Роботы-мстители - Белаш Людмила и Александр (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Утром он был слаб, но поел с аппетитом. Принесли телевизор и обруч на голову – что это? Ничего особенного, говорят, психологический тест. Может, вы ненормальный, вас судить нельзя. Это хорошо! Правда, в дурилку на пожизненно засунут – ну так это ненадолго… Рыбак с ухмылкой проглядывал лица, возникающие на экране, – девки, мужики, старухи, дети… Словно для смеха, кто-то вставил в эту галерею Президента Федерации, Эмбер, Энрика и Канка Йонгера. Рыбака ни о чем не спрашивали. Он даже сам регулировал просмотр.
И вдруг – Коса. Он поскорее перешел на следующий кадр, но – никто ничего не сказал. Через полсотни лиц – Чара!.. Рыбак перелистал еще штук двадцать кадров и сказал врачу:
– Я устал, хватит.
– Завтра продолжим, Варвик.
Оператор показал развертки следователям – на Чаре с Косичкой испытуемый дал резкий всплеск. Они ему известны и более чем небезразличны. Контрольные лица – просто широко известные, остальные – из архивов двухсотлетней давности.
Ультен А'Райхал не подвел – вскоре Сид получил оперативку из полиции; по звонкам добровольных доносчиков вычислена последняя база «семьи Чары»; вся «семья», кроме объекта «Маска», опознана жильцами и охраной подъезда; получена наводка на контакты «семьи» – системщик Стик Рикэрдо, он же Флорин Эйкелинн, а также Стефан Солец, известный как Звон; там же, в обществе этих людей, обретался Рыбак – Варвик Ройтер. Кое-что определилось с транспортом «семьи» – Стефан Солец брал фургон «бойл» модификации «грузовое такси» и сдал его раньше оплаченного срока в филиал прокатной фирмы, расположенный на северо-западе Синего Города, невдалеке от Поганища.
И Сид набрал текст заявления для Джун Фаберлунд: «Установлено, что Варвик Ройтер действовал вместе с киборгами Банш». Сдав текст по сети, Сид крепко задумался: «Что же – прав Доран? Война киборгов? Человек – наемник кукол?..» Новинка не укладывалась в голове, но иного решения не находилось. И находки эти оказались посерьезнее всех домыслов Дорана – особенно ясно Сид это понял, когда ему сообщили о налете на квартиру Хиллари.
Когда будущая Эрла Шварц активно толкалась ножками у мамы в животе, намекая о близящемся появлении на свет, а родители подбирали ей имя, на планете Туа-Тоу ширилось тревожное смятение – после тридцати девяти лет царствования умер, не оставив прямых наследников, Правитель Бана Этуна из Дома Гилаут. Да что там Туа-Тоу! И остальные десять цивилизаций торопливо совещались и интриговали, поскольку последствия прихода к власти какой-либо из побочных ветвей Дома были непредсказуемы. Вдруг Правителем станет некий неистовый реформатор или завоеватель и равновесие, с трудом сложившееся после четырех звездных войн, будет нарушено? Регентский совет Туа-Тоу отмалчивался, взбудораженно совещалась Манаала – дворянское собрание планеты, этакая палата лордов, шумел туанский парламент – и никто не знал, куда повернут события. Мир, бывший одним из гегемонов в Галактике, сдержанно бурлил в ожидании – и только командующий стратегическим космофлотом со спокойствием радиомаяка повторял в интервью: «Армия вне политики».
На Туа-Тоу, организованной как Сообщество наций, погоду определяло имперское государство Дома Гилаут. Любили все туанцы Бана Этуна или нет – но во врожденном умении править ему не отказывал никто. За безупречно царственное поведение и верность многовековым традициям Дома ему прощали и алкоголизм, и гарем из фрейлин при живых женах, и другие чудеса помельче – это было тем легче простить, что неприглядные стороны жизни Бана скрывались за стенами дворца и были известны из сплетен оппозиции и скандальных репортеров.
Но вот многогрешная жизнь Бана Этуна оборвалась, а ни один из предъявленных регентскому совету восьми бастардов не оказался его ребенком. Речь зашла о призвании на престол неполноправного принца из Дома Гилаут. Позор и потрясение устоев! Разумеется, в Верхнем Столе цивилизаций стали слышны разговоры: «А не пора ли туанцам упразднить монархию – пережиток, столь неуместно архаичный на фоне демократий, – и заодно, в ходе того же референдума, урезать неоправданно большие льготы и права манаа?»
