконечный сад и огромные, гулкие лабиринты коридоров и залов…
Светлый, пронизанный солнцем, ресторан на вершине горы. Стены из хрусталя и серебра. Надпись «Олимп» на столовых приборах вполне уместна…
Речная излучина, в вечернем тумане… дремлющая у берега маленькая яхта…
Облачная пена, густая и упругая. Хочешь походить по небу?
Я вдруг понимаю, что завидую строителям Храма. Завидую безмерно, слепо, с острой ненавистью к себе, идиоту, строившему маленький реальный мирок… так и не сумевшему его толком построить… и не вложившему ни капли труда в этот затерянный в глубине Храм…
Бегство никогда не бывает окончательным выходом. Куда бы ты ни бежал – ты всегда бежишь от себя.
Фрески. Двери. Лица. Поступки.
Все здесь есть. Ничего не забыто. Можно спорить, чем больше прославился Рыжий Пес, взломом невскрываемой программы – эмулятора запахов для глубины, или своей работой в Интерполе. Но я рад, что на фреске он – в форме.
А вот и Крейзи Тоссер!
Черт возьми… здесь не его работа в «Лабиринте Смерти»! Здесь установка печально знаменитого почтового фильтра, который полгода контролировал большую часть переписки в глубине! Не ради какой-то определенной цели, не для поиска компромата или отлова чужих паролей, ради доказательства – конфиденциальности нет нигде.
Вот только я и не подозревал, что фильтр ставил Крейзи!
Я иду. Все выше и выше. Фрески, лица, дела и делишки.
А ведь где-то здесь буду и я!
Мне становится не по себе.
Что я увижу? Кто, по какому принципу отбирал эти мгновения – для того чтобы занести на недоступные никому скрижали? Что будет взято из моей жизни, что ляжет яркими красками на сырую штукатурку, что останется в Храме – навсегда?
Я делаю еще несколько шагов – и смотрю на ответ.
Желтый песок. Серая каменная туша демона, сжимающего в руках нить моста. Башни «Аль-Кабара» вдали. Волк, сидящий на бархане почти в человеческой позе. И человек, в смешном облачении русского витязя, сбегающий вниз по склону, к протягивающему лапу демону…
Что ж. Стыдиться нечего. Я ведь даже не украл файлы «Аль-Кабара»! Мне их подарили.
С какой-то растерянной улыбкой иду вверх. Башня уже кончается, я почти вышел к хрустальному шару.
Фреска. Фреска. Фреска…
Стоп.
Пора лечиться от самомнения.
Смотрю на последнюю фреску в ряду, на конец спирали. Достойный конец…
Вот он – я.
А та фреска… она касалась Ромки. Это был его миг торжества – когда он ассистировал мне при взломе.
Мне досталась другая карта.
Стрелок с поднятой в ударе рукой. Синяя, огненная плеть «Варлока-9000». Тающий в фиолетовой воронке человеческий силуэт.
Мой первый прорыв из «Лабиринта Смерти», когда я увел оттуда Неудачника…
Что же… это и было главным в моей жизни?
Нет… я не спорю. Я всегда считал, что этим стоило гордиться. Да, я так и не узнал, кто он такой. И никто в мире этого не узнал. Он ушел в свои звездные дали, глубины электронных сетей, в прекрасное далеко, которое когда-нибудь настанет… Просто ушел – из нашего неловкого и нелепого мира.
Но почему именно этот миг?
Почему именно удар, удар по своим? Безжалостный, пусть и виртуальный, удар по дайверам «Лабиринта»? Почему не тот миг, когда я тащил Неудачника сквозь ряды монстров, когда прикрывал собой, когда вытаскивал с эльфийского сервера, когда разгонял полицейскую облаву?
Кто выбрал именно этот миг?
За что?
Наверное, все-таки за дело. Напоминанием и мне, и другим. Лепи добро из зла в свое удовольствие, но не смей забывать, что положено в основу.
С горящим лицом отворачиваюсь от фрески.
И поднимаюсь на последний этаж башни. В хрустальный шар.
В ослепительный свет.
Шар не гладкий, он собран из тысяч крошечных многоугольников. Солнечный свет пылает в каждом, отражается, словно бы становится ярче. Я стою среди тысяч крошечных солнц.
Подхожу к наклонной стене, ложусь на нее, распластавшись, раскинув руки, обнимая огонь.
Солнце в глазах.
Мир подо мной.
Трудно смотреть сквозь свет.
Дворцы и небоскребы Диптауна. Мосты, эстакады, площади, улицы, парки, сады, бассейны, аллеи. Там светит солнце и идет дождь. Там рассветает, и там наступает закат.
Да, мы лишь отражение реального мира. Гротескное, усиленное, более плотное. А так – никакой разницы…
Я достаю пейджер, где по-прежнему тлеют ожиданием огоньки напротив имен ребят. Дик все еще на связь не вышел… ладно, позже.
Посылаю письмо Илье:
– Парень, я нашел. Адрес в письме.
Щелкаю по кнопке «добавить адрес». Теперь, когда Храм материализовался в пространстве Диптауна, у него наконец-то есть реальный адрес. Он автоматом будет добавлен к письму.
Пожалуй, все. Теперь остается лишь ждать.
Я получу письмо, отправленное мертвым другом. Я узнаю, какие тайны Диптауна способны убивать. Может быть, я стану шантажировать Дибенко. Может быть, просто подниму шум.
В любом случае я отомщу.
Уже кладу пейджер в карман, когда он начинает слабо вибрировать. Я в режиме «не беспокоить», но программа все-таки робко сообщает о полученном письме.
Крейзи?
Кидаю взгляд на панель. Странно. Абонента нет в списке.
Проще всего оставить это письмо на потом. Никуда уже оно не денется. Но…
Любопытство – не порок…
Запрашиваю информацию по отправителю.
Ее немного.
«Дмитрий Д.»
Меня пробирает мелкой дрожью.
Я нажимаю кнопку ответа.
– Леонид, нам надо поговорить.
Значок письма исчезает, вместо него мигает символ телефонной трубки. Вызов на прямой разговор.
Принять…
Пейджер медлит несколько секунд, прежде чем маленький экран раздвигается, увеличивается, и на нем появляется лицо.