Не секрет, что козни строили вара, до сих пор не простившие туанцам проигранную девятьсот лет назад 2-ю звездную войну. Поди втолкуй этим псоглавцам, что Правитель – связующее звено довольно пестрой цивилизации, а дворянство – гарант культурной, научной и военной преемственности поколений и что расходы казны на льешей-париев больше, чем пособия и пенсии безземельным дворянам!.. Вара, мерцая золотыми переливчатыми глазами, будут твердить свое. Им бы хоть какую трещину найти, чтоб вбить клин и расколоть единство Туа-Тоу.
Но, хвала Судьбе, все обошлось. Сын отставной фрейлины Агиа Моанэ, пилот-астронавт Алаа Винтанаа оказался потомком Бана и был интронизирован, а затем сочетался браком с горской герцогиней Эйнаа и, как пишется в реляциях Двора, «облагодетельствовал верноподданных своерожденным принцем» – и не одним. Династический переполох утих, и лишь во внешних мирах хихикали, что герцогиня оказалась герцогом, закормленным сызмала гормонами. Ох уж эти туанцы, пол меняют, как одежду!..
Возвышение герцога Эйнаа в качестве супруги государя и матери принцев имело, как ни удивительно, большое значение для маленькой эйджи Эрлы Шварц. Герцог, порой отдыхавший от гормональной передозировки в образе мужчины, возглавил Двор, особо упирая на гуманитарные вопросы. Скажем, сбыт культурной продукции в менее развитые миры дает двойной эффект – и доход, и подчинение туанскому менталитету; если так, то следует поощрять тех умненьких инопланетян, которые готовы восприять великую туанскую культуру и быть агентами влияния комиксов, фильмов, мод и книг, льющихся с Туа-Тоу на братьев меньших. Одни пусть внедряют прозрачный кефир; других – как, например, Ленарда Хорста, дружка и соперника Хиллари Хармона, – можно сманить к себе в порядке импорта мозгов; третьих – спонсировать и обучать языку.
Эрла росла, взахлеб впитывая знания, словно хотела объять Вселенную, и, перекипев в ней, образы и впечатления выбрасывались на бумагу быстрыми штрихами и порывистыми линиями. Начало было обычным – копирование героев комиксов, но Эрле не хватало созданного другими – и альбомы наполнялись людьми, похожими на ньягонцев, орэ и туанцев, схваченными в стремительном движении, падении, полете; плоский мир ее графики вдруг обрел глубину и объем, линии стали выпуклыми, ожили, в них влились свет и цвет. Школьное образование она поглощала наспех, стремясь больше к выразительности рисунка, чем к аттестату зрелости. Вырастала странная девочка, что умела рисовать лучше, чем считать. Наслушавшись нареканий педагогов, ее повели по врачам, и психолог, занимаясь юной особой, мрачно ждущей, когда же ее оставят в покое и позволят взять карандаши, вычислил IQ Эрлы.
– Ей нужна систематическая учеба по профилю личности, – настоял психолог. – Ее способности должны находить выход, иначе вы потеряете способного ребенка, а получите озлобленного.
В 14 лет Эрла получила международную (читай – туанскую, от герцога Эйнаа) стипендию для художественно одаренных, в 17 – по итогам выставки попала в Академию культуры на курс изобразительного творчества, прихватив от жадности еще курс истории искусств; Академия была почетная, предмет гордости правительства – здесь и преподавали, и даже учились иномиряне из высших цивилизаций. А уж верхом гордости стипендиата было получить приглашение в мир иной – чтобы без роздыха рисовать для туанцев мультики ручной работы и настенные панно, имея вместо гражданства временный вид на жительство, а вместо прав человека – куцые «права приезжего». Даже контуанское – в одной из автономий орбитального пояса – подданство даровалось как привилегия за наиболее ценный вклад в чужой карман. Академия откачивала к звездам самых перспективных, снимая с Федерации интеллектуальные сливки.
Эрла была умна, любопытна, мила и неопытна – откуда взяться жизненному опыту в семнадцать лет? Студенческая жизнь выхватила ее из мирка родительского дома и закружила по тусовкам, вкус которых был Эрле в новинку. Здесь говорили о прекрасном – мудро, возвышенно, причудливо; здесь низвергали авторитеты и ставили себя на опустевшие пьедесталы. Через год великолепный плейбой от изящных искусств Арвид Лотус, в свои 25 испробовавший уже все, что можно и нельзя, ввел Эрлу в салон «Ри-Ко-Тан». «Ступенька в Рай» – так называли порой этот салон. Скатившихся отсюда в ад болезней, сумасшествия и деградации не замечали и не вспоминали, и тем более – не брали в лучшие миры.
